Подземная пирамида - Леринц Ласло Л. - Страница 43

Тут я почувствовал, что уже сыт этим по горло. Папа Малькольм и Осима любуются нашим чудесным открытием, а я тут спорю с ними из-за какого-то дурацкого песчаного холма.

– Дело в том, – начал я – что… Но Карабинас снова перебил меня:

– Посмотри же! Чрезвычайно интересно. Итак, вблизи пирамид существует некий ортоцентр… Дьявольщина! Тогда ведь холм-то и не самое интересное!

Йеттмар поднял голову и уставился на Карабинаса.

– Какого черта…?

– Вот смотрите! Где пересекаются эти три линии?

– На склоне холма.

– В том-то и дело) – двинул его в бок Никое. – А почему не на вершине?

– Потому что мы стоим не там, где нужно, – сказал Йеттмар. – Если ты хочешь, чтобы точка пересечения оказалась точно на вершине холма, нужно отойти в сторону. Куда-то сюда. – И он показал в ту сторону, где находится спуск.

Карабинас от неожиданности подпрыгнул, и на него напала икота.

– Есть! Будь я проклят!

Я изумленно вытаращился на него и, признаюсь честно, не слишком понимал, отчего он пришел в такой восторг. Йеттмар же, похоже, знал, почему Никое обрадовался.

– Ты думаешь, что сейчас это покажет?..

– Черт его знает. Одно точно – не зря там находится этот холм!

Я понемногу начал терять терпение.

– Эй! Может быть, все-таки скажете, чему вы радуетесь?

– Смотри сюда, Петер! – схватил меня за руку Карабинас. – Вот там холм! Клянусь, что он там не случайно! Кто-то насыпал его!

– Насыпал?

– Ну да, наносил песка.

– Ты думаешь, что под ним что-то есть?

– Откуда мне знать! Возможно. Но сейчас не это самое интересное.

– Не это? Тогда что же, черт возьми?

– Точка пересечения. То, что она находится не на вершине холма.

– Но лишь если смотреть отсюда! Только что вы говорили, что, если отойти в сторону, с некоей точки с точностью…

И тут до меня наконец дошло! Воображаемые линии, соединяющие вершины пирамид, только тогда пересекаются на вершине холмика, если смотреть на них с одной определенной точки. Я вдруг вспомнил историю о султане Ибн Хамиде.

«Иди к ним, но не подходи совсем близко! Остановись на таком расстоянии от них, откуда они кажутся высотой примерно в два локтя. И смотри, чтобы стоял ты от них строго на юг…»

Мы тоже стояли на юг от пирамид, и они казались примерно высотой в два локтя.

– Чтобы почувствовать вкус пудинга, его нужно съесть! – сказал Карабинас и поднял прибор. – Йеттмар, будь добр, возьми меня под руку, чтобы я не споткнулся… Пошли, Петер, за мной! Любопытно мне, где то место, с которого точка пересечения лучей видна на вершине холма.

Йеттмар подхватил Карабинаса под руку и повел его, как поводырь слепца. Я пошел рядом, уже, в общем, зная, куда мы выйдем. Чего я еще не знал, так это – в чем смысл всех наших действий.

Мы продрались через кустарник, прошли мимо оставшихся без присмотра палаток, обошли стороной довольно большую лужайку, направляемые Карабинасом, который отдавал команды, как лоцман.

– Теперь чуть-чуть вправо, теперь влево, так, идем прямо, все прямо!

Мы снова попали в кустарник, прошли ярдов тридцать, потом по указанию Карабинаса свернули направо.

– Еще пару метров! – бормотал Карабинас. – И тогда точка пересечения окажется на вершине насыпи!

В этот момент мы выбрались из кустарника, Никое поднял руку и громко выкрикнул:

– Стоп! Мы на месте! А теперь хорошенько осмотримся, что мы тут имеем, потому что…

Он запнулся, словно ему забили рот песком. Йеттмар и я уже обо всем догадались, а Карабинас только беззвучно ловил ртом воздух.

– Поди ж ты!.. Это… это! Вот это да!..

Он выронил из рук прибор и уставился себе под ноги, будто увидел привидение или вереницу гномов, вылезавших из той ямы, которая находилась в трех дюймах от его ботинок. Однако в яме суетились не гномы, а Осима с песчаной маской на лице и папа Малькольм с недавно мокрым а теперь засохшим складками платком на голове А под ними, напряженно вглядываясь вдаль, застыла любимая птица бога Гора – сокол с изогнутым клювом.

– Как вы ее нашли? – спросил Никое, когда отдышался, и мы все уселись наверху, на краю ямы.

– По чистой случайности. Железным прутом. Я воткнул его в песок, и камень звякнул.

– Но мы же тысячу раз проходили над этим местом с инструментом!

– Никуда он не годится. Или не больше, чем гадательный прут. Я не возьму в толк, как при нынешнем развитии техники люди не могут придумать нормальный контрольный прибор.

– Довольно уж напридумывали, – проворчал Малькольм.

– Один стоит другого, – отмахнулся Осима, стирая с лица песок. – Впрочем, дальномер, похоже, работает прилично. Ведь он привел вас прямо сюда.

Кзрабинас чистил прибор от песка.

– Как вы думаете, – спросил он тихо, – что может означать тот холм?

– Обычный ортоцентр, – сказал Осима.

– Точно?

Никто не сказал ни слова; в самом деле, что мы могли сказать точно?

Карабинас покачал головой.

– Мне этот холмик кажется подозрительным. Просто не укладывается в голове…

– Что именно?

– Зачем он был нужен.

Осима уставился на него, округлив глаза.

– То есть как это зачем? Не ты разве сказал, что точка пересечения должна оказаться на вершине?

– Да, сказал. Только не соображу, зачем нужен был именно какой-то холм.

Йеттмар почесал в затылке.

– Ну… этого и я не знаю. Разве что рассчитывали, что холм сохранится на долгие годы, тогда как другой предмет, скажем, дерево или памятный столб, может исчезнуть. Так, по крайней мере, я думаю.

– Кто рассчитывал?

– Те, кто строил, египтяне.

– А возможна ли была вообще во времена фараонов, точнее во время правления Эхнатона, такая ориентировка на местности?

Йеттмар ткнул пальцем в Карабинаса.

– Вот у него спрашивай! Карабинас пожал плечами.

– Понятия не имею. Честно говоря, мы очень мало знаем о науке египтян, особенно об их метрологии. До нас почти не дошло источников. Может быть, они и разбирались в этом.

– Ну хорошо, пока ясно, – сказал Осима. – Но все еще остается вопрос, зачем им нужны были эти фокусы. Усыпальницы прятали в земле или в скале в основном для того, чтобы сохранить их навечно. И маскировали вход. Они хотели, чтобы все забыли об умерших и усыпальница никогда не открывалась. Разве только при воскрешении из мертвых, если считать доказанным, что они верили в нечто подобное.

– Как ты это понимаешь?

– Ну, ведь кроме пирамид, они не оставили для потомков никакого указания на то, где лежат их усопшие правители. Как раз наоборот. Они хотели, чтобы никто и никогда их не нашел.

– Ага, – поднял голову папа Малькольм. – Я начинаю понимать, что вы хотите сказать, Осима.

– А здесь же совсем иная ситуация. Если верно то, что мы утверждаем. Они строят усыпальницу, прячут ее, потом запутанным способом определяют ее положение, или наоборот.

– То есть?

– Сначала определяют место, затем строят усыпальницу. Но это, в сущности, одно и то же. Важно, что они как бы хотели, чтобы в будущем, может быть, их потомки, все-таки нашли умерших.

– Это точно? – проворчал Йеттмар.

– Не точно. Но вы же сами только что объяснили необходимость холма тем, что он не подвержен разрушению, в отличие от дерева или обелиска. А ведь они должны были бы приложить все старания, чтобы исчезло все, что могло бы навести на след усыпальницы.

Папа Малькольм встал и прокашлялся.

– Так мы ни до чего не договоримся, господа. Ведь мы даже еще не знаем, что тут у нас под ногами – усыпальница или что-нибудь другое. Не соизволите ли проинформировать меня о ваших ближайших действиях? 29 мая В рассветные часы мы перенесли палатки к входу в подземелье. Потом Осима v-елся за руль автомобиля, чтобы сообщить о случившееся Миддлтону и Хальворс-сону. Поскольку Абдаллах-Бахари расположен слишком далеко, чтобы он мог лично передать им эту весть, он с ближайшей почты отправил телеграмму с заранее обусловленным текстом: «Продолжаем измерения, просим еще инструментов. Малькольм».