Исс и Старая Земля - Вэнс Джек Холбрук - Страница 66

Юная разведчица приготовилась к долгому ожиданию. Быть может, ей придется здесь просидеть целый день, поскольку, времени посещения врача она не знала.

Вот уже скоро девять часов утра. Уэйнесс как раз собиралась устроиться поудобннее, но тут как раз появилась машина — это оказался трейлер, нагруженный всякими строительными материалами; он явно ехал на кладбище. Затем проехала машина бакалейщика, затем булочника, развозившего по домам свежий хлеб. Вскоре проехал на мотоцикле какой-то молодой человек, потом возвратился с кладбища трейлер, но никакие люди мимо так и не проходили. Девушка вздохнула и переменила позу. Скоро уже десять. И тут на Калле Мадуро свернула медицинская машина, раскрашенная в черно-белый цвет. Наконец-то она появилась, именно та машина, которую ждала Уэйнесс. Тут девушка выскочила из домика прямо на улицу и стала энергично махать рукой, чтобы машина остановилась. Машина действительно остановилась; на боку ее виднелась надпись:

«Институт общественного здоровья — Монтальво — Адаптационная служба».

Да, Уэйнесс не ошиблась.

Они обменялись с шофером изучающими взглядами. Шофер оказался темноволосым мужчиной средних лет, мощным, с решительным квадратным лицом. Девушка подумала, что он даже красив своеобразной мужественной красотой, кроме того, явно, открыт, что сейчас очень даже хорошо, и явно без чувства юмора, что уже несколько хуже. Водитель был одет в зеленый свитер и просторные полотняные брюки, говорившие о том, что в институте, видимо, не требовали соблюдения формы, что, на взгляд Уэйнесс, тоже играло ей на руку. С другой стороны, взгляд, которым окинул ее шофер, был холоден и рассудочен, а значит очаровать его просто милой улыбкой и легким флиртом, видимо, не удастся. Значит, необходимо прибегнуть к здравому смыслу и ставить на интеллигентность.

— В чем дело, сеньорита?

— Вы врач?

Он вновь оглядел ее с ног до головы.

— Вы больны?

Уэйнесс моргнула. «Он шутит? Что ж, если это юмор, то весьма едкий».

— Нет, я в совершенном порядке, благодарю. Но я хочу вам сказать нечто важное.

— Звучит загадочно, Но вы уверены, что не ошиблись в адресате? Я доктор Арман Оливано так что не застрелите меня… по ошибке.

Уэйнесс показала пустые руки.

— Вы в полной безопасности. Я хочу только сделать одно предположение, которое вы, надеюсь, сочтете, мудрым и необходимым.

Оливано немного подумал и резко передернул плечами.

— Ну, если оно недлинное и вполне вежливое, то я готов его выслушать. — Врач открыл дверцу. — У меня назначена встреча, но несколько минут я могу вам уделить.

Уэйнесс влезла в машину.

— Может быть, вы будете настолько любезны, что отъедете куда-нибудь в сторонку, чтобы мы могли поговорить спокойно?

Оливано не стал возражать, развернул машину, проехал назад по Калле Мадуро и остановился в тени эвкалиптов рядом с птицеводческим кооперативом.

— Так вас устроит?

Уэйнесс кивнула.

— Поскольку я хочу, чтобы вы восприняли мои слова серьезно, то сразу начну с фактов. Меня зовут Уэйнесс Тамм, что, конечно, ничего вам не говорит. Но позвольте спросить одно: вы консерватор? Я имею в виду в философском и эмоциональном смысле?

— Разумеется. Ну и что?

— Знакомы ли вы с деятельностью Общества натуралистов? — осторожно спросила девушка.

— Понятия о таком не имею.

— Ничего страшного. О нем в последнее время мало кто знает. Я лишь скажу вам для представления, что мой дядя Пири Тамм, секретарь этого Общества, а я — помощник секретаря. Есть еще три-четыре старых члена — и это, собственно говоря, на сегодня все. Тысячу лет назад Общество было очень влиятельной организаций, и открыло некий мир Кадвол, что находится на краю Хлыста Мирсеи в самом конце созвездия Персея. И там оно учредило Консервацию. Постоянную. Я сама родилась в этой консервации, и мой отец до сих пор является ее Хранителем. — Уэйнесс говорила еще несколько минут, в которые по возможности кратко описала пропажу Хартии и гранта и свои попытки их найти. — В общем, я проследила ход бумаг до этого пункта.

— До Помбареалеса? — изумился Оливано.

Не совсем так. Следующим звеном является Адриан Монкурио, профессиональный взломщик гробниц. Здесь он известен как профессор Соломон, оскандалившийся своими фальшивыми дублонами.

— А, начинаю теперь понимать! Мы приближаемся к Каса Лукаста!

— Именно Ирена Портилс может оказаться законной супругой Монкурио — хотя мне так и не кажется. Но, тем не мене, она единственный человек на Земле, который знает, как его найти.

Оливано кивнул.

— Все, что вы мне рассказали, весьма интересно, но могу дать слово профессионала, Ирена вам ничего не скажет.

— Я тоже так чувствую, хотя и видела ее лишь однажды на улице. Она кажется особой очень решительной и у нее очень расстроены нервы.

— Увы. Я пытался пробовать на ней несколько методов, правда, весьма рутинных, учитывая состояние всей семьи. По закону перед лечением мы должны получить согласие отца, но Ирена не открыла нам ничего. Ни имени, ни возраста, ни места рождения, ни рода занятий, ни адреса ее пропавшего супруга. Я намекнул ей на то, что если она так и не откроет нам того, что требует закон, детей просто могут забрать на лечение в Институт без ее согласия. Она очень возбудилась и заявила вот что: «Эта информация касается не только меня! Он где-то в других мирах — вам довольно?! А если вы заберете детей, то я сделаю такое… такое…» Я поверил ее намерениям и согласился проводить лечение без согласия папаши. В истории болезни я написал просто первые попавшиеся данные, и все успокоились. Однако дело в том, что сама мадам Портилс находится, так сказать, в пограничной ситуации. Она носит маску из последних сил, особенно при мне, поскольку для нее я представляю собой главное начальство института. Я знаю, что она меня ненавидит, но сделать ничего не может, особенно с тех пор, как меня полюбили дети.

— Они излечимы?

— Поскольку полного обследования еще не было, трудно сказать что-то определенное. Они очень флюктуативны: иногда почти нормальны, а пару дней спустя — полная патология. Девочку зовут Лидия, она бывает разумной чаще — если только не находится в стрессе. Мальчик — Мирон. Он может посмотреть на напечатанный текст и потом повторить его письменно, буква в букву, слово в слово независимо от сложности и объема. Кроме того, он явно получает удовлетворение от законченности любой работы, но не может при этом читать и никогда не заговорит.

— А вообще говорить он может?

— Лидия утверждает, что да, но, может быть, как она говорит, это только нашептал ей ветер. Если ветер дует ночью, она вылезает из дома через окно и бегает в темноте. Тогда с ней становится очень трудно, нужно давать седативные, ну, и так далее. Они дивная пара, но я от них в ужасе. Однажды я поставил перед Мироном шахматную доску, объяснил правила, и мы начали играть. Он едва смотрел на клетки, но обыграл меня в двадцать ходов. Мы поставили фигуры снова. Он только один раз посмотрел на доску и на это раз разбил меня за семнадцать. Потом устал и потерял интерес.

— И он не читает?

— Нет. Ни он, ни девочка.

— Но их можно было бы научить?

— Согласен. Но у бабки нет способностей к такому делу, а у Ирены не хватает терпения да она и слишком капризна. Я бы предложил им учителя, но они не могут платить.

— А как насчет моей кандидатуры?

Оливано медленно покачал головой.

— Я так и думал, что кончится чем-нибудь подобным. Но позвольте объяснить вам ситуацию более подробно. Во-первых, я, конечно, верю в вашу искренность и в то, что вы заслуживаете помощи, которую я могу предложить вам легально — но моя первая обязанность заключается в помощи не вам, а двум этим детям. И я не могу пойти ни на что, что может причинить хотя бы малейший вред им.

— Я не принесу им вреда! — воскликнула Уэйнесс. — Я хочу только занять то место в доме, которое позволит мне раскрыть местонахождение Монкурио.