Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Гарем Ивана Грозного - Арсеньева Елена - Страница 11
Во дворец приводили жертву, частенько и не подозревавшую о готовившейся ей участи, и ставили перед крыльцом. Вокруг собирались ратники с копьями. Являлся один из ближних царских людей – окольничий либо стремянной какой-нибудь – и объявлял, что государь Иван Васильевич жалует гостя милостью и дозволяет играть перед своими царскими очами. И тут псари на цепях выволакивали на двор медведей – двух, а чаще трех или даже четырех здоровенных, матерых зверюг! Разом отцепив от ошейников цепи, псари порскали по сторонам, оставив медведей в окружении колючих копий – и наедине с обезумевшим от ужаса человеком, который заранее терял всякую силу сопротивляться. Звери гоняли несчастного по кругу до тех пор, пока им это не надоедало, а потом с треском подминали под себя, еще и драку затеяв, кому достанется добыча. Царь хохотал при этом зрелище так, что у него начинал болеть живот.
Адашев диву давался, что государь поостыл к любимому баловству. Однако, похоже, волнения, связанные с пожаром, открытая вражда Глинских со всеми прочими боярами, жалобы на них подточили его сдержанность – достаточно лишь малой искры, чтобы вспыхнул по-старому…
Алексей нетерпеливо привстал на стременах, глядя, как Вешняков гонит коня от околицы.
Вот Игнатий соскочил с седла, почтительно припал к царскому стремени:
– Не вели, государь, казнить, вели слово молвить!
Голос его был тих и серьезен.
Иван нервно дернул ногой:
– Кто там еще?
– Псковичи до твоей милости, – не поднимая глаз, сообщил Игнатий. – С жалобой на твоего наместника, князя Турунтая-Пронского.
Рядом с Адашевым заржал чей-то конь. Покосился – да это гнедой Данилы Захарьина. Сам-то Данила не осмелился дать волю чувствам, а решился бы – ржал бы от удовольствия еще громче! Турунтай-Пронский – ближайший приятель братьев Глинских. Пожаловаться на Пронского – все равно что на дядей государевых наябедничать. То-то Юрий Васильевич взвился, словно его кнутом поперек хребта вытянули:
– Придержи язык! Чего клевещешь?!
– Да ты, княже, сам их спроси, – невинно поглядел на него хитрый Вешняков. – Только при царе – чтобы и царь слышал жалобы.
И, не удержавшись на ногах, полетел на землю, когда Иван вдруг дал шпоры коню, понесся к околице. Алексей едва успел заворотить своего мышастого жеребчика вправо и заслонить упавшего Вешнякова, не то разъяренный Глинский стоптал бы его копытами, как Бог свят, стоптал бы!
– Живой? – встревоженно крикнул Адашев. – Вставай скорее!
Вешняков вскочил; по-собачьи, всем телом встряхнулся, взлетел в седло:
– Ништо! Стерплю как-нибудь. – Поглядел в небо: – Полдень близок… слава те, Господи!
Адашев понятливо кивнул и погнал коня вперед.
Едва достигнув коленопреклоненных челобитчиков, Иван слетел с седла – и дал волю своему гневу! Появление псковичей он воспринял как укор не Турунтаю-Пронскому, а всем Глинским – значит, и себе. Душевные раны детства, когда он знал одни только злоехидства и упреки, когда не был уверен в завтрашнем дне и поминутно боялся, что будет отставлен от трона, а вместе с ним страдали и терпели поношения ближайшие родственники его матери, – эти раны открылись с поразительной внезапностью. Довольно он в последнее время наслушался упреков по адресу Глинских! Родственники жены беспрестанно лезли на глаза, развеселый и удалой Алексей Басманов то и дело твердил, что дядья Глинские царю шагу самостоятельно ступить не дают, а бабка Анна, ведьма литвинская, не иначе, опаивает его, если он никак не может освободиться от опеки докучливых родичей!
Иван снова ощутил ту сладкую, освободительную, пьянящую ярость, которую в последнее время так старательно загонял в душу. В лице этих челобитчиков он видел сейчас всех тех, кто донимал его – и в последнее время, и в детстве. Им не было, не могло быть пощады!
Не владея собой от гнева, Иван набежал на коленопреклоненных людей, рвал им бороды и волосы, кричал не своим голосом, веля подать водки и огня.
Поднялся вой. Адашев замешкался среди брошенных лошадей; старался держаться в стороне и Вешняков; ну а остальные, как всегда бывало, оказались бессильны перед той яростью, коя извергалась царем. Уже не в первый раз приходилось Алексею наблюдать эту обаятельную силу зла, которая от Ивана с быстротой заразы, с быстротой летучего пламени распространялась на других людей. Адашев подумал, что этот юный, на два года моложе его самого, человек, заполучивший в свои руки власть над огромной страной, напоминает тот пожар, который несколько недель тому назад полыхал в Москве – и, если Бог даст, возгорится снова, повинуясь хитрой, расчетливой человеческой воле.
Между тем псковские челобитчики, оказавшиеся крепостью пожиже новгородцев, не посмели противиться царским слугам: совлекши с себя одежду, легли рядком у дороги, а Глинский и его слуги поливали их спины водкою.
«Пожгут дураков, – со вздохом подумал Алексей. – Как пить дать – пожгут! Ох, безумье человеческое!»
Вдруг Вешняков, якобы занятый своим конем, вскинул голову, прислушиваясь к дальнему топоту копыт. По лесной дороге, припав к гриве, летел всадник.
Подскакав к Ивану, взвил коня на дыбы, сорвался с седла:
– Беда, беда, государь! Большой колокол сорвался! Большой новый колокол!
Рука Ивана с факелом – уже и факел запалил кто-то из лизоблюдов! – замерла над спиной какого-то несчастного псковитянина.
Вешняков протяжно ахнул. Колокол упал – да есть ли примета хуже этой?!
– Что в Москве? – хрипло выкрикнул Иван, сгребая гонца за грудки и одним рывком подымая с земли.
– Москва пламенем горит!
Адашев с Вешняковым обменялись молниеносными взглядами и оба враз перекрестились. Ну, от ужаса, конечно, от чего же еще?..
Царь швырнул факел на траву и принялся затаптывать его так старательно, словно пытался затоптать те искры, которые сейчас воспламеняли его несчастную столицу. Да напрасно, напрасно!
Ветер поднялся с утра, но беды от него никто не ждал. К полудню, однако, разошлась страшная буря. Словно гром с ясного неба грянул – вспыхнуло на Арбатской улице, в маленькой Воздвиженской церкви. В какие-то минуты от нее не осталось и следа. Пока созывали народ, пока охали да молились, ветер разнес клочья пламени по окрестностям, и огонь полился рекою на запад, спалив все, что попадалось на пути, до самой Москвы-реки, у Семчинского сельца. Где-то что-то пытались погасить, но все было бессмысленно: немедленно загоралось в десятке других мест. Люди метались по улицам, уже бросив бороться с пламенем, пытаясь найти спасение, однако попадали в огненное кольцо и не могли отыскать выхода. Вспыхнул Кремль, Китай-город, Большой посад. Москва сделалась одним огромным костром.
В Кремле загорелась крыша на царском дворе, казенный двор и Благовещенский собор. Занялись и пылали невозбранно Оружейная палата с оружием и Постельная палата – с казною. Полыхали двор митрополичий, Вознесенский и Чудов монастыри. Все это сгорело дотла, и среди прочего – Деисус работы Андрея Рублева. Огонь врывался даже в каменные церкви и пожирал иконостасы и то добро, которые в начале пожара потащили прятать в церкви, надеясь на крепость стен.
Пламя охватило верх Успенского собора; иконостас и сосуды церковные уцелели, однако в храме сделалось не продохнуть от дыма. Служивший там до последней минуты митрополит Макарий, едва дыша и тяжело выхаркивая дым, наконец-то решился выйти из собора, неся образ Богородицы, некогда писанный митрополитом Петром; за ним протопоп вынес церковные правила. Вышли на паперть – и попали прямиком в костер…
Уходить митрополит стал по городской стене, через тайный подземный ход к Москве-реке, но добраться туда не смог из-за дыма и жара. Стали Макария снимать со стены на канате, однако тот оборвался – митрополит упал и расшибся так, что едва живой отвезен был в Новоспасский монастырь. Ладно хоть не сгорел!
А пожар не унимался, искал себе новой и новой поживы. В Китай-городе сгорели все лавки с товаром и все дворы, за городом – большой посад на Неглинной. Рождественка выгорела до Никольского монастыря, Мясницкая – до церкви святого Флора, Покровка – до церкви святого Василия. Пожар продолжался, пока было чему гореть: около десяти часов. И люди, люди гибли в пламени целыми семьями! Когда потом стали считать да прикидывать, кто жив, а кто умер, выяснилось, что сгорело 1700 человек.
- Предыдущая
- 11/136
- Следующая