Беспощадная королева (Кристина Шведская) - Арсеньева Елена - Страница 3

– Я не палач! – воскликнул Сантинелли.

– Или ты сейчас же исполнишь роль палача, или я прощусь с тобой навеки, и ты никогда более не увидишь меня.

Некоторое время царила тишина. Затем Сантинелли покорно склонил голову и побрел к двери.

Кристина снова прижалась лбом к стеклу и принялась ждать.

6 июня 1654 года в торжественном зале Упсальского замка, где собрался риксдаг, Кристина сложила с себя корону Швеции, передав королевские регалии своему кузену. В тот же день Карл X Густав был провозглашен королем и коронован в соборе Упсалы.

Риксдаг гарантировал бывшей королеве безбедное содержание – около 200 тысяч риксдалеров. За Кристиной оставались также несколько поместий в стране. Кроме того, она сохранила королевский титул: стала как бы государем без страны и не была ничьей подданной, имея под своей властью небольшой двор численностью примерно в двести человек и лейб-гвардию. Уникальное политическое положение! Бывают города-государства, ну а Кристина стала женщиной-государством.

Сразу же после отречения она уехала в Брюссель и там в рождественскую ночь тайно приняла католичество. Переход королевы Кристины, дочери самого видного протестантского полководца Густава II Адольфа, под покровительство престола святого Петра весьма поднимал престиж этого самого престола в глазах протестантских государей. Не случайно папа римский Александр VII организовал для Кристины невиданно роскошный триумфальный въезд в Вечный город, описание которого распространилось по всему христианскому миру.

Для Рима ее приезд был целым событием. Исполинский палаццо Фарнезе был приготовлен для приема Кристины со свитой. У ворот города королеву ждала карета, запряженная шестеркой белых лошадей и исполненная по рисунку знаменитого скульптора Бернини, – подарок папы. Но Кристина не нуждалась в карете – она въехала в город верхом, сидя в мужском седле. Собравшиеся на улицах толпы народа в первый раз увидели женщину, которая после того на протяжении тридцати пяти лет являлась одной из странных достопримечательностей Рима. По описаниям современников, она не была слишком хороша собой – небольшого роста, худощава, но крепка, с крупным носом и смуглой кожей. Но если таковы устные описания, значит, живописные портреты льстили Кристине. А может быть, и нет. Она ведь была очень умна – поэтому под кистью художника взгляд ее больших глаз светился умом и... страстью. Она впитывала удовольствия жизни, как губка! Хрипловатый голос ее, который на итальянцев произвел впечатление грубого, немелодичного, очень многим казался исполненным мучительной чувственности.

Голос был первым средством, которым она очаровывала мужчин...

Итак, приняв католичество и сменив имя на Мария-Александра (последнее – в знак преклонения перед папой римским), Кристина поселилась в Риме. Об образе жизни, который она вела, можно судить по собственному высказыванию: «Мое времяпрепровождение состоит в том, чтобы хорошо есть и хорошо спать, немного заниматься, приятно беседовать, смеяться, смотреть итальянские, французские и испанские комедии и вообще жить в свое удовольствие».

В последние слова она вкладывала особый смысл. Папа Александр VII был сразу смущен теми малыми заботами о благочестии, которые проявляла новообращенная. Для начала она заявила, что она считает вопрос веры сугубо личным делом каждого и не собирается пропагандировать католицизм. Кроме того, Кристина воинственно отстаивала принципы гражданских свобод личности в обществе. Она, к примеру, покровительствовала римской еврейской общине.

Папа намеревался отечески побеседовать с заблудшей «дочерью», однако отложил разговор на окончание карнавала – а надо сказать, стояла весна, и в Риме вовсю бушевал карнавал. О, тот карнавал надолго остался в памяти римлян благодаря особому разнообразию и пышности увеселений, придуманных для Кристины! Он даже был назван в ее честь – карнавалом королевы. Римская знать, для которой гостья города была экзотической игрушкой, соперничала в великолепии устроенных ради нее празднеств. Князь Памфили воздвиг перед своим дворцом эстраду, на которой избранное общество проводило дни и ночи за пиршеством и азартной игрой. Барберини тешили Кристину турнирами, скачками и костюмированными шествиями на прилегающей к их дворцу площади с фонтаном Тритона. В палаццо Андобрандини шесть тысяч человек слушали новую оперу, переполненную всякими диковинными явлениями, вплоть до арабского каравана с верблюдами и слонами, несущими на спинах башни.

Среди увеселений не была забыта и ученость. Знавшая чуть ли не с десяток языков, штудировавшая античных классиков, владевшая лучшей библиотекой своего времени и писавшая афоризмы (ее перу принадлежат «Максимы», созданные в духе Ларошфуко), Кристина ознаменовала первые годы своего пребывания в Риме основанием Аркадской академии!

Во всех празднествах и увеселениях Кристине всегда принадлежало призовое место. Вообще-то, в городе, где первым человеком являлся папа, всегда чувствовался недостаток в некоем главном лице забав и развлечений. Казалось, теперь судьба определила эту роль бывшей шведской королеве. Около нее собиралось все, что было в Риме блестящего и преданного наслаждениям. Кристина легко нашла себе множество новых друзей, среди которых был и молодой, красивый и элегантный кардинал Адзолини. Говорят, он заслужил расположение Кристины тем, что расстелил перед нею свою кардинальскую мантию, когда она не решалась выйти из кареты на грязную площадь перед Сан-Луиджи деи Франчези. Не суть важно, что подобный подвиг галантности уже был свершен полвека тому назад Уолтером Рейли во имя английской королевы Елизаветы. Воображение Кристины все равно было поражено. Однако в ее сердце и в ее постели в то время царил другой итальянец – маркиз Жиано Ринальдо Мональдески. Это был человек довольно примитивного нрава, однако в постели (по собственному выражению королевы, которая, как уже говорилось, не стеснялась в выражениях) – «жеребец необъезженный». Недаром она назначила его своим конюшим...

Что такое? Неужели Кристина перестала считать ритмичные телодвижения в горизонтальной позиции скучным занятием?

Да, представьте себе, с некоторых пор перестала! И именно благодаря Мональдески, в которого влюбилась безумно. Влюбилась за его глаза, за его невероятно красивые глаза.

Не она первая, не она последняя влюбилась в красивого молодого мужчину с обворожительными глазами. Хуже, что и она была у Мональдески не только не первая, но и далеко не последняя.

А тем временем, пока восхищенная Кристина познавала прежде отвергаемые ею радости жизни, бедный папа Александр уже начал каяться, что пригласил в Рим особу столь необузданного нрава. И не только потому, что слухи об ее с Мональдески скандальных ночах, проводимых то на площадках Испанской лестницы, то на Квиринале, то на набережной Тибра, то в Колизее – самом Колизее! – обрастали все новыми и новыми сумасшедшими, именно что скандальными подробностями. Все это папа Александр хоть с трудом, но пережил бы, поскольку римское папство трудно удивить сексуальной несдержанностью, многие главы церкви кому угодно дали бы сто очков вперед на сем поприще... Гораздо больше почтенного прелата смущали политические игрища Кристины.

Едва обустроившись в Вечном городе, она начала плести интриги с французским министром иностранных дел. Целью их был захват города Неаполя, тогда контролировавшегося испанцами, объявление его своим королевством, а французского принца наследником. Оказывается, Кристине снова захотелось стать королевой, но уже не в сумрачной и промозглой Швеции, а на брегах теплого Неаполитанского залива. Политические игры доставляли Кристине огромное удовольствие. Ее всячески поддерживал Ринальдо Мональдески, и Кристина немало удивлялась, обнаружив, что у ее «жеребца» есть не только неистощимая мужская сила, но и ум подлинного интригана. Отличался также кавалер ее двора Сантинелли. Эти двое соперничали между собой и в постели Кристины, и на политическом поприще, что придавало жизни бывшей шведской королевы незнаемую ею раньше остроту и пряность.