По следам загадочных зверей - Эйвельманс Бернар - Страница 4

Повторимся: что такое криптозои как объект научного исследования? Они — виды, от которых отказалась эволюция, ее безнадежные тупики. Значит, польза криптозоологии как дисциплины, их изучающей, состоит в познании неоптимальной физиологии, морфологии, экологии и биохимии, в познании того, как не надо, как не должно быть устроено животное данной группы (рода, семейства, отряда etc.). Очевиден дальнейший выход в биомеханику и бионику: исследование криптозоев с их позиций поможет понять, как устроены неудачные живые машины. Все это — уникальная информация, которой современная биология не располагает, и только криптозоологические изыскания способны ее дать!

К такому выводу приводит педантичный научный подход. Итак, ясно, зачем криптозоологам объективно надо искать криптозоев. Но они их и так ищут. С той же целью?

Честно говоря, не похоже. Недаром они — романтики. Судя по тому, что они говорят и пишут о себе сами, целей у них две. Первая — сенсация. Криптозоолог, забравшийся в непроходимую глушь, хочет прежде всего удивиться сам и удивить остальных: подумайте только, все считали, что такой-то вид вымер, а он до сих пор цел! Вторая цель — сохранить его и впредь.

Но поскольку есть простое объяснение, отчего вымершие виды могли вымереть не до конца, — нет сенсации. А то, что криптозои, пусть до сих пор живые, все равно не жильцы, говорит о бесполезности попыток сохранить их как виды! Тогда организовывать для них заказники и заносить их имена в Красную книгу — занятие не только практически обреченное на неудачу, но и теоретически бессмысленное. Согласитесь, спасти какой-либо таксон, катастрофически вымирающий из-за антропогенного воздействия, но очень важный как материал для дальнейшего эволюционного процесса, — святое дело. Если начнет вымирать род Andrena (группа пчел, бурно эволюционирующая сейчас), его стоит взять под защиту. Но мапингуари? В конце концов, не человек его выжил — не человеку и пытаться его уберечь. А хуже мы ему уже не сделаем.

В общем и целом получается, что криптозоология, несмотря на свой имидж псевдонауки, по меньшей мере потенциально научна. Если все изложенное выше справедливо, ее очень легко «дорастить» до настоящей науки — для этого ей нужно… как ни парадоксально, прекратить свое существование. По крайней мере, в прежнем качестве дисциплины, претендующей на самостоятельность, какую-то альтернативность и даже эзотеричность. Ибо объективно криптозоологические исследования относятся к самой что ни на есть заурядной зоологии. Более того, незачем даже выделять в ней особый раздел, изучающий криптозоев: все его задачи могут и должны решаться в рамках традиционных зоологических дисциплин — морфологии животных, их экологии, физиологии, биохимии, иммунологии, а также биофизических — биомеханики и бионики.

Не нужно расценивать это соображение как призыв к «криптозоологической революции». Наверняка «онаучивание», «зоологизация» криптозоологии произойдут сами собой по мере накопления фактов — найдут же когда-нибудь всех этих несуществующих зверей, точнее, тех из них, кто все-таки существует! Тогда, правда, криптозоология лишится своего романтического ореола, но так ли уж велика потеря сия, если взамен настоящая наука обогатится целым пластом интереснейших данных!

Часть первая

НЕУГАСИМАЯ СТРАСТЬ К ОТКРЫТИЯМ

Глава 1. ЗАТЕРЯННЫЕ МИРЫ — ВОКРУГ НАС!

Весной 1948 года в пустыне штата Нью-Мексико упал и разбился таинственный летательный аппарат. Из-под его обломков были извлечены обгоревшие останки нескольких маленьких человекообразных существ, чей рост не превышал 90 сантиметров. Некоторое время спустя две похожие катастрофы произошли в пустыне штата Аризона.

Из третьего аппарата вытащили целое и невредимое тело одного из находившихся там карликов.

Всякий раз представители ВВС США стремились поспеть на место катастрофы первыми, чтобы подобрать обломки аппаратов и тела тех, кто их пилотировал.

Однако любая секретная информация, как бы тщательно она ни хранилась, все равно однажды становится достоянием гласности. Так в конце концов мир узнал от журналистов правду об этих таинственных происшествиях.

Стало известно, что в американских пустынях приземлились летающие тарелки, прибывшие с другой планеты. Ими управляли невзрачные на вид, обезьяноподобные карлики, и на Землю они, очевидно, прилетели, чтобы шпионить за нами.

Все шестнадцать астронавтов из первого звездолета — увы! — сгорели, зато из третьего удалось извлечь не пострадавший труп одного из пришельцев, который отправили на обследование в Фонд Розенвальда в Чикаго. В этих аппаратах были обнаружены несколько хорошо сохранившихся приборов, время от времени воспроизводивших какую-то информацию с помощью идеографических знаков, неизвестных на Земле.

Неужели никто так и не оценил сенсационность этих известий? Кто знает. Как бы то ни было, вскоре в первое сообщение пришлось внести кое-какие поправки: шестнадцать членов экипажа первой тарелки, мол, не сгорели, а были взяты в плен! Естественно, правительство пожелало оставить сей факт в тайне, дабы не вызывать панику…

Шпионы-инопланетяне ничего не сказали (видимо, они просто не умели говорить), правда, один из них любезно указал пальцем место на карте Солнечной системы, где была расположена вторая от Солнца планета, Венера. И тут какой-то умный и сметливый землянин предложил поместить пленников в камеру, наполненную углекислотой, чтобы воссоздать подобие венерианской атмосферы. Дабы шпионы-карлики хоть немного ощутили себя как дома!

Представители американских ВВС не спешили опровергнуть сообщения газет и журналов, что лишний раз доказывало достоверность происшедших событий.

Даже сегодня эта таинственная история продолжает волновать многих. Однако ничего удивительного в том нет, ведь мировая печать раструбила о ней на весь белый свет!

Морские змеи и прочие чудовища отошли на второй план.

Человек стремится познать чудо, и его стремление, откровенно говоря, вполне естественно. Кто из нас хоть однажды не мечтал бежать из этого жалкого мира или просто от обыденной жизни? Понятно, что рассчитанные на широкую читательскую аудиторию публикации только еще больше распаляют наше воображение. Но чем тогда объяснить тот факт, что нынешние газеты, как правило, уделяют очень мало места — да и то на последних полосах — сообщениям вроде тех, что я выбрал из множества им подобных, которые были опубликованы за последние три года? Это ли не чудо?