Париж.ru - Арсеньева Елена - Страница 48

– Нижний, какой же еще! – Женщина еще пуще развеселилась.

Ну правильно. Этот выговор ни с каким другим не спутаешь.

– Спасибо, извините. Я ошибся номером. Всего доброго.

Веня отключился. Проверяя догадку, набрал не 319-40-62, а 31-94-06 – и снова услышал гудок и ту же нижегородскую припрыжку:

– Алло?

Веня хихикнул и отключился.

Понятно, значит, номер этот – не квартирный нижегородский. Здесь-то они шестизначные! Может быть, телефон московский? Скорее всего. Или питерский. Или еще какого-нибудь города с семизначными номерами, например Киева. Эх, хороший город Киев, красивый, как сказка, жаль, что теперь это глухая и где-то даже враждебная зарубежчина, не без печали подумал Веня, а потом продолжил свои умозаключения. Телефон может также принадлежать любому городу, код которого заканчивается на тройку. А такие бывают? Где-то завалялся справочник междугородной связи... Ладно, это потом. Сначала попробую Москву. Веня начал набирать московский код и далее пресловутый семизначный номер.

Ждем-с. В смысле, ждем соединения.

Гудок, еще гудок – и...

Он был готов к чему угодно. К безответным сигналам, к писку факса. К тому, что снова попадет клинически не туда и снова придется извиняться. Готов был услышать нейтральный голос электронного секретаря или сакраментальные фразы, записанные на автоответчик.

Автоответчик-то он автоответчик... Но фразы оказались просто сакраментальными.

– Сорогин, это ты? – встревоженно спросил низкий женский голос. – Куда ты пропал, сукин сын?! Я иззвонилась тебе, а ты... Мобильник отключен, квартирный телефон не отвечает... Послушай, все очень серьезно, более серьезно, чем ты думаешь! В Париже паника, настоящая паника! Если ты решил выйти из игры, то сначала вспомни, чем ты мне обязан, мальчонка с горьковского Автозавода! Ни в какое свободное плавание я тебя не отпущу, я тебя лучше убью своими собственными руками. Возомнил себя новым Алешей Пешковым? Напрасно! Ты ведь без меня ни на что не годен! Короче, я выезжаю в Нижний, понял? Сегодня же, в четырнадцать, поэтому или встречай сорок шестой поезд, или жди дома. И только попробуй отвертеться! Если что, звони мне на мобильный. Все, до встречи!

Раздались гудки. Веня какое-то время послушал их, потом отвел от уха трубку и посмотрел на нее, как бы не веря тому, что этот привычный аппаратик только что кричал и шипел на него, как на врага. Да, сказать, что женщина была несдержанна, – ничего не сказать...

И все-таки Веня еще не врубился в ситуацию. Поэтому он нажал на «ОК» один раз и другой, подождал несколько секунд – и снова выслушал два гудка, а потом тот же голос и ту же речь.

Да, вот это темперамент! Не в силах дозвониться до Сорогина (а это мудрено было сделать, поскольку абонент в эту минуту лежал с дыркой в сердце!), неизвестная дама поступила, подобно человеку, попавшему на необитаемый остров: бросила в море человеческого общения свое послание, записав его на автоответчик. Видимо, она и в самом деле была взволнована до крайности, иначе, наверное, не сделала бы из своей проблемы общественного достояния. Это же сколько народу звонило ей сегодня – и вытаращивало глаза, подобно тому как это сделал Веня...

А впрочем, может быть, никто ничего не вытаращивал. К примеру, эта дама клинически одинока, ей не звонят. Или звонят настолько редко, что вероятность попадания постороннего на ее автоответчик ничтожно мала. Или вообще – этот номер телефона известен только Сорогину, который находится с его хозяйкой в странных, очень странных, более чем странных отношениях.

В голосе женщины смешивались слезы и ярость. Лютая ярость! И если бы Веня прослушал это сообщение до того, как увидел в «Губернских ведомостях» заметку о людоедке Эллочке, ему бы и в голову не пришло искать другого убийцу омерзительного писателя Сорогина, кроме владелицы московского телефонного номера...

Бенуа д'Юбер. 2 августа 2002 года. Мулен-он-Тоннеруа

Ему приснилось, что Себастьен навалился на Тьерри и душит его. Тьерри хрипит, пытается оторвать руки Себастьена от своей шеи, сам Бенуа вцепился в шефа сзади, силится оттащить его, но не может, а Тьерри хрипит все громче, такое впечатление, что он вот-вот испустит дух...

Бенуа рванул шефа что было силы – и открыл глаза.

Никакого Себастьена. Правда, Тьерри по-прежнему хрипит, как удавленник...

Потребовалось некоторое время, чтобы Бенуа понял: он сидит на заднем сиденье «Рено», что было сил вцепившись в спинку переднего сиденья, и тащит, тащит ее на себя, словно хочет оторвать во что бы то ни стало. Ну а она, понятное дело, не отрывается.

Тьерри лежит на спине, голова его свесилась под рулевое колесо, руки скрещены на груди, и он храпит, храпит, широко раскрыв рот...

Такое ощущение, что где-то рокочет гром. Беспрерывно накатывая снова и снова...

– Тьерри! – сдавленным со сна голосом позвал Бенуа. – Перестань!

Тот не слышал.

– Тьерри! Повернись на бок!

С тем же успехом можно было взывать к грозовой туче. Бенуа перегнулся через спинку и попытался перекатить Тьерри на бок, но едва не свалил его с сиденья на рычаги управления.

Представив, какая сейчас разразилась бы гроза, какие громы и молнии обрушились бы на него на смеси французского и арабского, Бенуа махнул рукой и вылез из машины.

Потянулся, огляделся... вспомнил, где он и почему. И покачал головой, глядя на два-три десятка домов, лежащих перед ним в уютной низинке. Ну и лажанулись же они вчера! В очередной раз, что характерно. И, что характерно, в их команде не осталось ни одного человека, который не хватался бы вчера за голову и не выкрикивал магическое слово «merde», имя в виду этих двух проклятущих «русковых».

С чего все началось? Разумеется, с того, что он, Бенуа, не встретил Шведофф в аэропорту. А как он мог это сделать, интересно знать, не видев прежде клиента в лицо? Но попытался принять все меры, какие только мог: явился туда с транспарантом, не заметить который мог только слепой. Судя по всему, Шведофф был слепым: он не заметил транспаранта (забыл свою фамилию, что ли?!), не подошел к Бенуа, не был встречен, а потому пустился в свободное плавание до Парижа в автобусе «Руаси Бас» – и стал жертвой Тьерри.

Да... можно представить, какое лицо стало у Бенуа, когда он увидел паспорт, с торжеством доставленный ему Тьерри, и понял, что этот чернозадый козел ограбил того самого человека, с которого им предстояло сдувать пылинки! Вдобавок в паспорте лежали деньги и кредитная карточка. То есть они накололи драгоценного клиента куда сильнее, чем могли вообразить. И где его теперь искать? Под мостом Пон-Неф, в компании бездомных клошаров?! Хоть бери паспорт и подкидывай его под дверь ближайшего комиссариата в надежде, что злополучный Шведофф начнет же когда-нибудь искать свои документы, обратится же когда-нибудь в полицию!

Следующий облом произошел с Флоранс. Или эти русские – импотенты, или педики. Бенуа еще не видел нормального гетеросексуального мужчину или хотя бы бисексуала, которому Флоранс не удалось бы заморочить голову. А этим двум русским – не удалось! Правда, в конце концов Себастьен обвинил во всем все того же Бенуа: якобы тот сам виноват, не предусмотрел деталей, на которых и зациклился въедливый приятель мсье Понисофски. С другой стороны, он, значит, настоящий, нормальный мужик, если во все глаза пялился на юбку Флоранс и увидел там грязь...

Но зато под следующим номером в списке обманутых «русковыми» значился сам Себастьен. Мозговой центр, генерал-маршал, главнокомандующий всей аферы! Понисофски и его головастый приятель просто-напросто сбежали из квартиры на рю Друо, разрушив этим весь план Себастьена и продемонстрировав, что не приняли всерьез ни одной из тех страшилок, которыми тот со всех сторон бомбардировал любовника крошки Брюн. Надо было видеть физиономию Себастьена, когда он смотрел на груды мусора, оставшиеся от брюновского антиквариата, и осознавал, что все эти «сокровища» (да, Себастьен был безнадежно старомоден!) уничтожены напрасно! Он настолько потерял голову от неудачи, что полез с кулаками на Бенуа, пытаясь обвинить во всем его. Дескать, он неточно передал Понисофски все его, Себастьена, инструкции, вот тот и почуял слабину.