Обнаженная тьма - Арсеньева Елена - Страница 56

Она припала ухом, прислушалась. Тихо-то оно тихо, но не совсем. Определенно слышно, как журчит и плещется вода, падая с высоты.

– Откройте!..

Никакого ответа. Александра в изнеможении вздохнула, забрала под гребенку растрепавшиеся влажные волосы – и вдруг обернулась, словно ее толкнули в бок.

На шаг позади стоял высокий мужчина в черном, с непокрытой головой, и мрачные тени играли на его худом, костистом лице с темными провалами глаз.

Никуда она, между прочим, не пошла. Забежала в соседний двор и затаилась там за деревянной горкой, украдкой выглядывая, и выглядывала так до тех пор, пока бордовый «Форд», нервически переваливаясь, не выехал со двора. Сквозь зеркальные окна ничего не было видно, однако Карина не сомневалась, что Женя и Олег так и зыркают глазами вокруг. И она быстренько встала по стойке «смирно» за своим укрытием, подобрав даже полы плащика, чтоб не развевались. Хоть и знала, что увидеть ее невозможно, а все-таки береженого бог бережет.

Странно: откуда-то взялось ощущение, что она только что избежала не вульгарного шантажа, а очень серьезной опасности – чуть ли не серьезнее, чем вчерашняя! И навлекла на себя эту опасность сама Карина – ляпнув от избытка дерзости про лавандовую воду. Женька Полозова, сразу видно, не в курсе дела, но Олег-то сразу сделал стойку.

Что же это за вода такая? Лавандовая вода… ну, парфюм, ну и что? Самой Карине не особенно нравился запах лаванды, однако находились люди, которые от нее просто-таки с ума сходили. Нет, не Петров, конечно, – от него вчера разило только перегаром, табачищем и потом разохотившегося самца. И не Иванов – насколько смогла Карина определить, он вообще не употреблял никаких парфюмов-вод-одеколонов, от него пахло просто чистотой, сильным, живым мужским духом. И все же – лавандовая вода!

Интересно, сообщит ли Олег Петрову про ее обмолвку? Да уж наверное – не смолчит. Судя по всему, он верный пес жирного купчины. То есть Петров очень скоро узнает: попытка замять вчерашнее не удалась, дело еще и осложнилось, потому что Карина в курсе насчет лавандовой воды. И что за этим последует?

Она досадливо сморщилась. Вот же язык без костей! Ну что бы подумать, прежде чем ляпать? Ведь неприятности она навлекла не только на себя. Про лавандовую воду Карина могла узнать только от Иванова, значит, гнев Петрова обратится и на ее спасителя. Может, конечно, все сойдет, ведь Иванов вчера упомянул об этой чертовой воде во всеуслышание, во время их совместного отступления из «Стеньки Разина». Однако потом он совершенно недвусмысленно посоветовал ей забыть о лавандовой воде, потому что «это словосочетание смертью пахнет». Правда, он еще уточнил: «Если в твоей хорошенькой головенке есть мозги, в чем я, честно говоря, сомневаюсь». Ну что ж, выходит, Иванов сомневался не зря!

Карина еще немного постояла, задумчиво водя носком новенького замшевого башмачка по мокрой асфальтовой дорожке, а потом выбралась из-за спасительной горки и пошла домой, сторожко озираясь по сторонам. Но бордового «Форда» нигде не было, в подъезде никто не набрасывался, не закидывал ей голову, лезвием по шее не чиркал, дабы обеспечить молчание… Однако Карина совершенно не собиралась просто так сидеть и ждать, пока это произойдет. Она вошла в квартиру, закрылась на все замки, в который раз поругав мысленно Александру, что той все время некогда, и проекты поставить железную дверь который год остаются проектами, а потом забилась в кресло и достала из сумки маленький квадратик моментальной фотографии.

Да… на фото двух влюбленных это мало похоже. Иванов дернулся в самый момент съемки, черты его вышли нечетко, и оттого выражение лица получилось какое-то странное, как бы недовольное. Конечно, именно из-за этого – а из-за чего еще?

Карина старательно отогнала мысли о том, что ему просто-напросто не очень хотелось фотографироваться. Отогнать-то отогнала, но за них успели зацепиться и другие невеселые размышления – прежде всего о том, что с агентством Полозовой она рассталась, конечно, красиво, но – бесповоротно. И можно больше не пытаться искать свое место в этом бизнесе. Женька права насчет корпоративности! При том, что хозяйки трех-четырех модельных агентств Нижнего всячески норовят подставить друг дружке хорошенькую, стройную ножку и переманить к себе перспективную модель, они через губу разговаривают с теми девчонками, которые уходят по собственному желанию. Здесь, как и в любви, ценится только то, что нелегко дается в руки, а не само в них идет.

И вообще можно вообразить, какими подробностями обставит Женька уход Карины! Как сплетнице и интриганке, Полозовой просто нет равных, и, хотя ее соперницы-коллеги отлично знают о ее змеином языке, о том, что Женька врет через слово, они скорее поверят ее наветам, чем Карининым оправданиям.

Ведь вся штука в чем? В том, что необязательно Полозова одна-разъединая в Нижнем занимается скрытым, изысканным сводничеством, поставляя девочек на пирушки богатых людей. Не пошатнула ли Карина, сама того не зная, основы весьма популярного бизнеса, не обрушится ли на нее мстительность не одной только Полозовой, но и всех прочих модельных директрис-биссектрис?

Биссектриса… это слово, напрочь забытое вместе со всей школьной математикой и вдруг вывалившееся из бездн памяти, показалось Карине ужасно смешным. Биссектриса… чем-то похоже на бисексуалку. Би – значит два. Совершенно неожиданно до Карины дошло, что биссектриса называется так именно потому, что делит на две части – на два сектора! – какую-то геометрическую фигуру, не то угол, не то треугольник, это уже не суть важно.

Она пожала плечами. Совершенно неведомо, что теперь делать с этой важной этимолого-математической информацией. Но факт остается фактом: вчерашний вечер, как биссектриса – угол (или все же треугольник?), рассек на два сектора жизнь самой Карины. Еще вчера это было относительно спокойное и стабильное существование с робкими надеждами на более удачное завтра. Сейчас… сейчас нечто совершенно иное. Риск, опасность, неуверенность не только в завтрашнем, но и в сегодняшнем дне.

Карина нахмурилась. Да, да, да… Но при этом совсем не факт, что она жалеет о прошлом! Пожалуй, подвернись какая-то волшебная возможность вернуть ситуацию на круги своя, Карина не воспользовалась бы ею.

Ну какая там, если совсем честно, была такая уж особая стабильность в ее жизни? Существование – вот именно что существование от одной Сашкиной задержанной зарплаты до другой, так же надолго задержанной. Кое-какие деньги удавалось зашибить в рекламных кампаниях, но это тоже очень зыбкий доход. Слишком многого требовало ее увлечение подиумом – пока Карина только вкладывала деньги в свое будущее, в эти гипотетические сверхдоходы, которые когда-нибудь должны же были непременно обвалиться на ее голову, как золотой дождь – на голову той прилежной дурочки-падчерицы, которая до посинения взбивала, взбивала перины у госпожи Метелицы и в конце концов была награждена за свою безропотность и упертую работоспособность.

Только вот в чем штука: безропотных и работоспособных на подиуме – до фига и больше. А насчет золотого дождя… что-то ничего в волнах не было видно!

Карина слабо усмехнулась, вспомнив, каким веером разлетелась тысячедолларовая пачка. Ну чем не золотой дождь?! Вернее, такой маленький дождичек. Может, зря отказалась? А что, отвалилось бы от нее что-нибудь, положи она эти деньги в карман? В кармане тысчонка баксов, совершенно свободных от налогов, поездка в Москву на перспективнейший конкурс, Женькино полное расположение, даже заискивание, которое, при умном поведении, можно было пролонгировать… Чем плохо?! Разве не этого Карина хотела всегда, с самого начала, разве не к этому стремилась? И – ба-бах! – вдруг разрушила все своими руками. Ну ясно, ясно же, что она с самого начала не собиралась идти в милицию, себе-то не надо врать!

И еще кое в чем врать себе не надо: Петров отнюдь не лишил бы ее вчера девственности. Конечно, он омерзительный, по этой причине Карина и трепыхалась, и орала как резаная, но насчет непоправимого урону – тоже не стоило вводить в заблуждение и себя, и добрых людей вроде Иванова. Нет же – взмахнула возмущенная девица правым рукавом, и пошли клочки по закоулочкам. Сиди теперь, кусай локти.