Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен - Страница 78

– Откуда ты знаешь? Старик не ответил.

Двое прибывших быстро приблизились: оба они покачивались от усталости. Маг – невысокий человек с красным лицом, одетый в плащ-накидку, заговорил первым на малазанском языке.

– Слава богам! Нам нужна ваша помощь!

Где-то за рифами ожидал неизвестный маг – человек, никак не связанный с восстанием, незнакомец, попавший в сеть собственных кошмаров. Подобно водовороту яростного шторма, он появился из морских глубин на закате второго дня путешествия. Кульп никогда ранее не ощущал такой неудержимой силы. Единственное, что спасло лодку – так это дикие инстинкты мага, так как сумасшествие, охватившее мага, закрыло и повредило его Путь. Контроль полностью исчез: из разрушенного Пути хлынула магия, а завывания ветра слились с собственным воплем волшебника.

«Рипату» бросало из стороны в сторону подобно щепке среди горного потока с множеством водопадов. Поначалу Кульп подумал, что столкнулся с иллюзией, став объектом ярости мага; но в скором времени стало очевидно, что этот безумец совершенно забыл об их существовании, дав волю своей неуемной ярости. Кульп сконцентрировал свою собственную энергию вокруг лодки для защиты, и в то время пока Геслер с остальным экипажем бились за то, чтобы «Рипата» не перевернулась среди волн, он притаился у борта, закрыв глаза и достигнув крайней степени своего напряжения.

Выпущенное на волю волшебство инстинктивно охотилось за ними и, без всякого сомнения, могло обмануть этого сумасшедшего мага. Моряки превратились в магнит, поэтому атаки не прекращались, а сила их постоянно возрастала. Это заставило Кульпа провести два дня и две ночи без сна, спасая себя и жизнь своих компаньонов.

Они двигались на запад, к берегу Отатарала. Сила мага набросилась на это побережье, однако без особого эффекта, и в конце концов Кульп начал догадываться, что разум противоборствующего колдуна был расстроен под действием Отатарала. Подобно сбежавшему шахтеру, этот заключенный войны выбрался за пределы сдерживающих его стен только ради того, чтобы понять: тюрьма неотступно следовала за ним. Потеряв контроль над своим Путем, маг попытался подчинить себе Кульпа. Он нахлынул на своего собрата с силой, гораздо превышавшей ту, которой обладал сам Кульп.

Осознание данного факта привело Кульпа в ужас. Шторм угрожал выбросить лодку на этот берег. Неужели подобная судьба постигнет и его?

Навыки Геслера с экипажем спасли «Ринату», и она не разбилась о рифы. В течение одиннадцати часов им пришлось плыть параллельно острым как бритва скалам в окружении яростного буруна.

На третью ночь Кульп почувствовал перемену. Линия берега по правую руку, который он ощущал ранее как непроницаемую стену, обусловленную повсеместным распространением Отатарала, внезапно стала мягче. В этом месте покоилась какая-то иная сила, настолько мощная, что подавляла действие магической руды и раздвигала ее волны по сторонам.

Внезапно в рифах показалась небольшая брешь. «Это был, – решил Кульп, – единственный шанс». Поднявшись на ноги в центре палубы, он крикнул Геслеру. Капрал мгновенно понял его распоряжение, выпустив вздох облегчения, – вследствие всеобщей крайней усталости они начали постепенно проигрывать противостояние. Да, двухдневная непрекращающаяся угроза жизни дала о себе знать. А защита с каждой атакой становилась все слабее и слабее. Еще один огненный сноп достиг их, когда «Рипата» уже скользила между зазубренными краями рифов. Защита Кульпа не выдержала. Пламя охватило штормовой кливер и полотняный парус. Если бы хоть один из моряков оставался сухим, он немедленно превратился бы в кусок жареного мяса. Огненный шар, прочертив по «Рипате», последовал дальше, при соприкосновении с водой шипя и выпуская огромное количество пара. Через несколько секунд он скрылся из виду на берегу.

Кульп размышлял, связан ли странный эффект ослабления действия Отатарала на этом участке берега с тем человеком, который мог на нем находиться, поэтому, увидев на берегу среди ночной мглы три человеческие фигуры, он ничуть не удивился. Такие же усталые, эти люди излучали своей аурой какую-то скрытую опасность. Да, троица была явно чем-то озабочена: несмотря на то что обстоятельства свели их вместе, эти люди вовсе не считали себя друзьями. Вполне возможно, что обстоятельства были еще хуже.

Неподвижная земля под ногами спровоцировала приступ головокружения. Когда усталый взгляд Кульпа скользнул по священнику, его охватила волна облегчения: в просьбе о помощи не было ничего наигранного.

Бывший священник ответил сухим смешком.

– Немедленно дайте им воды, – скомандовал Кульп Геслеру. Капрал с трудом оторвал взгляд от странной внешности Геборийца, а затем кивнул и бросился к лодке.

Тем временем Истина спрыгнул на берег и принялся осматривать борт «Ринаты» на наличие повреждений, а Непоседа вскарабкался на нос, обхватив, словно ребенка, свой арбалет. Капрал криком приказал им набрать полный бочонок воды. Истина вернулся на лодку и скоро спустил бесценную влагу на берег.

– А где Антилопа? – поинтересовался Гебориец. Кульп нахмурился.

– Не уверен, но, покинув деревню к северу от Хиссара, мы пошли каждый своей дорогой. Апокалипсис…

– Мы знаем. Досин Пали был охвачен огнем, когда нам удалось совершить побег.

– Да, понятно, – Кульп изучал спутников Геборийца. Громила с оторванным ухом взглянул на него довольно прохладно. Несмотря на крайнюю степень истощенности и обезвоживания, он был абсолютно в себе уверен, и это заставило мага забеспокоиться. Да, этот человек представлял из себя нечто большее, чем просто покрытый шрамами портовый головорез, которым он показался магу с первого взгляда.

С молодой девушкой было тоже не все спокойно, хотя Кульп не понимал, откуда у него подобная уверенность. Вздохнув, маг подумал: «Побеспокоюсь об этом позже. Все остальное – позже».

Истина прибежал с бочонком воды, за ним неотступно следовал Геслер.

Трое беглецов приблизились к молодому моряку; тот пробил в бочке отверстие, взял оловянную кружку, привязанную сверху, и доверху наполнил ее водой.

– Пейте медленно, – сказал Кульп. – Старайтесь потягивать, а не глотать.

Глядя на то, как они пьют, маг отыскал свой Путь. Он ускользал от его влияния, однако пока был еще достаточно сильным. Взглянув в очередной раз на Геборийца, маг чуть не вскричал от удивления: татуировки бывшего священника жили своей собственной жизнью. Мерцающие волны силы расходились во все стороны от его тела и кружились повсеместно, за исключением левого обрубка руки. Эта рука-привидение, которая проникла в Путь, сейчас ссохлась, будто ее связали какие-то путы. Совсем иная, пульсирующая сила принадлежала правой культе: от нее вверх по руке шли две вены, окрашенные в красный и зеленый цвета. Они были похожи на пару змей, сцепившихся друг с другом в смертельной битве. Притупляющий эффект исходил исключительно из зеленой ленты, распространяясь в воздухе будто бы чьей-то сознательной волей. То, что она была настолько мощной, что блокировала действие Отатарала, просто изумляло Кульпа.

Врачеватели Денула часто описывали заболевание, которое называлось Ведение Войны. Сила этих целителей позволяла увидеть плоть, которая будто бы становилась полем военных действий. Маг задумался: а не происходит ли здесь что-либо подобное? «Но это не болезнь. Это битва Путей – собственного пути Фенира, связанного с левой рукой, и противоположной, которая попала в ловушку Отатарала, однако тем не менее еще не сдавалась. Странный Путь мне пока неподвластен, однако я абсолютно четко его ощущаю». Кульп сощурился. Гебориец неотрывно наблюдал за ним со слабой улыбкой на широком лице.

– Что, во имя Худа, случилось с тобой? – резко спросил маг. Бывший священник пожал плечами.

– Хотел бы я знать.

В этот момент трое моряков приблизились к Геборийцу.

– Меня зовут Геслер, – грубо, но с почтением произнес капрал. – Мои люди – единственная группа, оставшаяся от Культа Вепря.