Кафедра - Житков Андрей - Страница 8

— Судя по запаху, на работу ты устроился удачно, — сказала Вика.

— Не ругайся, — попросил Митя слабым голосом. — Я устал. Кроме того, за мной весь день гонялись какие-то потусторонние объекты. Видишь, — и Митя продемонстрировал опухшую щеку.

— Что, обкурился опять? — вздохнула Вика.

— Ну что ты! — Митя полез по карманам брюк, вытряхнул на стеклянную полку мятые купюры. — Вагон с сахаром разгружали. Умаялся.

— Смотри, я тебе не бедная Маша, чтобы передачки носить. Пока сидишь, замуж выйду.

— Но я ведь пока не сижу, Маша! — Митя полез к Вике целоваться. Она засмеялась, отпихнула его.

— Вот — ведь скотина, и куда мои глаза глядели?

— Наверное, в потолок.

— Помоги ребенка вытереть! — приказала Вика.

— О, ви, ма жэнераль! — козырнул Митя. Он взял мокрую агукающую Дашку на руки, и Вика стала вытирать ее большим махровым полотенцем.

— Иди укладывай, а я пока чего-нибудь погрею. Между прочим, ребенок без тебя не засыпает.

— Еще бы! — улыбнулся Митя, прижимая Дашку к себе. — Я тоже без вас заснуть не могу. Ничего не грей — только чай с вареньем попью.

— Ну да, с вареньем! Ты его от матери привез?

— Ладно, тогда без варенья, — послушно согласился Митя.

Он уложил Дашку в детскую кроватку и стал напевать колыбельную про “серенького волчка”. Дашка внимательно слушала, держа его за указательный палец. Скоро глаза у нее стали слипаться.

Позже, засыпая в постели в обнимку с Викой, Митя думал о том, что за сегодняшний день мысленно дважды изменил жене: с божественным видением в профессорской квартире и общежитской Маринкой в стоптанных тапках и старом халате. Лица обеих уже начинали стираться из памяти, будто кто-то смывал их водой. Только силуэт инфернального мужика все еще маячил перед глазами, заставляя сердце учащенно биться и вновь проигрывать опасную ситуацию. А что, если бы он его догнал, увидел лицо? Его сбросили бы, как того парня? Бедненький! Может, пойти в милицию и все рассказать? Ну нет, сам он никогда не пойдет — увольте. Он — не свидетель, он — трус. Пускай без него разбираются. Его там не было в тот вечер, он ничего не видел, тем более, что он, действительно, не видел. А ударился он виском о дверной косяк — пьян был. Вспомнив о мужике, Митя наконец-то запоздало испугался. Страх всегда приходил к нему позже, когда все было позади. Такой уж он “тормозной” — здрасьте!…

“Столб пыли в солнечном луче. Зачем мне все эти синие нимфы с чертями? Пропадите вы пропадом, сволочи! Вон у меня какие девки в доме! Все пройдет, все забудется, сгинет. Никогда больше не гоняйся за этими потусторонними. Видишь, какие они…”— его мысль оборвалась вместе с первым сном.