Далёкий край - Задорнов Николай Павлович - Страница 23

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

БИТВА

Бельды тем временем не зевали. Они не испугались Удоги, а лишь схитрили.

После встречи с Удогой Писотька и Улугу поднялись на гору. Они выследили Самара, когда он перевалил Мангму, и открыли убежище ондинцев.

Самары ночевали поодаль от берега, за ивняком, на песчаной возвышенности, окруженной болотами, между протокой и глубоким заливом. Подхода к стану по берегу не было, оставался единственный путь для нападения — по воде.

Ночью в Мылках шли приготовления к бою.

На заре в озеро вошли пятнадцать больших лодок, полных вооруженными людьми.

Бельды утыкали борта своих лодок зелеными ветвями и тихо двинулись на шестах вдоль берега.

Туман полосами тянулся через озеро, цеплялся за остроголовый ельник на холмах. Плавилась и плескалась рыба.

Над туманом и над торами в яркой синеве плыли белые кучевые облака.

Улугу и Писотька на деревянной душегубке пошли в разведку. Тихо взмахивая веслами, они приблизились к табору Самаров.

Ветерок подул с устья реки. Ни одна собака не залаяла на стану. Разведчики уже видели лодки ондинцев, укрытые в камышах, и шесты, воткнутые в песок.

Перед тальниками тянулась болотистая пойма. Подходить к стану врагов пришлось бы по открытому месту. Да и пойма около самого стана была рассечена зарастающей тихой протокой.

Писотьке хотелось посмотреть, много ли Самаров за песками в тальниках. Он поднялся и подал знак гребцу. Его брат опустил весло в воду, и лодка поплыла под ивами, окаймлявшими песчаную возвышенность.

За кустарниками Писотька увидал троих гольдов. У ног их лежала собака. Они курили трубки и негромко разговаривали. Стан был совсем близко. Кривоногий старик с бабьим лицом, стоя на коленях, раздувал угасший костер. В тальниках на черных шкурах виднелись спящие люди.

Вдруг из воды вынырнул большой желтый сазан и бултыхнулся подле оморочки, сразу же прыгнул другой, за ним третий… На берегу заурчала собака. Из-за кустарников поднялись три головы.

Рыбы, напуганные тенями гребцов и шестами, заскакали одна за другой. Лодка, как видно, шла над большой стаей сазанов.

Писотька пригнулся и налег на шест. Оморочка пошла наутек. Самары заметили разведчиков, в таборе началась тревога.

Огибая мель, оморочка вышла из-под укрытия. Со стана открыли стрельбу, но стрелы перелетали лодку, втыкались в песок и иссохшие коряги, торчавшие на мели.

Лодка уплыла. Самары ее не преследовали.

В стане Самаров готовились к бою. Старый Ла задумал устроить на Бельды засаду, чтобы в разгар боя окружить их. Он отделил девять парней под началом деда Падеки, велел им затаиться в камышах и быть там до тех пор, пока мылкинские не подплывут к стану и не выберутся на берег. Вот тогда они должны заплыть в тыл Бельды и угнать их лодки, а самих врагов стрелять из луков.

— Правда, девять человек маловато, — сокрушался он, — но, быть может, что-нибудь получится.

Ла уговорился со стариками, кто с кем и на какой лодке поплывет и что каждый будет делать, если придется драться не на берегу, а на озере. Тут были сделаны перемещения, с тем чтобы на каждой угде имелись сильные гребцы и хорошие стрелки из лука. Две берестяные оморочки отдали Чумбоке и Кальдуке, как самым низкорослым и легким.

Дед Падека и парни волоком протащили две большие лодки и скрылись в зарастающей протоке.

Ла сбегал в тальники и достал из мешка железную кольчугу. На дне плоскодонки лежало его русское ружье, купленное зимой у Алешки. Вот бы из чего полыхнуть по Бельды… Но в те времена родовые ссоры еще не решались огнестрельным оружием, и Ла оставил ружье на месте.

— Большая лодка идет! — крикнул караульный.

Медленно взмахивая веслами, из утреннего тумана, кутавшего островок, выплывала тяжелая плоскодонка, щетинившаяся копьями.

Самары укрылись в кустарниках.

Из-за острова потянулась вереница больших лодок.

— Еще одна, — вырвалось у Ногдимы.

— И еще…

С передней вражеской угды выстрелили из дальнобойного лука. Перистая стрела перелетела через озеро и с силой ударилась в мертвую талину посредине стана, так что на разбросанные сохатиные шкуры полетели корье и щепы.

— Чего боитесь? Зайцы, что ли? — крикнул Ла на парней, перебежавших в рощу.

Ногдима выдернул стрелу из ветлы и отдал ее старикам.

— Это стреляет Локке! — воскликнул Ла. — Кроме него, ни у кого из мылкинских не хватит силы так натянуть лук, чтобы стрела перелетела от островка на Додьгу…

Вторая стрела, срывая листья и ломая ветви, вскользь задела ветлу и плашмя ударила Уленду по лбу. Он бросил лук и в страхе схватился руками за голову, полагая, что смертельно ранен.

— Беда с этим стариком, — засмеялся Чумбока, но смолк под строгим взором отца.

Самары укрылись в чаще. Дальнозоркий Локке пустил стрелу в ивняки. С берега стали отстреливаться, но, как ни тянули тетиву, не могли докинуть стрел до лодок. Враг был неуязвим.

Видя, что страх овладевает ондинцами, Ла велел выплывать навстречу Бельды.

Хотя Ла и не был главарем у Самаров, но сейчас, как самый расторопный и сообразительный, он стал всем распоряжаться, и его охотно слушались.

«Пусть велит нам, что надо делать, — он знает больше нас и, видно, будет за все отвечать», — решил в душе каждый, и все положились на него. Поэтому, когда Ла приказал выплывать навстречу Бельды, сородичи не стали с ним спорить, как бывало обычно, когда решалось какое-нибудь Общее дело, а с рвением кинулись вперед, понуждая пинками и толчками молодых быть повеселей и порасторопней.

Ла, Холимбо, Хогота, Уленда и Ногдима перебежали мель и скрылись в тальниках. Ватаги Самаров последовали за ними. Локке бил по ним из лука. Стрела угодила в песок, под ноги Чумбоке, он упал через нее, но остался цел и невредим.

Когда лодки Самаров выплыли из камышей, Бельды прекратили стрельбу и взялись за весла. Их флотилия стала быстро приближаться. Звонкий плеск и бодрые крики огласили воздух. Волны побежали на берег, тростники застучали в заливах, испуганные птицы с криками закружились над травянистыми берегами.

— Эй, собаки! — весело кричал врагам Кальдука, выплывая вперед на оморочке.

Бельды было множество. На их лодках Ла насчитал до полусотни голов… Но страха не было. Ясное утро, лес, яркий, как всегда бывает ранним летом, холодноватый утренний воздух — все располагало к сильным, решительным действиям.

— Старосту своего куда спрятали? Давайте его нам!

— Плюнуть на тебя! — кричал Уленде толстый Бельды в железной кольчуге. — Ни баба, ни человек.

— Тяп-тя-ап… — злился Уленда и вдруг метко ударил толстяка стрелой в грудь. Тот повалился в лодку.

— Не забудем, как наших обидели, всех убьем! — кричали Бельды, но вперед плыли не все, некоторые поворачивали обратно.

Ла с луком стоял на коленях в носу лодки. Уленда был на корме.

Холимбо, Ногдима и Хогота изо всех сил разогнали лодку, бросили весла и схватились за оружие. Пять стрел метнулись на Бельды.

Из косого строя вражеских лодок быстро пошла вперед громоздкая угда, расписанная красной и черной краской и украшенная резьбой. Она была полна людей в деревянных латах с копьями и с кожаными щитами в руках.

Из-за зеленых веток, наваленных на ее тупом носу, виднелась голова силача Локке с сивой бородой, заплетенной в косичку. Перед ним лежал дальнобойный еловый лук. Такие луки охотники натягивают ногами, настораживая их на сохатых или на рослых медведей, но у Локке хватало силы натянуть его руками.

«У этого старика два сердца», — подумал Ла.

Это был опасный противник и плыл прямо на него.

Ла выстрелил в Локке в упор. Стрела разбила его щит и латы. «Плохо, схватил Ла другую стрелу. — Жаль, что не попал в голову…»

Локке поднялся. Ла увидал его светлые косые глаза… Самар вдруг бросил лук и схватил копье. Лодки сближались…

Когда Локке рванул огромную тетиву — никто не заметил. Он сделал это мгновенно. Метко пущенная стрела с могучей силой ударилась в грудь старого охотника, разорвала железные петли на его груди, и Ла без стона рухнул навзничь на дно угды. Из-под дрогнувшей лодки побежала зыбучая волна.