Помоги другим умереть - Арсеньева Елена - Страница 43

– Нет, я все-таки не понимаю! – упрямо сказала Женя. – Ну, пусть божий перст, это, в конце концов, неважно, но ведь здесь – та же самая смерть! Та, от которой ее героиня спаслась в пьесе! И все чисто, без обмана. Молния есть молния. Ладно – такая судьба, рок человека ищет и тому подобное. Но почему это случилось именно сегодня? Ведь она лет десять непрерывно охотилась за молниями, не пропускала ни одной грозы. Почему ее убило как раз теперь, когда, по пьесе, настал ее черед рассказывать историю своего спасения? Именно после Стоумова, Полежаева, Неборсина, Климова, Аделаиды Пахотиной? Как же так могло случиться?!

Олег помолчал, потом сказал:

– Думаю, этого и не случилось. Это произошло.

Несколько мгновений Женя пыталась вникнуть в разницу между этими двумя синонимами, потом ее вдруг осенило – нет, ударило догадкой. Она резко отстранилась:

– Ты серьезно?

– Ну, более или менее, – уклончиво ответил он, запрокидывая изо всех сил голову и глядя на верхние этажи дома.

В ряду грязно-белых балконов и лоджий один, на восьмом этаже, смотрелся страшно: с черными, словно обугленными полосами. Когда Алину ударило молнией, она вцепилась в металлические перила. Это удвоило силу удара.

– Мне хоть и не удалось узнать в милиции ничего толкового – несчастный случай да несчастный случай, – продолжал Олег, – все же одно я выяснил наверняка: ее ударило в голову, в макушку. Но ты посмотри: она жила на восьмом этаже. Сверху – еще один балкон. И никто даже не упомянул о том, что молния разрушила там бетонный пол и прошла насквозь, чтобы добраться до Алины. Да и про громоотводы все-таки забывать не стоит. Вот если бы ей в лицо попала шаровая молния…

– А может быть, и правда – шаровая? – с надеждой спросила Женя. – Ну что мы вообще знаем о молниях?! Тут уж наверняка нужна серьезная экспертиза, а мы можем только предполагать, только догадываться.

– Да, – сказал Олег, – уж этого нам никто не запретит. А потому предлагаю немножко покататься на лифте. Нет, не в этом подъезде. В следующем.

И он потащил Женю за собой.

Она попыталась было расспрашивать, однако в подъезд следом за ними вошел бородатый мужик с собакой, и Олег предостерегающе стиснул Жене руку.

– Вам какой? – спросил мужик, ловко зажимая своего бульдога в угол тесного лифта и занося палец над панелью с выжженными и почернелыми, словно в них тоже било молнией, кнопками.

– Нажимайте, – обаятельно улыбаясь, предложил Олег. – Нам выше.

– Выше меня только крыша, – гордо сообщил попутчик. – Вы что, тоже из руферов? Вроде староваты…

Женя открыла было рот, чтобы спросить, кто, в конце концов, эти самые руфоры или руферы, но Олег снова сжал ее кисть, да так, что Женя невольно пискнула.

Попутчик подозрительно покосился на нее, но Женя уже стояла с каменным лицом. На счастье, вдруг заскулил пес, и хозяин тотчас переключился на него:

– Тихо, Атос. Уже скоро! – И пояснил: – Не любит лифтов. Мы как-то раз с ним часа на два застряли – вот было смеху! Так вы на девятый этаж к кому? К тете Кате, насчет комнаты?

– Мы из отдела по работе с несовершеннолетними, – изрек Олег, сурово глядя на попутчика. – Пора с вашими руферами разобраться!

– Давно пора! – последовал восторженный отклик. – Убьются же когда-нибудь, придурки. И еще поди знай, просто так они у тебя над головой носятся или просматривают квартиры верхних этажей. Я уж не раз говорил: ребята, ведь если кого, не дай бог, грабанут, вас первых в наводчики запишут, не отмоетесь потом. Нет, до них не доходит, у них извилины в ногах. Ну, шли бы в секцию альпинизма, если уж тянет высота, так нет же – по крышам гонять!

– Руферы, как правило, упертые урбанисты, – усмехнулся Олег. – Кстати, вы не знаете, где найти ключ от чердака? Обычно хранится у кого-нибудь из верхних жильцов.

Лифт остановился.

– У меня раньше и хранился, – сообщил попутчик. – Да замучился замки менять. Не поверите: штук пятнадцать навешивал – все сворачивали! И во всех ближних домах то же самое. Конечно, если бы жильцы против них объединились да в один прекрасный день позапирали все чердачные люки, перерезали бы им, так сказать, коммуникации, тут-то они поплясали бы! Бегайте по крышам, пока не посинеете, а спуститься не моги!

– Нет, это не метод! – возмутилась Женя. – Они полезли бы на балконы девятых этажей, чтобы пройти через квартиры. Вот прямой путь к преступлению! А если бы кто-то сорвался с балкона?!

– Это в вас педагог говорит, – с сожалением вздохнул словоохотливый собеседник. – А также работник милиции. Но вот пожили бы на девятом этаже…

Безнадежно махнув рукой, он вошел в дверь своей квартиры, а Олег с Женей уставились на чердачный люк, который мало что не был заперт – распахнут настежь!

– Мы что, туда полезем? – робко спросила Женя.

– Обязательно, – с видимым удовольствием кивнул Олег. – Но если ты боишься высоты…

– Боишься высоты! – покровительственно усмехнулась Женя. – Было б чего бояться! Ты лучше скажи, кого мы ловим? Кто такие эти руферы?

– Давай полезем, вся информация по пути, – шепнул Олег. – А то, может, наш попутчик подслушивает под дверью. Дико – чтоб работник милиции не знал о руферах!..

По узенькой лестнице взобрались на так называемый технический этаж, а по-старому – чердак, и, почему-то пригибаясь, хотя вполне можно было идти в полный рост, побрели среди балок и стропил, высматривая ход на крышу.

– А разве в Нижнем пацаны по крышам не бегают? Roof – это по-английски крыша.

– Как это – бегают? – растерялась Женя. – Вы что, все серьезно говорите?

– Да куда серьезнее! Это уже чуть не официальный вид спорта! У руферов даже соревнования свои проводятся – туры. Правда, я думал, они предпочитают крыши старых домов: островерхие, скользкие. Но гляди, и на здешних, плоских водятся. Интересно!

Люк на крышу оказался откинут – сверху доносилась музыка.

– Я построил на песке чудесный город… – подтягивали, не попадая в лад певцу, ломающиеся голоса.

– Красные гуляют! – хмыкнул Олег. – Ладно, вперед. И не робей – я с тобой. И побольше улыбайся, главное. Пацаны-то они пацаны, но все-таки мужского рода.

«Пацанов мужского рода» на крыше оказалось трое. Двое меланхолически валялись рядом с магнитофоном, прямо на раскаленном толе, третий бродил туда-сюда, глядя себе под ноги так внимательно, словно искал клад.

– Эх, красота! – Олег уставился в небо, словно не замечая мальчишек.

Женя посмотрела вверх с опаской. Она сейчас напоминала себе человека, который идет, скажем, по болотцу, где недавно провалился и едва спасся. И теперь не знает, минует ли опасное место или снова ухнет в топь. Вся разница в том, что ее «болотце» не внизу, под ногами, а вверху – над головой.

Да… небо! Небушко! Голубое, щемяще высокое, с белым призрачным кругляшком луны над горизонтом. Ох уж этот гипнотизирующий, пьянящий простор…

Она закрыла глаза, пытаясь осознать, что чувствует. Так чудом исцелившийся человек иногда вслушивается в свои ощущения, пытаясь понять: не вернулась ли прежняя боль?

Нет, пока тихо, вроде не ноет нигде…

– Эй, ты что? – Голос Олега. – Ты как?

Женя не успела ответить.

– Тетенька, у вас головка закружилась? – хихикнул кто-то рядом. – Сюда слабонервные не ходят!

Она открыла глаза. Рыжий, конопатый, долговязый мальчишка лет пятнадцати озирает ее с ехидной усмешкой.

– Сам ты слабонервный, – сказала она, подходя к парапету и сильно перегибаясь вниз. – Подумаешь, высота! Было бы от чего кружиться!

Ребята как по команде вскочили и ринулись к ней. Олег мгновенно преградил им путь.

– Спокойно, – сказал предостерегающе, сунув руки в карманы. – Спокойно, дети!

– Это кто здесь еще дети? – противным голосом протянул черноволосый малек, его резкие, словно углем намалеванные брови вмиг вызвали в Жениной памяти нахмуренный лоб пророчицы Людмилы Васильевны.

– Ты Сергей? – спросила Женя, глядя на него с самым озабоченным видом. – Там твоя бабуля подговаривает остальных подняться на крышу и погнать вас отсюда.