Дорога гигантов - Бенуа Пьер - Страница 23

В будуаре стало темно. Я не различал уже лиц Антиопы и Реджинальда. Леди Флору, которая сидела против окна, я еще видел. Кончив свою фразу, она значительно мне улыбнулась.

Лорд Реджинальд настаивал.

— Вы не ответили мне, Антиопа. Действительно, 24 апреля — день вашего рождения и, следовательно, срок исполнения пророчества Донегаля?

— Вы это сами так же хорошо знаете, как я, — сказала она.

— Хорошо! Мама, мне пришла мысль сыграть с Антиопой одну шутку. 23 апреля — Пасха. Мы устроим в этот день бал, чтобы отпраздновать день ее рождения. И она непременно должна прийти, она должна быть здесь в тот момент, когда займется заря 24 апреля. Конспирация станет невозможной, бедненькая моя Антиопа! Будем танцевать, и я хочу, чтобы вы открыли бал с моим другом, полковником Гартфилдом, командующим гарнизоном в Трали. Ведь в случае восстания, именно на него была бы возложена приятная честь арестовать вас.

Юноша хлопал в ладоши. Ему казалось, что он придумал великолепную шутку.

— Согласны, Антиопа?

— Да успокойтесь вы, Реджинальд, — сказала леди Арбекль, слегка встревоженная тем оборотом, какой принимал разговор.

Но он не унимался.

— Согласны? 23 апреля, в одиннадцать часов?.. Я приглашу всех наших друзей из окрестностей. Мы будем ужинать...

— А если у нас будут в это время гости в Кендалле, вы разрешите и их привести? — сказала Антиопа. — Видите, я принимаю ваше приглашение.

— Браво! — закричал Реджинальд. — Вот это революция, которая так хорошо начинается. Конечно, само собой разумеется, господин Жерар будет нашим гостем.

— У нас еще будет случай до того повидать господина Жерара, — сказала леди Флора.

В это время в посиневшее от сумерек стекло окна взглянули и стали расти желтые пятна двух фонарей. По парку ехал экипаж.

Реджинальд подошел к окну.

— Одна из ваших карет, Антиопа: правит Ральф. Он за вами.

— Не знаю слуги преданнее этого Ральфа, — сказала леди Флора.

Она повернула выключатель. Всюду засветились огни, — в чашах, аквариумах, в многоцветных фонарях.

Мы встали. Антиопа и лорд Арбекль прошли вперед, в переднюю.

На секунду я остался с леди Флорой вдвоем. Левой рукой она оперлась о наличник двери, прислонила к нему свою красивую белокурую голову. Я был совсем близко около нее.

— Благодарю вас, за то, что вы пришли, — сказала она.

Я молчал.

— Надеюсь, что вы и еще приедете, — добавила она.

Так как я по-прежнему молчал, она сказала:

— ... Что вы и еще приедете, — если, конечно, вам разрешат.

Я взял ее за руку.

— Завтра, — прошептал я сдавленным голосом.

Она усмехнулась.

— Завтра? Скоро. Нет, не завтра. Я одна. Реджинальд отправляется в Трали к своему обожаемому полковнику Гартфильду. А впрочем, почему же? Приходите, если не боитесь соскучиться. Буду ждать вас к обеду, в половине восьмого.

Мы обменялись этими немногими фразами шепотом, очень наскоро. Мы были уже в передней, Антиопа надевала еще шляпу.

Карета проехала приблизительно километр по Кендаллской дороге. Антиопа заговорила.

— Ральф, — обратилась она к управляющему.

Он слегка задержал лошадей. Шум колес стал тише.

— Ральф, я говорила с леди Арбекль. Она согласна отдать распоряжение своему управляющему, чтобы Тому Лалли дали еще отсрочку. Он заплатит лишь в сентябре. А до тех пор могут быть перемены.

Она еще прибавила:

— Дело против старой Мэдж, которую накрыли, когда она собирала дрова в парке Клэйр, прекращено. Вы будете так любезны, Ральф, и успокоите этих бедняков.

Управляющий поклонился и опять пустил лошадей рысью. Помолчав немного, графиня Кендалль спросила:

— Были в Трали, Ральф?

— Да был, ваше сиятельство, на смотре добровольцев, и чтобы назначить день следующего сбора для упражнений и стрельбы.

— Все там благополучно?

— Вполне, ваше сиятельство.

— Значит, вы были в Трали?

— Был в Трали и на обратном пути подумал, что ваше сиятельство, может быть, еще в Клэйре. Хорошо, что догадался. А то в Клэйре — только автомобили, а я знаю, какое отвращение питаете вы, ваше сиятельство, к этому способу передвижения.

— Благодарю, Ральф.

И все. Полчаса спустя из темноты стали проступать перед нами огни Кендалла. За всю дорогу Антиопа ни разу не заговорила со мной.

Глава VI

КОМНАТА КРОПОТКИНА

Мне показалось, что бьют часы. Впечатление это все крепло в моем полудремотном состоянии, стало повелительным... Я встал и, еще в полудремоте, направился к камину, натыкаясь в темноте на мебель, на круглые головы зверей, шкуры которых были разбросаны всюду по паркету.

Дрова догорали. Камин топили лишь для того, чтобы радовать огнем горящих дров, так как комната отапливалась радиаторами, и в темноте были видны по стенам их белые эмалированные батареи.

Вспыхивали розовые огоньки. При одной такой вспышке я мог разглядеть на часиках, на камине, который час. Было пять минут третьего.

На столике, около лопаточки и щипцов, которые я чуть было не уронил, до того еще плохо владел своими движениями, смутно поблескивали хрусталь и позолота. Там был накрыт ужин. Из серебряного ведра торчало горлышко бутылки шампанского. Проступали со всех сторон еще и другие подробности, которых я совершенно не заметил, когда мы вошли сюда три часа назад, хотя тогда в этой комнате было еще светло.

Одно полено вдруг осыпалось искрами, и оттого стало почти светло.

Я услыхал за собою смех.

— Дорогой мой, надеюсь, не останетесь же вы до бесконечности в таком виде... Не могу я подойти к вам — в этот уголок у камина, пока вы не примете приличного вида.

Смешным движением я выразил свое замешательство. Леди Флора засмеялась еще громче.

— Право, мне вас жалко. Ну вот что, отворите эту дверь и пройдите туда, там висят мои капоты. Возьмите какой-нибудь, какой подвернется, только постарайтесь не уронить остальные.

Я повиновался. Переступив через порог, я очутился в темноте и вздрогнул от прикосновения шелков, атласа, металлических вышивок, в голове кружилось от запаха духов, которыми пахли все эти потревоженные мною дамские вещи. Ощупью я снял одну с полированной вешалки. Рукава были такие широкие, что я без труда продел руку. Тут же висел тяжелый кушак, я повязал его. И в таком виде рискнул показаться ей.

Леди Флора была уже около камина. Она присела на корточки перед огнем, руками обхватила колени, закурила папиросу. На ней была мужская черная шелковая пижама. Когда она увидала меня, радости ее не было границ.

— Ах, дорогой, какой вы славный в этом наряде! Подойдите поближе, дайте на вас полюбоваться.

Отражение в зеркале показало мне, что я смешнее, чем мог предполагать.

— Да у него вкус... или, во всяком случае, ему везет... Знаете, вы выбрали один из самых красивых моих капотов: он из Нагасаки.

В самом деле, на мне было кимоно вишневого цвета, расшитое золотыми хризантемами и драконами. Рукава оставляли голыми руки, в широкий вырез ворота были видны плечи.

— Вам идет, очень, очень идет, — повторяла леди Флора, — но это еще не основание зазнаваться и садиться рядом со мною, вот тут, у огня.

Она засмеялась еще сильнее.

— Как его зовут, директора вашей College de Franse?

— Администратора College de Franse? Господин Морис Круазе.

— Я сейчас же отдала бы одно из моих колец, какое угодно, на выбор, за то, чтобы взглянуть, какое лицо сделал бы ваш Морис Круазе, если бы увидал вас в эту минуту.

— Очевидно, лицо у него было бы не совсем обыкновенное, — прошептал я мечтательно.

— Господи, да не принимайте вы такого скорбного вида. Повторяю вам, — этот костюм вам очень идет. Будь здесь наш друг Антиопа, она, наверное, согласилась бы со мною. Но как я глупа, может быть, уже...

Я сделал было движение, но тотчас сдержал его, почувствовав, что в такую минуту жест, слишком явно протестующий, был бы обиден этой милой женщине в черной пижаме.