Подземная пирамида - Леринц Ласло Л. - Страница 44

Когда он вернулся, мы уже закончили крепить вход.

Нельзя было рисковать тем, что, пока мы будем внизу, песок обрушится на нас.

На наше счастье и благодаря предусмотрительности Карабинаса мы прихватили с собой несколько полутораметровых железобетонных балок, таким образом крепление не представляло для нас особой проблемы. Выкопанный песок мы нагружали в ведра и выносили на поверхность. Ну и, конечно, следили за тем, чтобы песок не лежал буграми, что могло броситься в глаза какому-нибудь случайному незваному гостю.

Через два – два с половиной часа работы нам удалось полностью расчистить каменную плиту, прикрывавшую вход в подземелье, Мне было любопытно, как, черт возьми, военные смогли ее передвинуть. Но то, что они ее передвигали, это факт.

Мы с четырех сторон поддели плиту ломами и подвели под нее синтетические ремни. И вдруг каменная плита сдвинулась и так легко скользнула в сторону, словно ехала по рельсам.

Осима постучал по ней и удивленно взглянул на нас.

– Это не камень…

Я тоже пощупал, но почувствовал только прохладную гладкость, будто прикасался к мрамору.

– Нет? Тогда что же это такое? Осима все еще держался рукой за камень и качал головой.

– Где след от железного прута?

– А где он должен быть?

– Где-то на камне. Пораскиньте-ка мозгами, Петер. Сначала военные поддевали его чем-то, потом я тыкал прутом куда попало. А на нем ни царапины.

Йеттмар пожал плечами.

– Может быть, вы попали в него где-то с краю, Бонни.

Карабинас схватил одну из железок, предназначенных для подпорок, и занес ее над камнем.

– Сейчас мы сможем в этом убедиться! Папа Малькольм поднял руку и заорал:

– Стой! С ума сошел? А вдруг разобьется и…

Но Карабинас, не обращая ни малейшего внимания на протесты Старика, обрушил удар на камень. Из-под кончика железной палки выскочила длинная желтоватая искра. Такой удар должен был раздробить плиту на тысячу осколков.

Однако на поверхности плиты не появилось ни малейшей царапины.

Я опустился на колени и снова принялся изучать камень. Он был гладкий, и когда я попытался его поднять, он поднялся. Так легко, словно был полым внутри.

Я осторожно положил его опять над входным отверстием, потому что, когда он сдвинулся, сверху начал сыпаться песок, подвергая опасности крепления боковых стенок.

– Вряд ли это обычный камень, – сказал я и подумал, что, когда мы его поднимем, в склеп неизбежно обрушится груда песка.

– Тогда что это такое? – спросил Малькольм.

– Какой-то минерал. Не имею понятия. А ты как думаешь, Карабинас?

– И я не знаю. Мне только любопытно, каким дьявольским способом они смогли обработать этот странный материал. Посмотрите только на иероглифы! Какая гладкая у них поверхность. А ведь несомненно, что их именно вырезали в камне.

– Вы прочитали, Петер? – спросил Малькольм.

– Да. Обычная молитва Гору. Ничего особенного.

– Значит, мы можем спускаться?

– Когда мы снимем плиту, в склеп начнет сыпаться песок, – забеспокоился Йеттмар.

– Ну и что? Лишь столько, сколько сможет просыпаться мимо креплений. Это не самое главное. Все равно туда уже навалило несколько кубометров. Когда камень поднимали военные, вниз ссыпалось столько, сколько могло войти.

Прежде чем поднять камень, мы провели военный совет. Приняли решение, что папа Малькольм останется наверху, возле палатки, и если заметит что-нибудь подозрительное, то подаст сигнал фонарем или просто крикнет нам. Тем не менее мы надеялись, что нас никто не потревожит.

По команде Карабинаса мы подняли камень с четырех сторон. Подняли его примерно до высоты колен, потом отступили в сторону и положили на песок. Под плитой чернело отверстие, которое вело в склеп.

Мы щелкнули выключателями своих фонариков, ведь внизу царил тысячелетний мрак. Палатка заслоняла солнце, и мы вынуждены были работать при свете фонарей. Осима достал веревочную лестницу и закрепил один конец на опорной балке. Потом ухватился за лестницу и подмигнул мне.

– Все о'кей. Пойдете вперед, Силади?

Не говоря ни слова, я подошел к лестнице и начал спускаться. Я чувствовал, как лестница раскачивается подо мной, но когда Йеттмар наступил на ее конец, положение стало более устойчивым. Вытянув фонарь перед собой, я пополз вниз.

Первое, что я увидел, была уйма песка. Я оказался прав, предполагая, что после того как здесь потрудились военные, склеп, пожалуй, наполовину заполнился песком. Ну, если не наполовину, то добрых несколько кубометров все же подо мной было. Когда сошел с последней ступеньки, то погрузился в песок почти по колени. Но ниже песка уже не было, пол отсека оказался твердым.

Я отступил в сторону и посветил фонариком наверх.

– Порядок! Я внизу! Следующий! Я поставил ногу на нижнюю ступеньку лестницы и подождал, пока и Йеттмар спустился.

– Черт возьми, – принюхался он, – можно было бы подумать, что здесь, внизу, воздух тысячелетий. Но не такая уж и вонь, однако.

– Американцы проветрили, – сказал я.

– Возможно, что здесь и как-то иначе проветривается, – пробормотал он и осветил фонариком стены. – Я не удивлюсь, если мы найдем где-нибудь вытяжную трубу.

Тем временем спустились и остальные, самым последним – Карабинас со своей лампой Аладдина. Он положил фонарь сверху на кучу песка, и весь отсек осветился желтоватым, призрачным светом. Со стен на нас действительно смотрели тысячелетия.

Склеп имел, вероятно, метра три в ширину и метров шесть в длину. Обе более длинные стены были украшены иероглифами и рисунками, на одной из более коротких не было ничего, если не считать серого слоя грязи, а на противоположной, как и говорили военные, виднелись следы замурованной двери.

Трудно выразить, какое волнение охватило всех нас. Мы стояли, словно окаменев, и смотрели на стены.

Когда я рассматривал изображенные фигуры – то сидящие на троне, то стоящие на коленях на полу, – то вдруг вспомнил свое детство, как мы лазали по пещерам в Неваде и мечтали, что когда-нибудь сделаем большое открытие под землей.

И вот – пожалуйста! Мечта стала явью! Вот здесь склеп, там замурованная дверь, и, может быть, за ней нас ожидает второй Тутанхамон или подземная пирамида!

Наконец Карабинас нарушил молчание:

– Что это? Склеп?

– Возможно, – ответил Осима. – Но даже если это так, то нет здесь ничего, кроме песка.

– Вот в этом углу был Анубис, а рядом с ним был Апис. А вон там – маленький саркофаг! – И я указал в том направлении, о котором слышал от военных.

– Невероятно, чтобы это был склеп, – буркнул Йеттмар. – Где же тогда саркофаг?

– Возможно, украли…

– Через это маленькое отверстие?

– Или через ту дверь! Йеттмар скривил рот.

– А потом еще и замуровали ее за собой? Ну уж нет! Грабители склепов зря времени не теряют.

– Тогда что же это, черт возьми?

– Во-первых, что здесь на стенах? – спросил Карабинас. – Петер, ты лучше всех читаешь классические тексты.

Я поднял свой фонарь и осветил стену. Прямо напротив меня на троне в величественной позе сидел фараон или какая-то знатная персона; у ног его лежало несколько фигур поменьше в головных уборах, похожих на корону, с протянутыми вперед руками, одни из них держали кувшины и сосуды вроде бидонов, у других руки были пустыми. За их спинами стояли две огромные мужские фигуры с плетьми в руках.

А дальше, вплоть до замурованной двери, простиралось изображение обширного поля пшеницы. Женщины и мужчины наклонялись к колосьям, собираясь срезать их серпами странной формы. Другие стояли на краю поля, широко разведя руки. Были еще фигуры, которые ведрами черпали воду из оросительного канала и осторожными движениями поливали какие-то низкие растения, может быть, капусту или салат.

Мы безмолвно смотрели на картину, пытаясь понять ее смысл.

– Поклонение фараону, – произнес Йеттмар.

– Ну, а люди с плетками?

– Очевидно, телохранители.

– Или надсмотрщики над рабами.