Сармат. Кофе на крови - Звягинцев Александр Григорьевич - Страница 17

— Кто побег сладил? — кричит ему в ухо Сарматов. — Колись, Гнутый, или на корм рыбам без молитвы поминальной!..

Гнутый воет еще громче, еще надсаднее. Свободной рукой Сарматов сдавливает кадык на его горле, и Гнутый перестает орать, захлебнувшись болью.

— Ну, Гнутый, ну! Покупай свою жизнь поганую, пока я не передумал! Кто все устроил? Через кого?..

— Двое с зимнего этапа... Кавказцы... За бабки через начальника оперсос... Подставка ваша ментовская эти кавказцы, бля буду! — не выдержав адской боли, выталкивает из себя Гнутый.

— Поздно ты догадался, Гнутый! Душ десять на тебе, мразь! — говорит Сарматов и ударом ноги в голый зад сбрасывает зека подплывшим Бурлаку и Алану.

Взвод Савелова по береговому обрыву подтягивается к основной группе. Река в этом месте делает поворот, из-за которого медленно выплывает льдина, на которой перетаптывается длинная фигура белоглазого зека.

Сарматов, Алан и Бурлак выскакивают на каменный гребень и, увидев вскинувшего автомат Савелова, вразнобой орут:

— Не стреляй, Савелов, возьмем его!

— Отставить!.. Не стреляй!..

— Возьмем!

Савелов бросает взгляд в их сторону, но, будто не слыша, приникает к автомату.

— Приказываю не стрелять! — орет Сарматов.

Словно в ответ на его слова грохочет длинная автоматная очередь, и зек на льдине, раскидывая в стороны руки, покорно валится лицом вниз. Сарматов, Алан и Бурлак останавливаются, натолкнувшись на невидимую преграду. Насвистывая, к ним подходит Савелов и удивленно спрашивает:

— Вы чего, мужики? Приказано же было — живыми или мертвыми... Я и...

Увидев их заледеневшие глаза, он отшатывается:

— Вы что, ребята?

— Лейтенант, ты добивался перевода в Москву? — бесцветным голосом спрашивает Сарматов.

— Я добивался?.. — непонимающе переспрашивает Савелов.

— Рапорт на отчисление из отряда сам подашь или это сделать мне?

— Рапорт? — бледнеет Савелов. Встретившись еще раз с застывшими глазами Сарматова, он через паузу произносит:

— Сам...

Повернувшись, Савелов медленно уходит вслед за взводом, а они остаются стоять на каменном гребне.

— Сармат, нас-то за что на этих? — после затянувшегося молчания спрашивает Алан.

Сарматов молчит, смотрит туда, где черным крестом на белой поверхности уплывающей льдины распростерта фигура человека. Алану отвечает Бурлак:

— За что?.. А чтобы, как в банде, кровью нас повязать!..

— И ты согласился, командир?.. — переводит Алан взгляд на Сарматова.

— А кто его согласия спрашивал?.. — усмехается Бурлак.

Сарматов, не сводя взгляда с уплывающей льдины, тихо произносит:

— Крест...

— Что? — в полном недоумении переспрашивает Алан.

— Крест это, понимаете?.. Крест на всю жизнь!.. — тоскливо повторяет Сарматов.

— Да уж!.. — соглашается Бурлак. — Никуда не денешься!..

Алан опускает голову и тяжело вздыхает.