Рыжий Орм - Бенгтссон Франц Гуннар - Страница 54

— Но проку вышло немного, — сказал он, — а я лишился хорошего копья.

Они теперь бежали со всех ног назад через поля, и вскоре заслышали позади громкие крики и топот копыт. Рапп хорошо видел своим единственным глазом, он и Орм оглянулись через плечо на бегу.

— Сюда едет сам король Свейн, — сказал Орм. — Это немалая честь.

— И он торопится, — заметил Рапп, — потому что забыл заплести бороду.

Брат Виллибальд был не столь молод, как остальные, но бежал изо всех сил на своих коротеньких ногах, высоко подоткнув полы своего одеяния.

— Вот они! — крикнул Орм. — Цель в них копьем!

И в тот же миг сам остановился и метнул копье в ближайшего, всадника на крупном коне, чуть впереди короля Свейна. Тот поднял коня на дыбы, навстречу копью, оно попало в грудь коню, упавшему вперед и перевернувшемуся на спину, подмяв седока. Люди, бывшие с Раппом, метили в короля Свейна, но не попали, и теперь он был к ним совсем близко, а копий больше не осталось.

Брат Виллибальд наклонился и, подобрав хороший камень, швырнул изо всей силы:

— Возлюби ближнего своего! — рявкнул он, кидая.

Камень с лязгом угодил королю Свейну в зубы, и с ревом ярости он покачнулся в седле и сполз на землю.

— Вот это называется хороший священник, — сказал Рапп.

Остальная дружина бросилась к королю Свейну, а Орм и его люди сбежали с берега к кораблю, запыхавшиеся, но невредимые. Орм крикнул гребцам отталкиваться, покуда он и остальные вброд добирались до корабля и карабкались на борт; и они уже удалились на изрядное расстояние, когда всадники показались на берегу. С рассветом ветер посвежел и наполнял их парус, и они поспешно уходили, помогая еще и веслами.

Орм протянул Ильве ожерелье и рассказал ей, как его добыл, а Рапп был менее скуп на слова, чем обыкновенно, рассказывая о броске маленького священника.

— Надеюсь, ему угодили так, что он почувствовал, — сказала Ильва.

— У него кровь пошла из пасти, когда он свалился, — ответил Рапп. — Я сам видел.

— Маленький священник, — сказала Ильва, — я хочу поцеловать тебя за такой удар.

Орм рассмеялся.

— Чего я всегда больше всего опасался, — сказал он, — так это что ты начнешь миловаться со священниками, по своему благочестию.

Брат Виллибальд объяснил со всей определенностью, что не хочет, чтобы его целовали, но похоже, не слишком огорчился от всех услышанных похвал.

— А этот поцелуй конунг Свейн не скоро забудет, — сказал Орм. — И не в его обычае оставлять такие вещи неотомщенными. Если мы благополучно доберемся домой, придется матери побыстрее увязывать пожитки; теперь нам будет спокойнее в горных лесах, куда никакому королю не добраться. И, видно, там я выстрою свою церковь.

И о дальнейшей судьбе Орма в горных лесах порубежья тоже будет рассказано: о его усердии в христианстве, и об удаче брата Виллибальда в обращении язычников; об их огорчениях у смоландцев и вражде между ними; и о том, как вернулись зубры.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ВОСТОК

ЧАСТЬ 1

РЫЖИЙ ОРМ У СЕБЯ В ОВСЯНКЕ

Глава 1

О том, как Орм построил себе дом и церковь, и о его рыжих дочках

Пошел уже третий год с тех пор, как Орм, продав родовую усадьбу у Холма, дабы избежать гнева короля Свейна, добрался до пограничья со всем своим имуществом, с женой, матерью, слугами, священником, со скотом и всеми пожитками, которые только можно было навьючить на лошадей. Унаследованный Осой двор назывался по имени птички — Овсянка. Он был заброшенным, вымершим, крыши строений покосились, поля заросли травой. Единственными обитателями здесь оставались немощный фогт с женой да стайка тощих гусей. Орму не приглянулось новое жилище: он счел, что не пристало ему и дочери короля Харальда иметь такой дом. Оса с плачем обходила родные места, взывая к Богу и сокрушаясь о запустении, и выговаривала двум старикам; ибо с юных лет она рассталась с отчим домом и с тех пор не видела его, помня лишь отца, живущего в достатке, пока и он, и оба его сына не погибли в стычке. Однако Ильва решила, что это как раз то место, которое лежит подальше от короля Свейна и его приспешников.

— Здесь мы заживем, — сказала она мужу, — если только ты, Орм, покажешь себя столь же умелым в плотницком деле, как и в сражениях на море.

Первую зиму они прожили скудно: для людей и для скота припасов было маловато, да и соседи не отличались приветливостью. Тогда Орм послал своих людей к самому богатому крестьянину в округе, Гудмунду с Совиной Горы; его еще прозвали Гудмунд Ревун, а знаменит он был своим воинственным нравом и богатством. Орм собрался прикупить у него сена и ячменя. Но люди его вернулись обратно с пустыми руками и кратким ответом: такой человек, как Гудмунд, не расположен принимать всерьез какого-то пришельца, о котором говорят к тому же, что он исповедует Христа. Тогда Орм сам пустился в путь, взяв с собой Раппа Одноглазого и еще трех верных людей, и добрался до Совиной Горы на рассвете. Он без труда проник в дом, выволок Гудмунда из постели, дотащил его до колодца и так держал над водой за одну ногу. А Рапп и другие тем временем приперли спинами дверь дома, чтобы никто изнутри им не помешал. Поговорив; таким образом над колодцем, Орм с Гудмундом быстро решили дело, придя к согласию об умеренной цене за сено и ячмень. Орм снова поставил его на ноги, причем без всяких побоев. Гнев Ревуна был не больше того почтения, которое он теперь испытывал к Орму, и столь же велико было его удивление тем, что отпустили его живым и невредимым.

— Ты должен знать, — сказал он, — что я человек опасный, хотя ты и превосходишь меня силой; но ты, наверное, поймешь это не сразу. Мало кто осмелился бы оставить меня в живых, после того как со мной поступили бы, как ты. И я не знаю, убил бы я тебя или нет, если бы оказался в твоем положении. Стало быть, ты умен не настолько, насколько силен.

— И все-таки я умнее тебя, — ответил ему Орм, — ибо я исповедую Христа и знаю, чему он учит. Он желает, чтобы мы шли к ближнему своему со смирением, даже если сосед обидел нас. Так что тебе следует благодарить Христа, если понял, в чем дело. Ибо колодец твой достаточно глубок. Но если же ты думаешь оставаться моим врагом и после случившегося, то я приму это к сведению, и ты посмотришь, чем это кончится; ибо встречал я врагов и похуже тебя, но пострадал не я, а они.

Гудмунд заявил, что над ним будут потешаться; да и нога вывихнута из-за того, что он висел над колодцем., И он узнал, что один из его людей, который кинулся к Орму с мечом, когда тот вытащил Гудмунда из постели, лежит теперь с разрубленным топором Раппа плечом, и женщины перевязывают ему рану. Хотелось бы ему знать, что скажут об этом Орм и Христос, и можно ли закрыть глаза на такой ущерб.

Орм задумался, прежде чем ответить, и затем молвил, что раненый человек должен пенять на самого себя, потому что сам виноват.

— Ему еще повезло с его глупостью, — сказал Орм, — что Рапп такой же добрый христианин, как и я. Иначе бы твои женщины сейчас не возились с его раной. Ему следовало бы радоваться, что все обошлось. Но в остальном ты прав, и я возмещу тебе убытки. Предлагаю тебе поехать вместе со мной, ибо у меня живет святой человек. Он лучший из целителей и быстро излечит твою ногу, а святость его такова, что нога, которую ты вывихнул, станет еще здоровее, чем другая. И все это только возвысит твое достоинство и увеличит уважение к тебе окружающих. Ибо тебя исцелит человек, который лечил самого короля Харальда от всяческих недугов и сотворил при этом немало чудес.

Обсудив все это, Гудмунд в итоге согласился и поехал вслед за Ормом. Брат Виллибальд наложил на больную ногу мазь и перевязал ее, а Гудмунд тем временем расспрашивал о короле Харальде. Но когда священник заговорил с ним о Христе и о том, как славно было бы принять святое крещение, Гудмунд встревожился и заявил, что и слышать не желает об этом. Ибо, как он сказал, это будет унизительнее и потешнее, чем висеть вниз головой над колодцем. Плохо будет, прибавил он, если кто-то сочтет его настолько глупым, чтобы поддаться на подобные предложения.