Морские титаны - Эмар Густав - Страница 16

— Разумеется, когда за свою жизнь не сделал никому вреда, — насмешливо согласился капитан.

Асиендадо покосился на него, потом, охваченный внезапным порывом гнева, хлестнул лошадь так, что та помчалась со всех ног.

— Что это с моим отцом, дон Фернандо? — с беспокойством спросила донья Флора.

— Не знаю, сеньорита, это с ним произошло внезапно. Если бы дело было не под вечер, я приписал бы это действию солнца.

Но дон Хесус уже успел побороть свой гнев и вернулся на прежнее место возле молодого человека.

— Простите, дон Фернандо, — сказал он, — моя лошадь споткнулась, и я вообразил, что она понесла.

— Я видел, — вежливо поддакнул флибустьер.

— Итак, вы говорили?..

— Ничего я не говорил, сеньор, смею вас уверить, — по крайней мере, я ничего не помню.

— А! Значит, мне показалось.

— Скоро мы доедем до асиенды?

— Вы устали?

— Признаться, да. Я не привык к большим переездам, а путь этот, не во гнев будь сказано, довольно длинен; я не такой железный, как вы, дон Хесус, дорога меня утомляет.

— Это с непривычки, когда всегда пользуешься удобствами жизни…

— Именно, сеньор, я очень избалован удобствами.

— Так утешьтесь, дон Фернандо, мы близко к цели. Когда мы обогнем этот густой кустарник, что виднеется слева в ста шагах впереди, до асиенды останется всего четверть мили. Она окажется у нас прямо перед глазами.

— Во всем своем великолепии, — напыщенно произнес Лоран.

— Ни минуты без насмешки!

— Что прикажете? Такая натура! Я смеюсь над всем — над грустным и над смешным. Следует принимать меня таким, каков я есть… Однако благодарю вас за это известие, сеньор дон Хесус; откровенно говоря, я не прочь поскорее добраться до места — совсем разбит.

— Гм! Я считал вас бодрее.

— И обманулись! Как видите, воля у меня есть, а сил не хватает. Кроме того, подумайте, что я еще далеко не у цели!

— Как?

— Да ведь я еду в Чагрес.

— Знаю, но не сегодня же, надеюсь?

— Нет, разумеется, хоть бы судьба всего моего состояния зависела от этого.

— Ну вот, завтра вы отдохнете и будете в порядке, вот увидите.

— Дай-то Бог!

Разговаривая таким образом без особенной последовательности, они быстро приближались к асиенде дель-Райо.

Стало темнеть, и человек пятьдесят пеонов с факелами в руках бегом спускались с горы и приветствовали возвращение господина громкими криками.

Люди эти, которые бежали в темноте, размахивая зажженными факелами, придавали окружающей картине нереальный, фантастический характер.

Спустя двадцать минут путешественники уже въезжали во двор асиенды.

Капеллан и мажордом ждали у больших ворот; они поздравили прибывших с благополучным приездом.

Путешественники спешились.

Хотя Лоран и жаловался на усталость, однако он проворно соскочил наземь и подбежал к дамам, чтобы помочь им сойти.

— Поручаю тебе слуг его сиятельства графа дона Фернандо де Кастель-Морено, — обратился асиендадо к мажордому, — смотри, чтобы им было хорошо.

Мажордом почтительно поклонился.

Дон Хесус Ордоньес вошел в дом, за ним — две девушки, граф и отец Санчес, который, завидев Лорана, по своему обыкновению тотчас опустил капюшон на лоб.

Все разошлись по своим комнатам, чтобы в ожидании ужина привести в порядок свой туалет, очень нуждавшийся в этом после продолжительного переезда.

Графу отвели ту же комнату, где он был в предыдущий раз. Мигель Баск и паж уже ждали его там.

Лоран переоделся: платье на нем было в крови и во многих местах разорвано.

— Схватка была не на шутку, ваше сиятельство? — спросил Мигель, помогая капитану одеваться.

— Пустяковая, — ответил молодой человек на басконском наречии, которое приводит ученых в отчаяние. — Шайка негров с безобразным Каскабелем во главе похитила дочь нашего друга Хосе.

— Ага!

— Несколько индейцев бросились вслед за ними. Будучи в явном меньшинстве по сравнению с неграми, они отважно ринулись на них и полегли бы все, не подоспей мы, на их счастье, как раз вовремя. Девушку мы вызволили, а мерзавцев перебили. Юлиан выстрелом раздробил руку Каскабелю, и тот с ревом ударился в бегство; за ним разбежались и остальные ночные птицы. Вот и вся история.

— Бедный Хосе! Я рад за него, что все так хорошо закончилось.

— Я тоже. Разумеется, я не заикнулся обо всем этом дону Хесусу. Я сочинил целую историю о засаде свирепых флибустьеров, бежавших из Панамы, прибавил к своему рассказу ожесточенный бой и угодил в его мнении прямо в герои. Он меня боится теперь, как черта, что мне на руку; надо поддерживать его в этом полезном настроении.

— Это будет не трудно, — с гримасой пренебрежения ответил Мигель, — редко мне приходилось видеть такого подлого труса. Все время вашего отсутствия он бил себя в грудь и бормотал молитвы, дрожа как осиновый лист.

— Да, я не считаю его храбрым.

— Вы можете назвать его презренным трусом, ваше сиятельство, и все-таки не смягчите истину.

— А что девушки?

— О! Те ничего не боялись, просто молодцы! Представьте себе, они собирались отправиться к вам на помощь, как только заслышали перестрелку. Какого труда стоило мне удержать их! И то, если бы вы не вернулись, право, мне пришлось бы уступить их настоятельному требованию ехать вперед.

— Добрые души! — прошептал молодой человеке чувством.

— Да, добрые, капитан, и преданные вам души, уверяю вас. Лоран вздохнул, поник головой и задумался.

— Спасет ли ангел демона? — пробормотал он про себя. — Увы, это в руках Божьих! Я только орудие роковой судьбы…

В эту минуту появился мажордом и доложил, что ужин подан.

Лоран тотчас направился в столовую.

Все были в сборе, и капеллан ждал только его, чтобы прочесть молитву.

ГЛАВА VII. Прекрасный Лоран готов верить в колдовство

Дамы, утомленные путешествием, едва притронулись к ужину и, встав из-за стола, сейчас же ушли к себе.

После ухода доньи Флоры и ее подруги капитана, конечно, также ничего не удерживало. Несмотря на убеждение асиендадо провести с ним еще несколько минут, он сослался на страшную усталость. Глаза его, вполне естественно, так и смыкались, он с величайшим трудом подавлял зевоту; разумеется, хозяин не мог удерживать его долее.

Предоставившейся ему свободой молодой человек воспользовался с восторгом и немедленно вышел из столовой в сопровождении своего пажа и камердинера.

— Ах, любезный отец Санчес! — вскричал асиендадо, когда за Лораном затворилась дверь. — Какой замечательный человек этот граф де Кастель-Морено!

— Вы находите, сеньор дон Хесус? — равнодушно спросил монах.

— Разве вы не разделяете моего мнения?

— Я очень мало знаю графа, сеньор, ведь мы не перекинулись с ним и парой слов.

— Действительно, он так недолго пробыл здесь в свой первый приезд.

— Разве на этот раз он пробудет дольше?

— Не смею надеяться, отец Санчес, хотя и сильно желаю этого. У него неотложные дела в Чагресе.

— А!

— Но по возвращении, надеюсь, он опять остановится здесь.

— По-видимому, вы очень интересуетесь этим молодым человеком, — сказал монах, подняв голову и пристально поглядев на асиендадо.

— Действительно, очень: я потерял счет услугам, которые он оказал мне. Не далее как сегодня, часа два назад, не будь его, мы все были бы безжалостно умерщвлены разбойниками, засевшими в засаде и поджидавшими нашего проезда.

— В самом деле?

— Несмотря на мои просьбы, даже, можно сказать, требования, он один бросился на разбойников и перебил их всех. Что за человек! Какая храбрость! Вы также восхищались бы, отец Санчес, если бы, как я, видели его в пылу сражения.

— Боже мой! Разве дело было такое жаркое?

— Вы даже не можете себе представить: нас окружили более сорока человек разбойников-флибустьеров, бежавших из Панамы, где они содержались в ожидании приговора.