Париж.ru - Арсеньева Елена - Страница 49

Но тут уж на защиту Бенуа выступили сомкнутыми рядами Тьерри и Флоранс, крича, что он все говорил как надо, но, выходит, такие были инструкции, если на них можно не обратить внимания, тут уж шеф сам виноват: чего-то не продумал, недоучел, не принял во внимание и все такое. Они чуть не подрались там, над осколками фарфоровых часов и прочего барахла. Потом поуспокоились, вспомнили, что даже компьютерные оборонные программы дают сбои, что же говорить о людях, которые всего только люди, – и гуськом вышли из этого неудачливого дома, унося с собой так и не подписанное соглашение. Они вернулись в «Рено» Себастьена и принялись ломать головы над тем, что делать дальше. Мысль о двух миллионах евро (и это как минимум!), которые уплывали из рук, словно средиземноморская сардинка, вынуждала к мирному сосуществованию и продолжению альянса. Правда, Флоранс, которая с самого начала относилась к замыслу Себастьена с недоверием и вообще была самая нетерпеливая (к примеру, Бенуа не мог вспомнить случая, чтобы она не кончила раньше его, да и Тьерри рассказывал то же самое), предложила вообще бросить все это дело. Себастьен жутко вспылил и крикнул, что она оппортунистка и с этой минуты может считать себя уволенной.

– Да? – ехидно сказала Флоранс. – Ну-ну. А кто будет утром и вечером тренировать твоего малыша – восемьдесят восемь раз правой рукой и девяносто левой? И это еще ничего, а то ведь иной раз далеко за две сотни зашкаливает!

Себастьен жутко покраснел, а Бенуа и Тьерри, которые давно подозревали, что одной работой в офисе «секретарские» обязанности Флоранс не ограничиваются, неприметно перемигнулись. То-то Флоранс последнее время жаловалась, что у нее мозоли на пальчиках... будут тут мозоли!

Какое-то время Себастьен сидел набычившись и сердито пыхтел, но наконец успокоился, поразмыслил и сказал, что ему теперь все понятно. Скорей всего, случилось нечто непредвиденное, и Понисофски каким-то образом узнал, что его девушка никем не похищена и находится в своей родной Бургундии. Мало ли что могло натолкнуть его на эту догадку! Жаль, конечно, что добыча ускользнула из-под самого носа, но от привходящих обстоятельств не застрахован никто. Не зря их называют форс-мажорными, ведь они разрушают все, даже тщательно продуманные планы. Надо полагать, Понисофски и его приятель кинулись в эту деревушку, как ее там, Мулен. Следовательно, всем остальным надо ехать туда же. Ну, не всем, конечно: Себастьену придется остаться в своей конторе, он же не может бросить дела. Флоранс тоже останется: какой офис без секретарши?!

«Восемьдесят восемь раз правой рукой и девяносто левой», – вспомнил Бенуа и с усилием стянул губы в трубочку, старательно удерживая их от того, чтобы они не расползлись в широчайшую улыбку. Судя по тому, как закашлялся рядом Тьерри, этот развратник подумал о том же самом.

Короче, ехать в Мулен должны Бенуа и Тьерри, мстительно сказал Себастьен, от внимания которого, надо полагать, не ускользнули эти титанические усилия. И там действовать по обстоятельствам. Установить слежку за домом крошки Брюн, разузнать, приехал ли ее русский дружок. И все-таки похитить девчонку, чтобы он задергался, как та самая средиземноморская сардинка, попавшая на крючок!

– Мы хотели обойтись с ними по-хорошему, – мстительно выкрикнул Себастьен. – Но они сами вынуждают нас перейти к крайним мерам!

– Да зачем нам возиться с беременными женщинами?! – перебил шефа Бенуа. – Ну сами посудите. Еще родит с перепугу... Вы умеете принимать роды? Я – нет.

– Это детей ты умеешь делать отменно! – фыркнула Флоранс, но, перехватив огненный взгляд шефа, поняла, что забылась, и сделала вид, словно она это просто так сказала. Не применительно к себе, а вообще. Имея в виду мужскую природу и конституцию.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Себастьен, удовлетворенный ее скромностью.

– А почему бы нам сразу не захватить самого Понисофски? – дерзко сказал Бенуа. – Этак вернее будет, поверьте мне! Вот, к примеру, какие-то бандиты... пардон, неизвестные люди с опасными намерениями захватили бы Флоранс и потребовали бы от вас отказаться от двух миллионов евро. Вы бы согласились?

Себастьен только брови вскинул. Тьерри хихикнул.

– Вот именно, – спокойно подытожил Бенуа.

Флоранс злобно поглядела на него:

– Я бы тоже не согласилась. Ни ради кого из вас! Так и знайте!

– Но ты согласилась бы ради себя, верно? – миролюбиво предположил Бенуа. – И мы все согласились бы. И Понисофски согласится, когда поймет, что другого выхода у него нет.

– О-о! – восторженно выкрикнул Тьерри. – Классный план! Супер!

– Да, – задумчиво проговорил Себастьен, – план и впрямь неплох. Все-таки есть у тебя голова на плечах! И она предназначена не только для того, чтобы носить усики и бородку. Явись сейчас передо мной твоя мамаша, Бенуа, и примись за свою старую песню, которую она пела мне лет пять после твоего рождения: дескать, ты – мой сын, – сейчас я бы в это мог поверить.

– А что же вам мешало раньше? – обиженно покосился на него Бенуа.

– То же, что и теперь. Ты как две капли воды похож на того подлеца, своего папашу, с которым она мне изменила. Поэтому... поэтому оставим проблемы отцовства и вернемся к Понисофски. Я одобряю твой план, мон гарсон[19]. Итак, решено! Вы с Тьерри должны захватить этого «рускова» и нейтрализовать его не в меру сообразительного приятеля! Если понадобится, можете привлечь Гийома и всю его команду.

«Группа захвата» добралась до Мулен уже на исходе вечера. И только тут сообразили, что ни Бенуа, ни тем более Тьерри не знают одной существенной мелочи: в каком именно доме живет Николь Брюн. Конечно, найти ее было бы очень просто: проехать по улицам, посмотреть, около какого дома стоит серебристый «Смарт», – туда и ворваться. Но дело в том, что на обочинах стояли какие угодно автомобили, кроме «Смарта». Бенуа с Тьерри мотались по улицам и высвечивали фарами то «Мерседес», то «Форд», то «Фольксваген», то «БМВ», то патриотичные «Пежо», «Рено» и «Ситроены». Возле некоторых домов стояли по два или три автомобиля: сразу видно, что в этой деревушке народ не бедствовал. Ну а крошка Брюн, судя по всему, стыдилась своей простенькой машины и держала ее в гараже. Так что от дедуктивного метода пришлось отказаться в зародыше.

Между тем то в одном, то в другом доме гасли окна. Жители Мулен, как и все деревенские жители на свете, ложились спать рано. И не успело пробить еще одиннадцати, как деревенька погрузилась в полную тьму.

Поэтому Бенуа и Тьерри, вволю высказавшись по поводу неудач нынешнего дня, привели «Рено» на холм, который приметили загодя, и решили последовать примеру жителей Мулен: улечься спать.

И вот теперь настало утро и принесло с собой необходимость возобновлять боевые действия.

Вдали раздался мелодичный перезвон. Это били церковные часы, которые всю ночь, через каждые четверть часа, рвали и без того непрочный сон Бенуа вовсе в мелкие клочки.

– Один, два, три... – машинально считал Бенуа, поглядывая на влажные от тумана черепичные крыши, уже тронутые первыми лучами солнца. – Четыре, пять, шесть, семь, восемь...

Ого, уже восемь, а на улицах и во дворах пусто. Сразу видно, что эта Мулен – деревушка из разряда тех, куда горожане приезжают только на лето – отдыхать, а не вести хозяйство. Только в двух-трех дворах видно какое-то шевеление: хозяйка кормит кур, мужчина поливает из шланга мостовую перед крыльцом, старуха в джинсах бродит по огородику, снимая к завтраку помидоры. А во всех остальных дворах безлюдье, тишина, большинство окон еще закрыто ставнями.

Внезапно правая нога Бенуа так и завибрировала: это заработал мобильник, лежавший в кармане джинсов. Посмотрел на дисплей, узнал номер Себастьена и мрачно кивнул: кому еще быть, кроме шефа? Небось дергался всю ночь!

Да, голос в трубке был усталый:

– Ну что? Как дела?

– Пока никак, – буркнул Бенуа. – Если мы не знаем, где ее дом, значит, надо высматривать, пока кто-то из наших знакомцев не появится на крыльце или во дворе. Или сама Николь, или ее приятель. Или тот зануда, который испортил все дело с Флоранс. Они наверняка уже здесь: даже если не догадались взять машину напрокат и ехали поездом, все равно опередили бы нас.