Кровь тайны - Энтони Марк - Страница 19

— Точно не знаю. Мне лишь известно, что она умерла от чахотки через несколько лет после того, как состоялась дуэль, а публичный дом превратился в пансион.

— С тех пор уже прошло несколько лет, — заметил Сарет. — Она сказала, что содержит пансион уже три года.

Они довольно долго молчали. Тревис знал, что не в силах помочь Моди. К тому же они и сами могли заболеть туберкулезом, если пробудут здесь слишком долго. Впрочем, Тревис не знал, насколько заразна болезнь — как же ему не хватало Грейс! В любом случае сейчас едва ли стоит всерьез беспокоиться из-за болезней.

Тревис обратился к газетам и за вечер — а также в течение следующих двух дней — просмотрел все, стараясь заставить буквы вести себя прилично.

Тревис и сам не знал, что рассчитывал найти в газетах. Может быть, какой-нибудь намек на Джека — бывал ли он здесь прежде, или, еще того лучше, отыскать дату его приезда. Джек был известным человеком в Касл-Сити. Если бы кто-нибудь услышал о его предстоящем приезде, «Вестник» обязательно поместил бы о нем заметку. Здесь печатались рассказы обо всем, что происходило в городе, начиная от открытия нового магазина и кончая подробностями последнего ограбления.

Однако Тревис так и не встретил упоминания о Джеке Грейстоуне. Тем не менее он находил множество любопытных статей, которые привлекали его внимание, — постоянное напоминание о том, как сильно отличался Касл-Сити 1883 года от того, в котором он жил.

Как и следовало ожидать, большая часть новостей касалась рудников. В статьях рассказывалось о том, сколько руды добывается в каждой шахте и сколько серебра удалось извлечь из каждой тонны. В одной из статей цитировался геолог, заявивший, что запасы карбоната свинца подходят к концу, — хотя редакторы «Вестника» тут же поместили опровержение. Конечно, Тревис знал правду, но люди не хотят, чтобы кто-то разрушал их самые светлые мечты.

Кроме того, в газете подробно рассказывалось о проблемах, которые возникали при строительстве железной дороги, неуклонно приближавшейся к городу. Не мог оторваться Тревис и от рубрики под названием «Утренние увечья», в которой рассказывалось о преступлениях предыдущего дня. В ней печатались сообщения о пьяных драках, перестрелках, ограблениях и убийствах.

Довольно быстро Тревис обратил внимание на определенную тенденцию в «Утренних увечьях». С каждым номером отчеты о преступлениях занимали все больше и больше места, а ближе к середине стопки занимали уже целую полосу газеты. Затем колонка вновь резко сократилась, и в последних номерах стала совсем маленькой. Создавалось впечатление, что, после неуклонного роста, преступность в Касл-Сити резко упала.

Во всяком случае, незначительные нарушения закона пошли на убыль. В свежих номерах газеты почти не содержалось упоминаний о воровстве и пьяных драках, но зато участились кражи лошадей и убийства. И, что вызывало удивление, в газете перестали сообщать подробности убийств и имена подозреваемых.

«Гомер Тэттингер, выходец из Северной Каролины, — читал он в одной из таких хроник, — найден мертвым в субботу днем на северном берегу Гранитной реки, примерно в миле от города, вниз по течению. Его обнаружил шериф Бартоломью Тэннер, он был мертв уже около суток. Мистер Тэттингер прославился как жестокий головорез и большой любитель выпить; кое-кто утверждает, что он охотно хватался за револьвер, и нет ничего удивительного в том, что Тэттингера постигла столь печальная участь. Редакция газеты надеется, что люди с аналогичной репутацией сделают правильные выводы».

Не только Тревис заинтересовался газетами. Их самым внимательным образом изучал Дарж, но совсем по другой причине.

— Это написано не от руки, — заявил рыцарь на утро второго дня, разглядывая одну из газет. Он перепачкал пальцы типографской краской, даже на лбу остались черные пятна. — Буквы слишком маленькие и все одного размера. Не могу понять природу столь необычного явления, но уверен, что здесь имеет место механический процесс, при помощи которого слова связаны в снопы.

В течение следующих нескольких часов они сидели в гостиной, пили чай, и Тревис рассказывал то немногое, что знал о печатном прессе.

Карие глаза Даржа приобрели задумчивое выражение.

— На моих землях живут крестьяне, которые изготавливают подобным образом картины: сначала вырезают рисунок на деревянном блоке, потом окунают его в краску и прижимают к ткани или овечьей шкуре. Очень похоже на то, что рассказываешь ты.

— Совершенно верно, — с усмешкой ответил Тревис, размышляя о том, не изменил ли он технический прогресс на Зее.

Если Дарж когда-нибудь вернется на Зею, Тревис.

Он вздохнул и вновь углубился в чтение.

Сарет и Лирит также заинтересовались газетами, однако их внимание привлекла реклама, а не статьи. Сарет постоянно задавал Тревису вопросы относительно рекламируемых товаров. Тревис и сам далеко не всегда понимал, о чем идет речь. Лирит, в свою очередь, с интересом изучала моды. Однако она пришла в ужас, когда поняла назначение корсета.

— Эта штука выжимает из женщин все соки, — с возмущением заявила она.

Казалось, тревоги, посетившие Лирит в первый день пребывания в пансионе, исчезли. Хотя Тревис несколько раз замечал, как Сарет с беспокойством смотрит на Лирит — а она избегает его взгляда.

— Только мужчина мог придумать такую мерзость, — продолжала она. — Женщины должны восстать!

— На самом деле, — сказал Тревис, — так и будет. Пройдет еще восемьдесят или девяносто лет, и женщины начнут сжигать свое нижнее белье в знак протеста.

— Меня это пугает, — нахмурился Дарж.

— Не волнуйся, — с улыбкой заметил Сарет, — я думаю, сначала они его снимали.

Сарет постепенно поправлялся — тени под глазами почти исчезли, — и Тревис рассчитывал, что морниш скоро привыкнет к высоте.

Сарет перевернул страницу газеты, и его улыбка погасла. Тревис заглянул ему через плечо и почувствовал, как у него сжимается сердце. Страница, посвященная рекламе, была полностью заполнена рисунками протезов: восковые руки и стеклянные глаза. И деревянные ноги.

ПОЧУВСТВУЙТЕ СЕБЯ ЦЕЛЫМ!

И ниже:

ОНИ ТАК ПОХОЖИ НА НАСТОЯЩИЕ, ЧТО ЛЕДИ НЕ ЗАМЕТЯТ РАЗНИЦЫ.

После коротких колебаний Сарет провел рукой по картинке с искусственной ногой.

Дарж разговаривал с Лирит о печатных прессах, а она внимательно слушала его — поэтому колдунья не заметила, куда направлены взоры Сарета.

К завтраку третьего дня в пансионе, когда Тревис положил еще четыре доллара в протянутую руку Моди, ему пришлось признать то, что было ясно с самого начала: им необходимы деньги. У них остались средства еще на два дня жизни в пансионе — а Джек мог появиться в Касл-Сити только через несколько месяцев. Как им продержаться до тех пор?

Должно быть, Моди заметила у него на лице тревогу.

— Наверное, вам нужна работа?

Тревис смущенно улыбнулся.

— Ну, это очевидно, не так ли?

Моди погладила его по заросшей щетиной щеке.

— Извините, мой мальчик, но вы не похожи на серебряного барона. Боюсь, вы гораздо больше смахиваете на рабочего человека, но вам нечего стыдиться.

— Может быть, сходить на рудник…

— Ни в коем случае! — Моди погрозила ему пальцем. — Рудники — это отвратительные ямы, где люди быстро теряют надежду. Я не позволю вам и вашим друзьям там работать. Мистер Сэмсон не протянет и недели.

Тревис не стал с ней спорить, но другого выхода он не видел.

— Не сомневаюсь, что у вас есть опыт торговли, — заявила Моди.

Тревис едва не рассмеялся. Неужели кто-нибудь в городе захочет нанять на работу неспособного обучиться чтению Повелителя рун?

— Я когда-то держал салун.

Моди одобрительно кивнула.

— В таком случае вы сможете прилично заработать в нашем городе. Пойдите, поговорите с мистером Мэнипенни. Ему всегда требуются хорошие буфетчики. Они там часто меняются.