Морской охотник - Зверев Сергей Иванович - Страница 29

В конце концов, в том, что поиски стеллеровой коровы — это истинная цель японской экспедиции, Селезнев и сам очень сомневался. В сочетании со словами Полундры вся эта экспедиция выглядит очень подозрительно. Скорее всего, поиски морской коровы — обычное прикрытие.

— Я не могу вас выписать. Это мое последнее слово, — решительно сказал Кравцов, твердо глядя в глаза Селезневу.

— Доктор, мне очень надо, — сбавив тон, сказал каплей. — Понимаете? Очень надо!

— Не могу.

— Доктор, если вы меня не выпишете; я так уйду, — спокойно предупредил Селезнев.

— Как это?

— Очень просто. Без вашего разрешения! У вас же тут пяти здоровенных санитаров, как в психушке, нет?

Нет. А один вы меня, простите, не удержите.

Кравцов не находил слов. Он только беззвучно открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Так что, может, не будем до таких крайностей доходить? — продолжал давить на него пограничник. — Выпишите добром, а, доктор? Ну вы же видите, я уже в порядке.

«Он не шутит, — отстраненно подумал Кравцов. — Сбежит, если я его не выпишу. Ну и ладно. В конце-то концов, если больной чувствует в себе достаточно сил для того, чтобы убежать из больницы, значит, он уже не больной. А раз не больной, то и нечего его здесь держать».

— Хорошо, — поджав губы, кивнул Кравцов. — Но все последствия будут только на вашей совести.

Я вас предупредил.

— Конечно, конечно, — закивал Селезнев. — Если со мной что-то случится, я сам и буду виноват.

Через пять минут Вячеслав Селезнев вышел из госпиталя. На секунду он застыл у выхода, решая, что же ему теперь делать. На корабль к японцам пойти?

Можно не успеть, а даже если и успеешь, они ведь не пустят. А как тогда за ними проследить? Хм… Да очень просто — взять пограничный катер и последовать за их кораблем. Скорость у катера выше, не оторвутся. До тех пор, пока они останутся в российских территориальных водах, он имеет полное право их сопровождать. Даже со служебной точки зрения все правильно — похвальное рвение, так сказать.

Через полчаса стоявший на палубе своего корабля Савада Яманиси внимательно рассматривал в бинокль следующий за ними русский пограничный катер. Ему явно было не просто по пути с японцами. Он их преследовал. Не пытался подойти совсем вплотную, но и не отставал. Яманиси уже выяснил — мощности двигателей их корабля не хватит на то, чтобы оторваться от катера.

— Като!

Помощник подошел к Яманиси.

— Посмотри, — Савада передал ему бинокль.

— Катер? — спросил Като, поднеся бинокль к глазам.

— Да. Мы можем от него избавиться?

— Прямо сейчас? — деловито спросил Като.

— Нет. Но если появится такая необходимость, мы сможем избавиться от него. Ты меня понимаешь?

Като кивнул. На сей раз он понимал своего начальника очень хорошо и был полностью с ним согласен.

— Ты знаешь, что делать. Сейчас я свяжусь с ними по рации, приглашу сюда. Ты в это время должен действовать.

Като снова кивнул. Яманиси отправился в радиорубку, и через пару минут связь с катером была установлена.

— Добрый день. Я — Савада Яманиси, руководитель научной экспедиции токийского университета, — по-английски сказал японец. — А вы кто?

— Капитан-лейтенант Селезнев, российские погранвойска.

— Капитан-лейтенант, куда следует ваш катер?

Похоже, мы идем в одно и то же место.

Русский пограничник не стал играть в восточные словесные игры.

— Я сопровождаю ваш корабль в целях обеспечения его безопасности, — ответил он.

— Неужели здесь нам грозит какая-то опасность? — постаравшись выразить максимум удивления, спросил Яманиси.

— Всякое бывает, — коротко ответил Селезнев. — Кроме того, я наблюдаю за тем, чтобы вы сами не допускали противоправных действий.

— Противоправных действий?! Каких?!

— Браконьерства, например, — сказал Селезнев.

Это был самый простой способ объяснить японцам свое присутствие.

— Мы не браконьеры!

— Господин Яманиси, вы готовы поручиться за всех своих людей? Вы уверены, что у вас на борту кем-нибудь из них не припрятан незарегистрированный карабин?

— Что ж, вы правы, — согласился Савада. — Случается всякое. Я предлагаю вам подойти поближе. Если хотите, можете даже подняться на борт моего корабля. Никаких секретов от России у меня нет, можете даже осмотреть корабль.

На такое предложение Селезнев не рассчитывал, но, получив его, сразу же согласился. В конце концов, ведь в этом и заключалась его цель — проконтролировать японцев. Если они сами зовут его к себе на корабль, откуда контроль осуществлять будет намного проще, надо быть полным идиотом, чтобы отказаться от такой возможности.

Когда русский погранкатер был в полукабельтове от японского судна, с его борта, смотрящего в другую сторону, в воду по веревке соскользнул человек в акваланге. В следующие несколько секунд с корабля в воду спустили довольно крупный агрегат, в котором опытный в подобных делах Полундра тут же опознал бы подводную радиоуправляемую мину с магнитными креплениями. Плыть до катера аквалангисту было всего ничего, и через несколько минут мина надежно обосновалась под его днищем. Теперь, для того чтобы взорвать катер, Яманиси нужно было только нажать кнопку на пульте управления.

Глава 18

В суматохе, последовавшей за обнаружением трупа Гаранина, про Джейка Меллинга на какое-то время попросту забыли. И первым вспомнил про него главврач Кравцов, когда, выспавшись, он вернулся в госпиталь и приступил к своим обычным обязанностям.

Обязанности же эти заключались в том числе и в ежедневном обходе пациентов. Когда Кравцов зашел в палату американца, он лежал на одеяле и курил.

— Что это за безобразие?! — раздраженно спросил главврач, снова забыв о том, что по-русски больной не понимает.

Американец с виноватым видом потушил сигарету, развел руками и что-то сказал. Английский язык Кравцов знал ровно настолько, чтобы читать научные статьи по медицине, а вот разговорной речью почти не владел.

— Что вы сказали? — очень медленно, с большим трудом подбирая нужные английские слова, переспросил он.

— Извините, — почти по слогам произнес американец. — Скажите, доктор, когда… — Следующих нескольких слов Кравцов не понял, но догадаться об их смысле было совсем нетрудно. Когда больные начинают вставать без разрешения, — как этот янки сделал ночью, — и курить в постели, то вопросы доктору они задают одни и те же — когда выпишете?

— Сейчас я посмотрю вас, — сказал Кравцов. Он быстро сделал все необходимые процедуры и убедился в том, что американец полностью оправился.

Сейчас он был здоров настолько, насколько это вообще возможно в его возрасте.

Установив это, Кравцов оказался в довольно сложной ситуации. Любого русского он тут же выписал бы.

Но что делать с американцем? Ведь ему некуда идти', . у него нет ни русских денег, ни документов, да и вообще, его правовой статус весьма сомнителен. И теперь нет поблизости никого вроде Гаранина, кто взял бы на себя дальнейшую заботу о нем.

— Вы себя хорошо чувствуете? — спросил Кравцов, откровенно говоря, надеясь на отрицательный ответ. Это позволило бы отложить решение проблемы на неопределенный срок.

— Да. Я в порядке, — сказал американец и посмотрел на врача выжидательно.

— Подождите немного, мне нужно связаться со своим… начальством, — последнее слово Кравцов произнес по-русски, не найдя у себя в памяти подходящего английского аналога. Но американец, кажется, понял. Он спокойно кивнул и откинулся на подушку.

Кравцов отправился в ординаторскую и позвонил в администрацию, Берегову.

— А кто его спрашивает? — отозвался в трубке приятный женский голосок.

— Борис Михайлович Кравцов. Скажите ему, что это насчет американца.

Через несколько секунд в трубке послышался голос Берегова:

— Что там у тебя такое, Борис Михайлович? Только не говори, что янки коньки отбросил.