Гриф и Гильдия - Бондарев Олег Игоревич - Страница 9

– Та-а-ак, – протянул Мэд, задумчиво почесывая небритый подбородок. – Что тут у нас? Ага! Налицо попытка подкупа стражи ворот! Попался ты, Вертихвост!

Меня передернуло: начальник стражи вспомнил давнюю кличку, прицепившуюся ко мне еще в босоногом детстве за умение выходить из любой, даже, казалось бы, патовой ситуации.

Лет двенадцать назад таких ситуаций хватало, а результат всегда был один: дружки ночуют в Лицее, а с меня как с гуся вода. Правда, когда наутро приятели выходили из тюряги, приходилось несладко… Но позже ситуации стали крепчать, набирать вес, и уже через пару лет беспризорники вынуждены были сидеть в Лицее не одну ночь, а гораздо, гораздо больше. Некоторые до сих пор маялись в Крестах, считая деньки до того чудесного момента, когда они смогут намылить мне шею. Хотя мылить особо и не за что: я никогда не выдавал сообщников и решал проблемы с законом только смекалкой и удачей. Но профессиональная зависть…

Да, подумал я про себя, раньше мало кому удавалось меня поймать. Бывало, иногда ловили даже во время выуживания кошельков и обноса особняков, на мошенничестве в наперстках и на шельмовстве в картах, да только доказать ничего не могли – тут бы свое уберечь, не то что награду схватить… Но попасться на подкупе стражи – ситуация действительно из ряда вон выходящая. Причем, будь на месте Мэда обычный лицейский, я легко бы справился – ценою еще пары монет. Однако Либзгоу уцепился за меня с жадностью голодной собаки, получившей долгожданную кость. Оставалось только играть дурака и потихоньку-полегоньку съезжать с обвинений…

– О чем ты говоришь, Либзгоу? – невинно поинтересовался я, входя в роль.

– Сержант Либзгоу, висельник! – рявкнул лицейский так, что у меня на мгновенье заложило уши. – Ты на моих глазах пытался всучить этим честнейшим стражам правопорядка несколько серебряных монет, чтобы они выпустили тебя и вон того кабана из города!

Свэн очень нехорошо засопел, буравя Мэда злобным взглядом. Рука его потянулась к висящему на поясу молоту. Я вовремя шикнул на него, и Свинкер замолк, мрачно косясь в сторону обидчика: боюсь, не останови я его, от лицейского осталась бы только горка тряпья, которого не хватило бы даже на самую худую рубашку.

– Я не предлагал им взятку! – Происходящее неожиданно стало меня развлекать. – Я просто… жонглировал. Ну да, жонглировал! Вот так! – и я продемонстрировал, как ловко умею подбрасывать и ловить блестящие кругляши.

– Кому ты рассказываешь сказки? – победно расхохотался Либзгоу. – Вертихвост предлагал вам взятку? – обратился он к стражникам.

Лицейские быстро переглянулись, и тот, что парой минут ранее давился червивым яблоком, подтвердил:

– Да, милорд. Этот человек, которого вы назвали Вертихвостом, предлагал нам с Пито десять серебряников, чтобы мы только выпустили его из города. Мы с Пито еще засомневались тогда: а не преступник ли он? Я, конечно, сразу об этом догадался, а Пито еще сумлевался. Но когда пришли вы, мы сразу решили, что прав я был! Так ведь, Пито?

Второй стражник согласно закивал:

– Истина, Верон!

– Вот видишь, Вертихвост, – довольно улыбаясь, сказал Либзгоу. – Все улики против тебя.

Я видел. А еще видел, что вокруг уже собралась порядочная толпа зевак, и можно выкладывать последний козырь на стол.

– Не совсем, сержант Либзгоу, – я небрежно кивнул в сторону доблестных стражей ворот. – Я с полной уверенностью утверждаю, что эти двое в стельку пьяны, и потому их показания недействительны!

Толпа удивленно загомонила. Еще бы: никому не известный заморыш явно бандитской наружности обвиняет стражу ворот в распитии пива на посту! Это ж событие похлеще, чем коровий мор на юге!

Либзгоу грозно посмотрел на лицейских, украдкой показал одному из них кулак. Верон и Пито как по команде поежились: если их нетрезвость станет достоянием общественности, десятью сутками ареста и лишением месячной зарплаты дело не кончится – запросто могут полететь головы…

– Как же ты это определил, Вертихвост? – либо лицейский все понял и решил играть до конца, ожидая моего промаха, либо он все еще не слишком верил моим словам.

– Очень просто, – я стал лихорадочно думать, как доказать сказанное. Ведь, кроме опытного взгляда, я ничего не мог предъявить.

Что ж, пропадать – так с музыкой, подумалось мне. Не поворачивая головы, я как бы невзначай бросил:

– Кувшины спрячь, Пито.

– Я ж их уже спрятал! – машинально бросил Стражник и тут же прикусил язык, поняв, что проговорился.

В толпе раздались восторженный визг какого-то особо рьяного противника властей: не каждый день удается поучаствовать в «сажании лицейских в лужу».

Мэд окинул зевак недобрым взглядом и зло скрипнул зубами: угомонить беснующихся горожан представлялось задачей невыполнимой, а выглядеть дураком не хотелось жутко. Поэтому из сложившейся ситуации следовало выбираться как можно быстрей, при этом постаравшись не потерять лица…

– Куда спрятал? – прорычал Либзгоу, впившись взглядом в остолбеневшего Пито. Начальник Лицея лихорадочно моргал правым глазом, пытаясь подать своим подопечным знак: мол, соврите чего-нибудь, никто не узнает! Но то ли подопечные попались слишком тупые, то ли моргал он не шибко рьяно, а Пито указал в сторону сторожки:

– Вот там два кувшина, в одном еще на пару кружек осталось. Третий разбили, но вам, думаю, двух кружек хватит за глаза. Вино такое… – стражник мечтательно закатил глаза и облизал пересохшие губы.

– Идиот! – взревел красный от злости Либзгоу. – Я тебе покажу – «вино»! Сгною!!! – И Мэд, под ликующие крики толпы, бросился на бестолкового подчиненного.

– Смываемся, – шепнул кобольду Гриф. Встретимся в порту.

Свэн кивнул И растворился в толпе. Точнее, толпа растворилась в нем – так ловко кобольд орудовал локтями.

Я выждал несколько секунд и наддал жару.

Керж рванул с места, словно гоблин, обожравшийся горчицы, а мне оставалось только представлять, как спустя пять минут Мэд Либзгоу будет досадливо плеваться: «проклятый Вертихвост» опять умудрился удрать.

– Что-то вы долго, мастер Гриф! – Свэн с беззаботным видом наблюдал за матросами, перетаскивающими груз на корабль.

– Скорее ты слишком быстро, – хмыкнул я, останавливая коня и спрыгивая на землю. – Керж, бедолага, уже задыхается, а ты свежий, как ветер на море!

– Мы, степняки, вообще отличные бегуны, Свинкер довольно хрюкнул. – В Степи не так много дичи, чтобы упускать ее.

– Волка ноги кормят, – махнул рукой я. Правда, на одних ногах особо не проживешь, потому и появляются такие привязанности, как дом, конь… девушки… Впрочем, без последних двух составляющих можно обойтись… То есть, без последней! – поспешно поправился я, услышав злобное сопение сзади. – Куда ж я без тебя!.. – Конь ткнулся мордой в мое плечо.

Вот именно – куда? Ворота для меня закрыты, а летать я действительно пока не научился. Может быть, самое время?.

– Эй, Гриф! – раздалось сзади чье-то громоподобное рычанье. – Не хочешь поздороваться со старым другом?

Я, все еще не веря ушам, повернулся. Несколько мгновений мы изучали друг друга, а после бросились навстречу и обнялись.

– Пиф! – радостно орал я. – Неужто ЭТО ты?

– Ну, конечно, дружище, – хохотнул одноглазый тролль. Со времени нашей последней встречи он нисколько не изменился: все такой же здоровенный, коренастый и улыбчивый. – Все так же, ловкачишь?

Я чуть поморщился: излюбленная шутка Пифа, им же самим и придуманная, меня всегда раздражала. Впрочем, даже она не могла испортить радостный момент встречи старых друзей.

– Старина Пиф! – я сиял, словно солнце в погожий день. – Сколько же я тебя не видел. после того, как твоя «Шмальорка» отчалила от этого берега два года назад, я, честно говоря, засомневался, что увижу тебя вновь!

– Ну тебя! – хмыкнул старый моряк. – Капитан Пиф может оказаться по уши в дерьме, но всегда найдет способ из него выплыть! Я сейчас, кстати, в Мусалим собрался. Хочешь, поплыли с нами, развеешься!