Идеальная жена - Мартон Сандра - Страница 1

Волосы ее – как неброское золото спелой пшеницы. Глаза темно-фиолетовые, цвета лесной фиалки. Как только она стала спускаться по ступеням, Райан Кинкейд моментально, не более чем за один удар сердца, разглядел, что под длинной, до щиколоток, темно-красной бархатистой накидкой у нее, скорее всего, ничего нет, кроме собственной гладкой кожи.

Логика подсказывала ему другое. “Монтанос”, конечно, наимоднейший нью-йоркский супермаркет, однако, подумал он с иронической усмешкой, вряд ли администрация этого уважаемого заведения решится выставлять напоказ полуголых манекенщиц.

На самом же деле она очень умело драпировалась в свой ниспадающий покров, что и создавало волнующее и неотразимое впечатление. Обеими руками она придерживала у самого подбородка высокий воротник-стойку, и накидка наполовину распахивалась при каждом шаге, приоткрывая красивую, длинную, отчаянно-соблазнительную ножку.

Зеленые глаза Райана сузились от восхищения. Потрясающая женщина. И она знала о своей неотразимости! Это было заметно по тому, с какой гордостью она держалась, и по слегка пренебрежительному выражению ее волнующе-красивого лица. Остальные манекенщицы улыбались толпе покупателей, собравшихся у основания лестницы, где был устроен небольшой подиум, и только она двигалась подобно гордой королеве, которая редко снизойдет осчастливить взглядом своих подданных.

Райан подумал, что это делает ее еще привлекательнее, и почувствовал, как волна возбуждения пробежала по его телу.

Захваченный вместе со своим приятелем в плен потоками покупателей “Монтаноса”, запрудивших все проходы супермаркета вокруг этого импровизированного подиума, он наконец сообразил, что попал на обычную демонстрацию мод по пятницам, и начал было досадовать. Однако представление оказалось намного занимательнее, чем он предполагал.

Фрэнк, стоящий позади, прошептал, задыхаясь от восторга:

– У-у-у! Ух, ты! Видишь вон ту, светленькую? О такой, наверное, каждый мужик мечтает!

– Эротические фантазии, – негромко проговорил Райан, усмехнувшись.

Удивительно, но соблазнительные образы действительно стали вспыхивать в его сознании. Странно. Он вообще-то не из тех, кого преследуют сексуальные фантазии. В его жизни было достаточно красивых женщин – секс никогда не был для него проблемой, – и его вполне устраивала та реальная жизнь, какую он вел до сих пор. Но при виде прекрасного создания, спускающегося по ступеням бельэтажа, мозг его заработал с удвоенной скоростью.

– Ты не обижайся, – пробормотал ему в ухо Фрэнк, – но я бы сейчас предпочел выпить по рюмочке с ней, а не с тобой.

– Да что там “по рюмочке”! – улыбнулся Райан. – Что до меня, то я привез бы ее домой, стащил бы этот бархатный балахон и уж хорошенько бы рассмотрел, что там под ним находится.

Слова эти предназначались, конечно, только Фрэнку, но в тот момент, когда Райан начал говорить, в мощных динамиках раздался громкий щелчок, музыка резко оборвалась, толпа примолкла, и в возникшей тишине голос Райана, усиленный невесть откуда взявшимся микрофоном, был отчетливо услышан всеми.

Блондинка остановилась как вкопанная.

Толпа охнула от восторга.

Райан застонал от смущения.

“Что же теперь будет? – пронеслось у него в мозгу. – Что делать? Улыбнуться? Пожать плечами? Обратить все в шутку? Извиниться?”

Вышло, однако, так, что из этого богатого ассортимента ничего не пришлось выбирать. Блондинка сжала зубы, позвоночник ее напрягся, и она возобновила движение, но уже не походкой модели, как прежде, а уверенным, целенаправленным шагом. Одна из девушек отделилась от стайки манекенщиц, собравшихся у основания лестницы, сказала ей что-то на ходу, загораживая дорогу рукой, но блондинка, не обращая на нее внимания, двигалась прямиком к Райану.

Фрэнк негромко засмеялся.

– Adios, muchacho.[1] – пробормотал он и отступил назад.

Она остановилась перед Райаном. Прекрасное лицо ее было почти белым от сдерживаемого гнева, глаза смотрели прямо ему в глаза. Смущенно кашлянув, он улыбнулся ей той очаровательной улыбкой, перед которой не могли устоять даже самые утонченные женщины Манхэттена.

– Забавные фокусы выдает иногда эта акустическая аппаратура, – проговорил он приятным голосом.

Она молча смотрела на него. Глаза ее сверкали от бешенства.

Райан еще раз смущенно прокашлялся.

– Послушайте, – сказал он. – Я очень сожалею, но…

– Так ведут себя только козлы! – проговорила она голосом, от которого веяло холодом Арктики.

Кто-то в толпе прыснул. Райан почувствовал, как непривычный румянец заливает его щеки.

– Ну-у, я…

Она приблизилась еще на один шаг. Слабый аромат духов (“Опиум”? “Л’эр дю там”?), дразня, достиг его обоняния.

– Или ты конченый дурак.

По толпе пробежал смешок. На этот раз смеялись громче и уже в нескольких местах. Райану пришлось приложить немалые усилия, чтобы удержать на лице подобие вежливой улыбки.

– Послушайте, мисс, – сказал он. – Я очень огорчен, если…

– Да нисколько ты не огорчен! – Ее темные, почти черные глаза пылали негодованием. – Зачем тебе огорчаться? Ваше величество может походя обидеть любого, кому приходится трудом зарабатывать себе на жизнь, разве не так?

– Леди! – сказал он, сдерживаясь. – Не кажется ли вам, что вы перегибаете? Я стараюсь как-то уладить, принести извинения, но…

В ответ она только холодно засмеялась, показывая красивые белые зубы.

– Козлу извиняться – что медведю выучить менуэт!

Смешок одобрения прокатился по толпе позади Райана. Лицо его посуровело, он придвинулся к ней ближе. Для женщины она была высокой, но он со своим ростом в метр девяносто был выше; со скрытым удовлетворением он отметил, что подавил ее своими размерами: блондинка проворно отступила на шаг.

– Вы правы, – проговорил Райан вкрадчивым голосом. – Я действительно нисколько не огорчен. Мне даже нравится, это шоу.

Раздался шорох аплодисментов, и кто-то негромко свистнул. Райан, повернувшись лицом к толпе, изобразил рекламную улыбку.

Ну и нервы у мужика! В упор глядя на этого самовлюбленного нахала с зелеными, как морская вода, глазами, с черными как смоль волосами и с глупой, самодовольной ухмылкой на лице, Девон почувствовала, что щеки ее горят огнем. Все, не отрывая глаз, смотрели сейчас на нее.