Трубка снайпера - Зарубин Сергей Михайлович - Страница 18

Следить в бинокль за зверем — привычное дело, а наводить мушку через стекло не приходилось.

— Которые гайки крутить, сказывай, командир!

— Вот эти, — прилёг рядом Репин. — Так… восемьсот метров… Ставим… А эта гаечка для чёткости, для ясности… Как теперь?

— Теперь ладно.

— Цель должна быть на самом пересечении, в выемке, — наставлял Репин. — Берите её на острие мушки, как бы чуточку подцепите. Ясно?

— Шибко ясно.

Первые выстрелы из снайперской винтовки… Кучно легли пули на голове фанерного фашиста, и лейтенант Репин задумался.

— Без практики и пристрелки, восемьсот метров…

— Чего говоришь? — не понял Номоконов.

— Говорю, что нет у нас таких винтовок, мало. Но ничего… Мы обязательно напишем рабочим. В самое ближайшее время получите снайперскую винтовку. А пока… Будете бить захватчиков из своей.

— Ничего, не горюй, лейтенант. И эта хорошо поёт.

— Засчитали в поминальник высокого фашиста с биноклем?

— Как же, — осторожно сказал Номоконов.

— Таких на особый учёт, — посоветовал лейтенант. — Какой-нибудь зарубкой, закавыкой. Если все верно — офицера свалили.

В тот же день, сбившись тесной кучкой возле Репина, снайперы осматривали из траншеи местность за передним краем. Слева дымно чадил ельник, горела трава, издалека доносился дробный перестук пулемётов.

— Болото Лисий мох. — Вынул лейтенант из сумки карту. — Вместе со всем полком мы отвечаем здесь за каждый метр земли. Последние сведения разведки очень важные. Позавчера на нашем участке фронта немецкие солдаты начали оборудовать опорные пункты. Просеки рубят, траншеи роют в полный профиль, пулемётные площадки устанавливают на деревьях. В общем, не удаются врагам парады, зарываться в землю приходится.

Дрогнул воздух, позади послышался глухой орудийный залп.

— Мы не одни. Вся страна на переднем крае. Командование возлагает большие надежды и на солдат, вооружённых простыми винтовками. Нельзя давать врагам передышки, позволять им накапливать силы, укрепляться. Необходимо измотать их в позиционной борьбе, отбросить и разгромить. Такова установка военного совета фронта. Приказано вести беспощадную борьбу на уничтожение фашистских убийц.

— Понятно, товарищ лейтенант!

— Ясна задача!

— Каждый получит по квадрату, — продолжал Репин. — Кроме того, нас будут перебрасывать с места на место. Наиболее трудные и важные цели возьмём на мушки своих винтовок. Враги хорошо понимают, что в этой местности скажет своё слово обычное стрелковое оружие. Немцы мелкие подразделения выдвигают, пулемётчиков, снайперов. И мы вступаем в смертельную борьбу! Пусть наше болото станет захватчикам могилой.

Квадрат шестнадцатый закрепили за Номоконовым. Привёл Репин солдата на место, передал ему бинокль, осторожно забрался на бруствер свежеотрытой траншеи.

— Сегодня — общее знакомство. Постарайтесь запомнить рельеф местности, основные ориентиры. В общем, хорошенько осмотритесь: как в тайге, перед охотой.

— Понимаю.

— Вечером буду спрашивать о каждом кустике, о каждом озерке.

— Хорошо, лейтенант.

Нейтральная полоса… Много раз приходилось Номоконову выходить на «ничейные» земли, которые никто не отмерял и не разграничивал. На дистанции прицельного ружейно-пулемётного огня останавливались войска друг против друга на несколько дней, а порой и на несколько часов.

Здесь положение особое. Заболоченная, все расширяющаяся на север, долина разделила передние края. Много озёр, камышей… Есть островки и заросли густого леса, бугры с одиночными деревьями, обгорелые пни. На бумаге у лейтенанта болотом зовётся долина, лишь местами проходима она для войск. Правильно, не разместить здесь много людей, не разбегутся и танки. На склонах высот, круто спускающихся к низине, зарываются в землю главные силы обеих сторон.

— Вёрст пяток «нейтралке», — прикинул солдат.

Понимает Номоконов, чувствует: кипучей, хоть и тайной, жизнью наполнена долина. Сотни глаз осматривают «ничейную» землю. Затаились в низине стрелки и наблюдатели. Ночами обе стороны выдвигают за передние края отряды охранения, секреты. Что это мелькнуло в ельнике? Наши поползли или фашисты крадутся?

Много захватчиков полегло возле деревень и городов, на высотах и на лесных дорогах, видел солдат груды разбитого немецкого оружия. На пути отступления встречались и более гиблые, чем эта долина, места. Но нигде враги не рыли глубоких окопов и траншей, не ставили землянок и блиндажей. Нет, не только сырая падь заставила фашистов крепко взяться за топоры и лопаты. Погоди, погоди…

Знает Номоконов и другое: в жестоких боях поредели ряды его полка, устали люди, тоже потеряли много оружия. Слышал, соседние части совсем ослабли, в тыл ушли, на пополнение. Нелегко кругом. Нечего время терять, надо действовать. А делянка добрая, видать, охотиться можно, правильно сказал лейтенант… Простор кругом, раздолье.

Весь день Номоконов осматривал свой квадрат, а вечером, увидев, что группа стрелков готовится к выходу за передний край, подошёл к командиру взвода и попросил у него с десяток патронов.

— Зачем?

— Цель, да не одну, увидел, лейтенант. Пора охоту зачинать…

— Патронов маловато просите.

— Давай больше, унесу. Привык жалеть патроны, всегда нуждался. Чего ждать? Пять дашь — пятерых и завалю. Отпускай, лейтенант.

— Где цель увидели?

— Который лес прямо есть, оттуда глянули. Не наши каски… Шмыг и спрятались. Можно на бугорке лечь, перед круглым лесом… где дерево сломалось. Водятся на моей местности фашисты.

— Рассказывайте маршрут движения.

— Это как?

Командир взвода стал расспрашивать о рельефе, секторах, ориентирах, но эти слова не понимал солдат.

— Как доберётесь до места охоты? — спросил Репин. — Мимо чего пройдёте, какие озера и пеньки минуете? Я должен точно знать, где вы остановитесь. Чтобы вас за фашиста не приняли наши. Понимаете?

— По-своему сперва зачну, — стиснул винтовку Номоконов. —Не сумлевайся. Однако, так буду добираться. Значит, свои ловушки под бугром, а потом сотни три шагов до воды.

— Двести метров от заграждения до первого озера, — поправил лейтенант. — Потом?