Яблоко Немезиды - Жаренов Анатолий Александрович - Страница 45

Знала… Знала… А что дальше? Можно построить целую дорогу из вопросов, на которые никто никогда не ответит. Никто… Никогда… Шесть трупов. “Мертвые не приходят”. Это правда, Бекки. Но живые оставляют следы, прежде чем стать мертвыми. Полицейская машина, например. Это даже не след. Это путь. Попустим, между Эльвирой и полицейской машиной нет связи. Если изобразить Бредли в виде точки на бумаге, то к ней с двух сторон стремятся: а) Эльвира (за сценой — Кирпи, Перси и господин Мелтон) и б) неизвестный в полицейской машине (за сценой — второй неизвестный и женщина из Ассоциации). Бредли: а) доверяет неизвестному в полицейской машине и б) вероятнее всего, подозревает о заинтересованности Эльвиры и иже с нею. Однако схема может выглядеть и по-иному. И вообще тут может быть сколько угодно разных схем.

Газеты утром сообщат о гибели Эльвиры. И, конечно, ту версию, которую Коун слышал сегодня от Грегори. Красная шпионка оказалась в безвыходном положении и поэтому кончила счеты с жизнью. Чушь. Но от Эльвиры показаний не получишь. Эльвира цели не достигла. Впрочем, ее не достиг и убийца Бредли. В противном случае господа Мелтон и Кирпи спокойно занимались бы своим бизнесом с наркотиками, а не делали бы попыток изъять документ у Эльвиры. Попыток, которые обоим обошлись очень дорого. А документ исчез. Он не достался ни Кирпи, ни Мелтону, ни Эльвире, ни убийце Бредли. И Коуну тоже. Дурацкая статуэтка сбила с толку всех охотников.

В таком случае, где же документ? Бредли едва ли уничтожил его. Не было смысла. И не было времени. Коун знал, что Бредли посетил редакцию “Экспресса” буквально за несколько часов до заступления на дежурство в “Орионе”. Фримен выяснил даже, что будто бы Бредли обещал принести “нечто выдающееся” на следующий день. В “Орионе” он встречался с шахом. Потом шах ушел в кабак Вилли Кноуде, а Бредли вышел вслед. Куда он шел? Почему оставил лифтеру записную книжку?

Мысли наплывали друг на друга. Один вопрос тащил за собой десятки других. Коун почувствовал, что еще немного — и он увязнет в тине этих вопросов, ползущих, как клопы из щелей. Увязнет, так и не найдя главного, которое упорно не давалось в руки хотя было где-то близко, рядом. Были минуты, когда Коуну казалось, что он нащупал это главное. Но память подсказывала факты, которые не укладывались в придуманную версию. Он снова и снова тасовал эти факты, как неудачливый игрок тасует кар. ты, наивно надеясь, что они улягутся в том порядке который обеспечит ему выигрыш.

Факты не хотели укладываться. Наконец Коун понял, в чем дело. Человек в полицейской машине все время оставался в стороне. Во всей цепи событий, начиная с убийства шаха и кончая смертью Эльвиры, человеку в полицейской машине не находилось места. Коун не имел оснований не доверять Броуди, Этот таинственный Икс существовал реально. Именно он убил Бредли. Убил с определенной целью. Ему нужны были материалы, которыми завладел Бредли. Почему же он потом ничем не проявил своей заинтересованности? Приходилось думать, что этот Икс просто выжидает, когда закончится вся эта кутерьма с цепью убийств и расследований, а потом спокойно заберет материалы. При этом следует, конечно, предполагать, что Икс с самого начала знал, где лежат документы. И он благоразумно не вмешивался в погоню за статуэткой, оставался в тени и следил за развитием событий. При такой ситуации три смерти — Кирпи, Мелтона и Эльвиры — могут получить только одно толкование: эти три лица знали или хотели знать что-то такое, что им знать не полагалось.

Коун поежился. Выходит, и он под прицелом. Ведь он тоже сейчас знает больше, чем кто-либо, об этом проклятом деле.

И опять что-то главное ускользает.

Снова и снова мысль Коуна обегает лабиринт фактов, пока, наконец, не натыкается на один любопытный вопрос, который раньше почему-то не приходил в голову. Ответ на него мог быть только однозначным. И этот ответ сразу ставил точку над “i”. Коун понял, как был убит Бредли. Он понял, как это произошло, и смог бы точно описать ход событий в “Орионе” в ту злополучную ночь. Нет, Бредли не пошел за шахом, как показалось тогда Никльби. Бредли пошел за неизвестным, которого он увидел входящим Номер шаха. Это не был Перси. Перси пришел потом и принес наркотик в тюбике из-под пасты “Дорис”. Бредли знал о проделках Перси и следил только за тем, чтобы вовремя заменить тюбики. Агент хотел и на этот раз дождаться, когда из номера выйдет шах и на сцене появится Перси. Бредли и не собирался идти за шахом. Он должен был подождать, пока Перси войдет в номер, затем сменить тюбик “Дорис” на тюбик “Менгери” и спуститься вниз. Но вместо Перси в номер шаха вошел неизвестный. Бредли не успел толком рассмотреть его. Неизвестный прошел, видимо, через служебный вход и поднялся на этаж по лестнице, которой обычно пользуется прислуга. Бредли выходил в этот момент из лифта. Поняв, что в номер к шаху проник не Перси, Бредли заинтересовался этим и решил выяснить все до конца. Незнакомец находился в номере шаха с минуту. А когда он вышел, Бредли узнал его и крайне удивился. Произошло короткое объяснение. Убийца сказал Бредли, что будет ждать его на улице, и пошел вниз по той же служебной лестнице. Но если Бредли был просто заинтересован, то убийца знал, что делает. Он действовал по точному плану. Он рассчитывал на встречу, на ее неожиданность для Бредли, даже задержка Перси входила в этот план.

Расчет удался. Бредли задумался. Он не стал вызывать лифт, а спустился по лестнице. Внизу ему пришла в голову какая-то мысль. Проверить ее было делом минуты. Он поднялся на лифте и бегло осмотрел номер шаха. Отсутствие кинжала ему не удалось заметить. Бредли вернулся к лифту. Отдал записную книжку Билли Соммэрсу. Кивнул Никльби и вышел из “Ориона”. Никльби решил, что он пошел за шахом. Мог он это подумать? Мог, если считать, что вся эта езда и беготня заняла минуты три—четыре. Но в конце концов разве важно, что решил Никльби? Важны факты. Кстати, они отлично объясняют, почему тюбик “Дорис” остался в номере. Перси зашел туда, когда Бредли уже не было в “Орионе”.

Не понимал Коун только одного. Что заставило Бредли отдать записную книжку лифтеру?

Слишком много вопросов сразу. Он вспомнил, что собирался позвонить Грегори, и снял трубку.

— Ты у себя? — удивился Грегори.

— Да. С час назад звонил тебе.

— Я заходил по тому делу. Мы узнали фамилию адресата Эльвиры, дали телеграмму бразильцам.

— Прекрасно, — заметил Коун. — А мне не повезло.

— Я зайду к тебе?

— Заходи, — приветливо отозвался Коун.

Грегори заинтересовался божком, стоящим на столе у Коуна.

— Уж не о нем ли тогда болтал Перси? — осведомился он.

— О нем, — равнодушно сказал Коун и пощелкал ногтем по животу статуэтки. — Снова пустой номер.

— А я, честно говоря, никогда не верил в это, — сказал Грегори.

— Да, ты стоишь на твердой позиции, — усмехнулся Коун.

Грегори обиженно поджал губы.

— Между прочим, Эльвира знала, что делала, — сказал Коун. — Она была уверена даже, что держит Бога за бороду. Но Бредли и ее оставил в дураках.

— Неужели ты веришь в существование каких-то документов?

— А ты?

Грегори пожал плечами.

— По-моему, я никогда не скрывал своего отношения…

— Это верно, — задумчиво сказал Коун. — Ты никогда не скрывал.

— А ты, значит, ищешь? — саркастически спросил Грегори.

— Искал, — медленно произнес Коун. — Убийцу Бредли. Понимаешь, мне найти его, пожалуй, важнее, чем все эти документы.

Грегори взял со стола статуэтку, повертел ее, поставил на место.

— Мне казалось, что этот вопрос решен, — сказал он.

— Для правосудия, может быть, и решен. Для меня — нет.

— Ну-ну, — улыбнулся Грегори. — Пожелаю тебе удачи. А я ведь собираюсь подать в отставку. Рапорт уже написал. Завтра придет новый шеф. Обрадую его.

— Что так? — спросил Коун.

Грегори окинул долгим взглядом Коуна. Подумал.

— Стар, наверно, стал. Трудно подниматься со стула. Одолевает желание валяться на диване с хорошим комиксом. Я, вероятно, из тех людей, которые понимают, когда они становятся обузой для сослуживцев, и вовремя уходят в тень.