Звездный дракон - Эшер Нил - Страница 74

– Скажите им, что это временно, – отозвался Ян. – Все системы заработают в обычном режиме… скоро. – Он нетерпеливо забарабанил пальцами по краю клавиатуры.

– Загрузка завершена. Начинаю инициацию…

Звездолет вдруг внушительно тряхнуло. Гравитация снизилась наполовину. По дисплеям с огромной скоростью побежали строчки информации… и еще быстрее, и еще… В конце концов все слилось в серую дымку. Экраны и лампы начали бешено мигать.

Инженер-связист, сидевший за коммуникационным пультом (Ян вспомнил, что его звали Эриен), продолжал комментировать:

– Включились орудийные системы. Заряжены протонные пушки. Похоже, что цель – дракон… Забронирован изолятор.

Кормак вцепился в край клавиатуры. У него по спине побежали мурашки.

– Системы защиты от вторжения… – Эриен прижал палец к уху. – Ага, это главная палуба. Роботы-погрузчики включились и развернулись к людям. Они там кладут в штаны.

Кормаку нестерпимо захотелось вернуть обратно последние пять минут. Он был в ответе за все. Это был его приказ.

– «Гибрис»… «Гибрис»?

Неожиданно вернулась нормальная гравитация. На дисплеях замерли отдельные фрагменты информации.

– Орудийные системы отключаются. Системы защиты от вторжения тоже… Роботы-погрузчики останавливаются. Вот это да! А старушка Венолия, оказывается, знает пару-тройку грязных словечек…

Постепенно прекратилось мигание ламп, воцарился порядок и на других дисплеях. Кормак расслабился.

– Только что на связь вышла Шален. Хочет знать, что за чертовщина тут происходит. Что мне ей сказать?

Кормак глянул на Джейн и перевел взгляд на инженера-связиста:

– Скажите ей, что я дал приказ об инициации ИР рансибля. Это понадобилось нам для расшифровки главной памяти.

Пожав плечами, Эриен затараторил в микрофон. Через пару секунд обернулся и сообщил:

– Она поставила под вопрос личности ваших родителей, а потом обронила несколько слов насчет будущей судьбы на тот случай, если в самом скором времени автобульдозеры не вернутся к работе.

– Скажите ей – скоро. – Он обратился к Джейн: – ИР уже должен быть…

– Готов, – послышался голос, которому поразительным образом удалось вложить в одно слово всю скуку мудреца.

– Готов?

ИР, который можно было теперь с полным правом именовать «Самарканд II», продолжал:

– Я был инициирован преждевременно. Вероятно, для этого есть причина. Поэтому я готов выслушать ваши объяснения. Прошу вас, продолжайте. Прошло тридцать семь секунд – и я уже заметно скучаю.

Инженер-связист снова подал голос:

– Шален снова на связи. И катер. Они не получают сигналов с «Гибрис». По-прежнему вся техника стоит.

– «Гибрис»? – окликнул Кормак.

– Понятно, «Гибрис», – отозвался «Самарканд II». – Похоже, я поглотил ИР этого звездолета. Отделяю. Сделано.

– «Гибрис»?

– Да. Я «Гибрис».

– Техника пошла. Роботы разблокированы. Главный люк открывается. С изолятора снимается броня, – сообщил Эриен.

Ян облегченно вздохнул.

– «Гибрис», как там главная память?

– Я не обнаруживаю ее в киберпространстве.

– Это… Ты ищешь вот это? – уточнил «Самарканд II».

– … механ человек подготовил твердую почву детали двигателя звякают звякают кровоточат масляное мыло зеленое пузырится горячее…

– Именно поэтому ты инициирован, – сообщил Кормак искусственному разуму.

– Это главная память моего предшественника. В ней содержится информация, имеющая отношение к тому, что здесь произошло.

– Она у тебя? Ты уже получил эту информацию? – взволнованно спросил Кормак.

– Пока нет…

– … распростертая алюминиевая рука щит над зеленым вулканическим стеклом шар голова красные кварцевые стержни сера желтые зеленые сера желтые сера голубые вонь анисазерна пронаправлениеактиникабель-комжив…

Монолог неожиданно прервался пронзительным визгом. «Самарканд И» сообщил:

– Мой предшественник во время взрыва действовал в течение девяти целых двух десятых секунды. Он обнаружил какие-то сведения внутри себя, заблокированные вирусом. Эту информацию наряду со многими другими сведениями он передал в главную память, потому что к этому моменту уже не был подсоединен к глобальной сети.

– … Разбитые орехи под свинцовыми копытами. Конская голова – пустотелый оловянный цилиндр с глазами из звездчатых алмазов и ушами из ракушек. Малахитовые руки в лунном свете; ночная чернота и зелень над контрастной землей. Внеплановый перенос материи/энергии 32562331. Стеклянные драконы в зеленом небе алая луна…

Последовал комментарий:

– Внеплановый перенос материи/энергии произошел за сорок восемь солстанских дней до происшествия. Сомнения относительно сущности того, что именно было перенесено, с высокой степени вероятности указывает на то, что речь может идти о существе, именуемом «Творцом».

– … Ящерицы с тяжелыми костями. Дракон в цветке. Закон не препятствует. Псы, обезумевшие от зерна, связаны друг с другом грибковыми волокнами. Рыбоголовые рептилии. Горячие озера, наполненные кусками людей. 326222400…

– Двое драконидов прибыли за день до взрыва буферов. Эта информация была передана в глобальную сеть перед взрывом.

Кормак удовлетворенно потер руки:

– Очень похоже на то, что мицелий – дело рук драконидов. Дракон, конечно, скажет, что мицелий активизировался, как только они прибыли, и что оставил его Творец.

– А зачем распространять мицелий, если Творец уже убежал?

– Они об этом знали?

Джейн заметила:

– Мне кажется, вы относитесь к дракону с предубеждением. Эти сведения не говорят о его вине.

– Возможно, – задумчиво кивнул Ян. – «Самарканд II», есть хоть какие-нибудь данные о том, кто распространил мицелий? И куда подевался Творец?

– Послушайте ответ.

– Нет предупреждения взрыве буферов. Нет данных источнике мицелия. Перенос материи/энергии направлен звездное скопление Хира, система Мендор, планета Виридиан, смотри ссылку АВ87.

Именно то обстоятельство, что орбитальная станция представляла собой центробежную «баранку», говорило о ее преклонном возрасте. Резкий скачок в технике управления гравитацией был подстегнут открытиями Скайдона, но в дизайне орбитальных станций эти новшества прижились не сразу. Нужно было, чтобы в них поверили люди, привыкшие к определенным требованиям к среде обитания. На станции Нике работал обычный лифт – подлинное свидетельство дорансибельной эры, самый настоящий раритет. Таковой являлась и обшарпанная керамалевая палуба, по которой сейчас ползла Джарвеллис. Много времени должно было миновать, и много ног должно было протопать по палубе, чтобы в сверхпрочном керамалевом покрытии образовалось столько вмятин.

– Давай, давай, у тебя получится, – повторил Талл уже в который раз.

Примерно так же, только менее искренне, Джарвеллис подбадривала его жена Джетnote 15. Вполне понятно было, почему она не рада. Оба космоадапта были напутаны: они впустили в свой дом женщину, которая могла запросто прикончить их, дружелюбно похлопав по спине.

Талл – настоящий храбрец: сначала он втащил ее внутрь станции, совершив выход в открытый космос, а потом еще пощечин надавал.

Минуты тянулись как часы, но Джарвеллис в конце концов доползла до края металлического ящика и обернулась. Потом сделала последнее усилие и вползла внутрь кабины лифта. Космоадапты встали, прислонившись спинами к стенкам. Джет протянула худую руку к Джарвеллис. В тонких пальцах она держала приплюснутый шарик-нейроблокатор.

– Ради меня – можешь не шевелиться? – спросила она.

Джарвеллис закашлялась. Ее легкие были наполнены жидкостью. Все тело у нее ныло, а левый бок превратился в полосу дикой боли. У нее кружилась голова, ее мутило. Джет осторожно приблизилась и прижала блокатор к затылку раненой. Волокна нейронного шунта проникли в кожу, тело захлестнула волна блаженного онемения. Талл нажал на кнопки на небольшой панели. Джарвеллис не почувствовала, как тронулась с места кабина. Она просто понимала, что ее везут к центру станции, а потом вдруг полузабытье оборвалось, когда ей показалось, будто пол в кабине провалился. Она стала невесомой.