Дамочка с фантазией - Арсеньева Елена - Страница 47

В результате через два с половиной часа компьютер просто отключился, батарея села – и вся последняя сцена, которую я так лихо наваляла, преисполнившись за себя великой гордости, исчезла в каких-то электронных безднах. Ох и тяжко мне пришлось… Конечно, я потом написала новый эпизод, в издательстве меня простили. Но все же, куда девалась та сцена? Может быть, она по-прежнему где-то витает. Кстати, а куда девается содержимое электронных «корзин», опустошаемых нами? Если следовать закону всемирного превращения и сохранения энергии, ничто не возникает из ничего и не пропадает в никуда. Ну и где она, эта свалка виртуального мусора? Чью окружающую среду засоряет?

У меня в голове немедленно возникает фантастический сюжет на тему интеллектуального виртуального монстра, этакого гомункулуса, родившегося во всемирной «паутине» и собравшего под свои знамена погибельных для людей и компьютеров призрачных гоблинов, но тут я бросаю нечаянный взгляд на часы над стойкой – и, подхватив с полу сумку с ноутбуком, набрасываю на плечи куртку и лечу через площадь к вокзалу. Мой поезд уходит черед двадцать минут! Хорошенько я поужинала, ничего не скажешь!

Подбегаю к девятому вагону. Уже издалека вижу проводницу – маленькую пухленькую блондинку, похожую на сладкую плюшечку. На ее кудрявой головке форменная пилотка. Хорошенькая девочка. Ни следа синих теней! Претендентка на звание «Лучший по профессии».

– У вас пятнадцатое место, четвертое купе. Пожалуйста, проходите.

Мне повезло – у меня нижняя полка. Вообще сегодня почему-то не очень много желающих посетить столицу нашей родины. Отправление минут через десять, а вагон практически пустой. Может, повезет и в моем купе не будет много народу? Хотя нет, лучше пусть там будут заняты все места, причем пассажирами окажутся женщины!

А вот и мое купе.

– Добрый вечер.

Слышу в ответ аналогичное и смотрю на своих попутчиков. Это мужчина и женщина. Оба сидят с двух сторон столика, уткнувшись в книжки и откинувшись в тень. Видимо, у обоих чрезвычайно интересное чтиво, если они не способны оторваться от него даже в сумраке. Мельком бросаю привычный взгляд на обложки: уж не читают ли они писательницу Дмитриеву? Ну да, ждите ответа. Писать-то она пишет, а вот читает ли ее хоть кто-нибудь?! У моей попутчицы в руках – Пауло Коэльо, «Пятая гора». На мой взгляд, и этот роман, и все другие – не более чем довольно слабые дайджесты тех или иных глав Библии, но из Коэльо, по непонятным причинам, пресса делает новую звезду. А далеко ему, между прочим, до Борхеса! Как до Луны. Но среди интеллигенции теперь считается престижным читать «Коэлью». Из чего можно сделать вывод, что попутчица как бы интеллигентка.

Мужчина читает Акунина – «Коронация». Поскольку я люблю Акунина, а от «Коронации» вообще в восторге, мои симпатии и антипатии невольно перекочевывают с авторов на читателей. Нетрудно угадать, каким образом они распределяются!

Строго говоря, мужичок действительно очень приятный. Немного за сорок, с мягким, добродушным, ироничным лицом. Не знаю почему, вспоминаю при взгляде на него песенку «Бухгалтер, милый мой бухгалтер». Не герой моего романа и, возможно, вообще не герой, но бесспорно – хороший человек. Из тех мужчин, с которыми я умею дружить без всяких неприличных мыслей и поползновений с обеих сторон. В моей жизни в разное время возникали такие вот хорошие друзья мужского пола, но их всех так или иначе отогнал от меня не терпящий никакого соперничества Михаил. Теперь нет ни его, ни друзей.

Женщина мне не нравится. Таких, как она, в старину называли очень грубо, зато точно: размужичье. У нее яркие черные глаза, маленький стиснутый рот, а черты набрякшего лица, и сложение, и стрижка – все мужиковатое. Глаза острые, умные, однако все прочее производит весьма неприятное впечатление. Особы такого типа обычно очень не любят обыкновенных, тем более симпатичных, стройных женщин, к которым я пока что отношусь, несмотря на изобилие скушанных нынче в «Макдоналдсе» пирожков.

Да, я ей не нравлюсь. Она не сводит с меня сосредоточенных, словно бы недоверчивых, испытующих глаз. С другой стороны, на меня точно так же неотрывно таращится мужчина. С таким любопытством, как будто я явилась сюда в одних стрингах, честное слово!

Может, я в кафе ненароком посадила пятно на каком-нибудь неприличном местечке? Был у меня такой казус в жизни, лопнул вишневый пирожок в «Макдоналдсе» – лопнул и спас мне, можно сказать, жизнь…

– Извините, у меня пятнадцатое место, – говорю я, чтобы ликвидировать затянувшуюся паузу и заявить о своих правах. – Можно вас попросить встать на минуточку? Я сумку вниз поставлю. Под полку.

На моем пятнадцатом месте сидит эта толстая тетка. Она поднимается весьма неохотно, плюхается на противоположную полку с таким видом, будто я согнала ее с законного места, и, наклоняясь, я чувствую пристальный взгляд «дамы» на своей вынужденно выпятившейся попе.

Стоп, а может, у нее, храни и помилуй господи, нетрадиционные пристрастия? Вот еще только от лесбиянок я за истекшие сутки не отбивалась, а так практически все успела испытать!

Пользуюсь моментом, занимаю свое законное место у окошка. Кладу на стол билет и деньги за постель. Стол заставлен продуктовыми наборами. Вот и бутылочка воды «Саровская». Меня тут же одолевает жажда. Ну уж нет, больше я эту минералку в жизни в рот не возьму! Но тут же вспоминаю, что, когда я вчера вошла в свое купе СВ, наборы там еще не стояли. Потом принесли именно один – ведь от Нижнего я отъезжала в гордом одиночестве. Видимо, тогда бутылочка и была заряжена клофелином. А сейчас, пожалуй, я могу пить спокойно. Мало вероятия, что все четыре набора отравлены. Ведь неизвестно, какую коробку я открою. Хотя – место у меня пятнадцатое, значит, я возьму или эту коробку, или вон ту, короче, одну из двух, стоящих с моей стороны…

Ну, у меня уже развилась мания преследования! И все же лучше не пытать судьбу. Беру пластиковый стаканчик, выхожу в коридор, чувствуя спиной настойчивые взгляды двух пар глаз. Очень хочется обернуться и что-то такое сделать, улыбнуться или рожу скорчить, но, понятно, я ничего не делаю. Дохожу до служебного купе и пью из общего краника с кипяченой водой. Невкусно, зато безопасность гарантирована. Пока глотаю воду, гляжу в окно на перрон, по которому спешат последние, опаздывающие пассажиры (вагон постепенно более или менее заполнился), и в это мгновение вдруг догадываюсь, почему меня так некрепко взял клофелин. Видимо, доза была невелика, во-первых (побоялись сильно травануть, чтобы я не заспалась и это не выглядело подозрительно потом, когда они приведут милицию), ну а во-вторых, клофелин обладает особенно убойной силой именно в сочетании с газированными напитками: поэтому-то проститутки всегда норовят подлить его в шампанское. «Саровская» же оказалась без газа. И это меня, строго говоря, спасло.

От кого?!

Вот вопрос, которому, кажется, суждено остаться без ответа. Мне безумно, смертельно хочется разгадать тайну прошлой ночи. Но я не могу никаким образом проявить свой интерес. Ведь если я засвечусь на самостийном расследовании, начну расспрашивать кого-то (кого?) о том, о чем, по идее, никак не могу знать, – кто ж тогда поверит, что я не имею никакого отношения к убийству, совершенному вчера в восьмом вагоне поезда «Ярмарка»? А я не должна даже представлять, что там действовала «неизвестная» с моими документами в кармане! Вот если ко мне начнет цепляться милиция, тогда я пущу в ход все свои дремлющие детективные, а также дедуктивные способности. Пока же им надо крепко выспаться перед грядущими событиями. Что-то подсказывает, что борьба мне еще предстоит…

Возвращаюсь в купе. И с некоторым изумлением смотрю на свое пятнадцатое место, на котором уже разостлана постель, а поверх лежит, как была, в свитере и жуткой мешковатой юбке, эта неприятная тетка, заслонившись своим Коэльо, как щитом.

Мужчина («милый мой бухгалтер»), который сидит напротив, поднимается:

– Извините, мое место тринадцатое, я уступил его этой даме, но… Может быть, вы займете другую полку? Вас не затруднит?