Грешники - Пирс Барбара - Страница 73

Они оставались у Денингзов полтора дня. Если бы лорд Джаретт присутствовал на праздниках, герцогиня настояла бы на том, чтобы визит растянулся до четырех дней: тогда бы у нее появилась возможность поговорить с юношей после отъезда гостей.

Файер постучала в дверь библиотеки. Услышав строгий голос отца, который разрешал войти, она толкнула дверь.

– О, сэр, мне кажется, я вас знаю. Ваше лицо кажется мне знакомым, – поддразнивая герцога, сказала она, продолжая стоять на пороге.

– Моя любимая Файер! – воскликнул он, раскрывая объятия.

Она с радостью побежала ему навстречу. Герцог хмыкнул, удивленный порывом дочери.

– Когда вы вернулись?

– Всего несколько минут назад, – ответила Файер, отстраняясь от него и присаживаясь в кресло у стола.

– И твоя мать? – спросил герцог, просматривая бумаги, которые занимали его внимание до ее появления в кабинете.

– Она сидит в экипаже. Они с Тэмом... выясняют возникшее между ними недоразумение, – сказала Файер, стараясь быть дипломатичной.

Но герцога трудно было обмануть. Он пристально посмотрел на дочь и сказал:

– Ругаются, как портовые грузчики? – Файер всплеснула руками и засмеялась.

– Папа, как ты думаешь, что бы сказала мама, если бы услышала, что ты сравнил ее с портовым грузчиком?

Герцог подмигнул ей.

– Мы можем сохранить это в тайне. – Закончив с бумагами, он отложил их в сторону.

– Вы хорошо погостили у лорда и леди Денингз? Я думал, что вы задержитесь там подольше.

Она вытянула ноги, так как от долгого сидения в экипаже все ее тело затекло.

– Конечно, праздники были устроены, как всегда, великолепно, но герцогиня пригласила еще одного джентльмена, чтобы он составил нам компанию. А потом, наверное, решила, что навязывать мистеру Броули длительный визит было бы с ее стороны невежливо.

Отец спокойно отреагировал на эту новость. То, что с ними ездил незнакомый джентльмен, его, похоже, совсем не волновало.

– А кто такой этот мистер Броули? – спросил он с легким любопытством.

– Это друг лорда Эмана. Меня ему представили... – она оборвала себя на полуслове, сообразив, что не стоит выбалтывать отцу историю их знакомства, потому что тогда ей придется рассказать ему и об их походе в магазин с лордом Крешеттом. – Это не так уж важно. Просто мама благоволит этому молодому человеку. Он занят поисками невесты из приличной семьи. Ты же знаешь, с каким энтузиазмом она воспринимает подобные миссии. Думаю, что все незамужние барышни, которые присутствовали у Денингзов, прошли самый строгий отбор.

Герцог рассмеялся, зная, с какой настойчивостью умеет действовать его жена.

– Я уверен, что с помощью герцогини мистер Броули найдет себе блестящую партию.

Файер улыбнулась, но ее веселье было напускным.

– Я предсказала, что это случится к осени.

Если Маккус женится, это будет означать конец их отношений. Даже если он пожелает продолжить встречаться с ней, она откажется от столь щедрого дара. Файер не хотела быть любовницей женатого мужчины.

– Я рад, что ты поехала к Денингзам. После истории со Стэндишем я боялся, что ты будешь прятаться от света.

– Я выходила в свет, папа, – возразила Файер. – Просто мы с тобой в последнее время почти не виделись. Это наталкивает меня на мысль, что ты избегаешь встреч со мной!

Файер знала, что ее упреки несправедливы. Отец вел себя в привычной для него манере. В этом сезоне главной его заботой была леди Талемон. До этого свободное время герцога было занято общением с леди Хипгрейв. Файер сбилась со счета, вспоминая бесконечную вереницу красивых женщин, в объятиях которых ее отец находил утешение, забывая о семье.

Герцогиня же в это время решила посвятить себя лорду Крешетту. Но были, конечно, и другие мужчины. Файер закрыла глаза, пытаясь подавить чувство злости, вызванное поведением родителей. Но они вели привычный для себя образ жизни. Это Файер изменилась. Ее маленький мир рухнул в одночасье только потому, что она выбрала на роль возлюбленного не того мужчину.

Она не знала, как воспринимать происшедшее. Что это – благословение или проклятие? Маккус вошел в ее жизнь после того, как она совершила самую большую ошибку, но он не стал скрывать, что у него имеются и свои планы. Когда он рассказал ей о своем детстве и о первых годах его жизни в Лондоне, Файер ужаснулась. Она не станет вести себя подобно злобной леди Хипгрейв, которая не может простить бросившего ее любовника. Файер вновь вспомнила молчание Маккуса, его странное поведение в экипаже. Возможно, он просто хотел оборвать их отношения, но не знал, как это сделать.

Герцог нахмурил брови.

– Дитя мое, к чему такие разговоры?!

Он отодвинул стул и сделал дочери знак подойти поближе. Файер спрыгнула со своего места и обошла письменный стол. Она села отцу на колени, как в детстве, когда была маленькой девочкой, и прижалась щекой к его плечу.

Герцог обнял ее и спросил:

– Это все из-за Стэндиша? Кто-то отпускал в твой адрес колкости?

– Папа, иногда это выше моих сил. Лорд Стэндиш и леди Хипгрейв преследуют меня. Они появляются именно там, где я собралась провести вечер. – Файер говорила немного в нос из-за того, что долго плакала. – Я так дорого расплачиваюсь за свою глупость.

Отец замер.

– Отилия связалась с лордом Стэндишем? – Казалось, его потрясла эта новость.

Лицо Файер исказилось в гримасе. Неужели отец был так увлечен своим новым романом, что не следил за городскими новостями? Файер подавила тяжелый вздох. Она, конечно, предпочла бы, чтобы герцог не узнал о переменах в судьбе своей бывшей фаворитки. Но, к сожалению, в столице было слишком много желающих посплетничать, поэтому Файер решила, что лучше уж она сама расскажет ему обо всем, тем более что герцогу не составляло труда узнать правду в считанные минуты, если бы он решил навести справки об интересующей его леди.

– Графа Хипгрейва нет в Лондоне, и лорд Стэндиш исполняет роль эскорта графини, – вяло отозвалась она.

Девушка не стала уточнять, что виконт оказывает ей и другие услуги, которые не принято обсуждать в гостиных приличных домов.

– Хипгрейв ненавидит городскую суету, – сказал герцог, не желая подробно останавливаться на личности супруга графини. – Отилия не могла найти себе мужа, который был бы ей большей противоположностью. Я никогда не поверю в то, что этот брак можно назвать счастливым.