Дамочка с фантазией - Арсеньева Елена - Страница 33

Нет уж, черный мне жутко не идет. Не мой это цвет. И получится как раз по поговорке: выкрасить да выбросить.

Ага, я лучше сдам все эти вещи в химчистку. А квитанции… если будет обыск и квитанции найдут, то по ним найдут и вещи. Поди тогда объясни, зачем я их в чистку сдавала. Уничтожить пятна крови? Очень может быть!

То есть квитанции найтись не должны ни при каких обстоятельствах. О, я вот что сделаю! Я отправлю их самой себе до востребования. Причем не на Главпочтамт, куда какой-нибудь не в меру ретивый следователь вполне может заявиться – просто так, на всякий случай! – и не в свое родимое сто пятое отделение – по той же причине. Я выберу в «Желтых страницах» самую что ни на есть дальнюю почту, где-нибудь на окраине Сормова или Автозавода. Пусть ценные бумаги полежат, пока не минует грозе над моей головой.

Может быть, кому-то покажется, что я заметаю следы излишне тщательно? Перекреститесь, коли кажется! Вам ведь не приходилось просыпаться в одном купе с покойником, коего не вы сделали таковым, но стечение самых роковых обстоятельств не просто указывает на вас, а с криком тычет в вас пальцем. Мне же пришлось испытать именно это «удовольствие» – прошлой ночью. Поэтому моя предельная осторожность вполне объяснима.

Конечно, может статься, что, когда я начну убеждать: не была в том вагоне, не могла быть! – мне предложат в милиции доказать мое алиби. То есть мне нужен человек, который мог бы подтвердить, что всю ночь я была с ним.

Такого человека в поле моего зрения нет. То есть в принципе он есть… Не сомневаюсь, что «бесподобный психолог» пошел бы ради меня на любое лжесвидетельство. Но он в Англии!

А что, если подтверждение моего несуществующего алиби просто купить? Но с деньгами у меня теперь – как всегда, впрочем! – туго. Предложить разве что брильянтовые сережки кому-нибудь? Осталось решить кому…

О, знаю! Знаю человека, которому я могу предложить кое-что получше бриллиантовых сережек (тем более что мне жаль с ними расставаться, они у меня единственные)! Да, я сделаю этому человеку интересное предложение… и практически не сомневаюсь, что он согласится.

Если техника меня не подведет, конечно.

Однако я стою тут, на углу, уже довольно долго, а между тем никаких машин, под завязку набитых оперативниками, не видно. Похоже, охота на меня, бедную, еще не началась. Значит, можно идти домой.

Что я и делаю, изо всех сил пытаясь держаться естественно. Здороваюсь с двумя тетеньками из второго подъезда, которые практически целые дни проводят на дворе, выгуливая своих разжиревших псов. И те, и другие встречают меня с обычным равнодушием. Значит, точно меня тут еще не искали ни с собаками, ни без.

Вхожу к себе – и особенно остро чувствую, как я этот дом люблю, как мне здесь хорошо и уютно. Надеюсь, я еще долго проживу в этой квартире, во всяком случае, что на казенное жилище мне ее менять не придется!

Дальше я делаю одновременно несколько дел. Ставлю на огонь джезву с водой для кофе, включаю газовую колонку и открываю душ – чтобы вода как следует прогревалась, – намазываю волосы краской «Велла» – у меня все равно уже седина полезла, так почему не соединить полезное с приятным: не закрасить ее и, чуть подтемнив мои русые волосы, не сбить с толку возможную погоню? Потом звоню соседке и спрашиваю, какой номер у нее высветился на определителе примерно около двух часов дня. Записываю цифры, перезваниваю с такой же просьбой к Жанне.

Номера совпадают, это радует. Радует также, что мне удается отделаться от расспросов, что, да зачем, да почему. Соседке я говорю, что это моя подруга проверяла телефон. Жанне вообще ничего не объясняю. К моему счастью, она настолько занята, что у нее нет ни секунды на праздное любопытство.

Вот и прекрасно!

Теперь я наливаю в чашку безумно крепкий кофе и иду под душ. Стремительно моюсь с головы до ног, изредка выныривая из-под горяченных струй воды и припадая к чашке. Вытершись и причесавшись, закутываюсь в самый теплый халат и кидаюсь к холодильнику. Мне хочется съесть козьего голландского сыру, да побольше, а еще лучше – пожарить куриной печенки, но… но что я не далее как сегодня пообещала доброму боженьке за мое спасение?

Обещала я поститься, поститься и поститься. Однако не на хлебе же и воде! Поэтому я сооружаю на большой тарелке гору из пророщенной чечевицы, огурцов, морской капусты, яблок (обожаю несочетаемые сочетания!) и соевого сыру (вообще-то гадость редкая, но мне почему-то нравится) и тащу все это в комнату, к своему компьютеру. Пока нагревается машина, пока то да се, я запихиваю в себя все подряд со своей тарелки. Потом включаю «Outlook Express». И нажимаю на кнопочку «Доставить почту»…

Ну, грузи, грузила!

Мой модем, в отличие от долоховского, – примитивней некуда. Вечно было жаль сотню баксов на новый. Но теперь я за эту бережливость себя поедом ем, потому что не представляю, когда загрузится ко мне вся моя электронная добыча. Сервер у меня тоже довольно аховый.

Ворча мысленно, я в то же время ем и ем. Успеваю все прикончить, взять вторую порцию и разделаться также и с ней. Наконец у меня во «Входящих» выстраивается десяток новых файлов и папок. Не слабая добыча! И едва я успеваю на нее полюбоваться, как связь с сервером тут же и прерывается.

Ну, теперь меня это никак не колышет. Мавр уже сделал свое дело!

Смотрю на часы. Вообще-то время поджимает, но не могу удержаться от искушения и не попытаться открыть хоть одну папку. Почему-то больше всех меня привлекает «Will».

«Введите пароль», – просит машина. Ну какой может быть пароль, а? Двинемся по линии литературных ассоциаций. William? Не подходит. «Вильям», по-русски, – тоже нет. Не имеют также успеха ни Шекспир, ни Shakespeare.

А может, я переоцениваю Долохова? Может, он сугубый практик? Так сказать, физик, а не лирик? В конце концов, как переводится с английского слово will? Желание, желать.

Пишу прописными буквами: ЖЕЛАНИЕ. Никакого эффекта. Ну что такое желание? Хоть, похоть, алчность, алчба, стремление, страсть, вожделение… Что-то меня зациклило на любовной тематике! Ну и ладно. Пишу все эти слова одно за другим – не подходит ни одно! Но вот какая чисто технологическая странность: когда я писала алчность, страсть и т. д., компьютер не реагировал. Но на слова хоть, похоть ответил надписью: Пароль не опознан. Это как понимать? Может быть, эти слова ему что-то напоминают? Какое еще слово значит желание? Напрягаю всю свою лингвистическую подкованность – и вспоминаю: прихоть!

Пишу слово ПРИХОТЬ – и папка послушно открывает мне свое содержимое…

Ай да я, ай да я, ай да выдумка моя! Не боги обжигают эти самые горшки, нет, не боги!

О великий, о могучий русский язык! У бедных англичан один только will. А у нас каков синонимический ряд, а?!

Я, как пишут, вернее, писали в романах, «впиваюсь глазами» в открытую папку. Однако содержимое ее меня огорчает. В ней два файла: один озаглавлен «Фигуранты», второй – «Картотека». В первом перечислены имена и фамилии, которые мне ничего не говорят. Кое-где напротив фамилий стоят цифры с сакраментальным значком – $. Даже младенец знает, что это за значок. Доллар, бакс, «зелень»! Нетрудно догадаться, что эти люди кому-то (возможно, самому Долохову?) заплатили очень нехилые суммы в баксах. За что? Файл об этом также умалчивает.

Просматриваю «Картотеку». На самом деле это какие-то заметки, сканированные, как я понимаю, из периодической печати, причем самого скандального свойства. Типа «Губернских ведомостей», «Большой Покровской улицы» и иже с ними. Желтая пресса, просто-таки ультра-желтая! Пробегаю глазами статейки одну за другой.

Ну и стиль! Так разухабисто писать о трагедиях человеческих! Почти все они – об убийствах или попытках убийств. Одна только относительно забавная – про девчонку, которая не захотела поступиться принципами и за это вынуждена была голышом пройтись по Малой Ямской. Ну и про парня, зарытого в сугроб, – тоже не без юмора. Во всяком случае, в этих историях все остаются живы! А в остальных чуть ли не сплошь трагедии. Неохота читать. Даром что пишу детективы, а подавляющей чернухи все же не люблю.