Страж штормов - Вурц Дженни - Страница 5

Таэн поняла, что брат переметнулся к противнику.

— Ты позоришь имя отца! — крикнула она, и Анскиере успокаивающе сжал ее плечо.

Эмиен презрительно вздернул подбородок.

— Он погубит тебя, сестра!

Но Таэн отвернулась, уткнувшись лицом в грудь Стража штормов, и боцману пришлось силой отрывать кричащую девочку от Анскиере.

— Оставьте ее мне, — перекрыл крики сестры Эмиен. — Я ей все объясню!

Но Татагрес подала знак боцману:

— Запри ее в трюме.

Эмиен решил, что волшебница просто испытывает его верность, и не стал возражать, хотя безрассудно данная клятва уже лежала на его сердце тяжелым грузом. Юноша медлил, ожидая, пока Татагрес и ее свита покинут каюту; последним вышел матрос с факелом.

Юный рыбак опустил глаза. Боль в запястьях напомнила ему о чарах, которые все еще сковывали Анскиере, и на Эмиена нахлынула тоска по тем временам, когда он обожал Стража штормов, сам не зная почему. Эмиен помедлил в дверях, ожидая укора за то, что забыл свое детство на Имрилл-Канде.

Но ни единого слова упрека не сорвалось с уст Анскиере, ни единой просьбы, и когда волшебник наконец заговорил, в его голосе прозвучали понимание и печаль:

— Воды мира глубоки. Прокладывай курс осторожно, сын Марла.

Однако Эмиен уже справился с минутной слабостью.

— Убийца, — прошептал он, — ты погубишь мою сестру.

С этими словами он выскочил из темной каюты и захлопнул за собой дверь.

2. СКАЛИСТАЯ ГАВАНЬ

ЛЕТОМ в этих широтах обычно дул западный ветер, но сейчас он почти утих, и паруса на мачтах обвисли. «Ворон» скользил по маслянисто-гладкой воде, его снасти надоедливо скрипели, и Эмиен наконец пожалел, что не родился глухим.

Матросы ругались, молчаливый капитан с каждой минутой становился все мрачнее и недоверчиво поглядывал на колдунов и Татагрес. Никто не поминал штормового сокола, никто не смел о нем заговорить, но на салинги выставили лучников на тот случай, если птица вернется.

Эмиен остановился, чтобы попить из бачка, но вода не помогла ему избавиться от тошноты. Всю жизнь он прожил у моря и в царящем вокруг неестественном затишье видел предупреждение о надвигающемся жестоком шторме. Прищурившись, юноша беспокойно оглядел горизонт.

Ветер совсем стих, океан стал гладким, как оловянная тарелка. День за днем солнце светило над головами, как яркий фонарь: небо, казалось, забыло про облака, и шпаклевка между досками палубы размягчилась и вспухла.

— Эй, на палубе! — Крик старпома разбудил матросов, дремавших в редких тенистых закутках. — Обе вахты, спустить паруса! Капитан приказал перейти на весла!

Эмиен взялся помогать команде на вантах, но его не оставляла тревога. В открытых водах идти на веслах опасно: внезапный порыв ветра может загнать волну в весельные люки. Но лучше рискнуть, чем сидеть сложа руки и ждать шторма; все на борту были уверены, что сокол Анскиере вот-вот принесет бурю. И хотя Эмиен не видел Татагрес с той самой ночи, как поклялся ей служить, юноша, как и все остальные на галеасе, знал, что колдунье не терпится добраться до острова отступников.

Однако, как ни старались гребцы, только спустя три дня впереди показалась земля. Едва услышав крик впередсмотрящего, Эмиен вместе с другими поспешил к борту, сгорая от любопытства. Всю жизнь он слышал рассказы о пиратской крепости, но только сейчас ему выпал шанс увидеть Скалистую Гавань воочию.

Остров темной громадой вздымался на фоне безоблачного неба. Между зазубренными скалами поблескивали сланцевые крыши деревеньки, а над ними, словно корона с выщербленными зубцами, лежала крепость.

Эмиен невольно вздрогнул. Еще никому из бросивших вызов Килмарку не удалось одержать победу. Если легенды не лгали, под килем «Ворона» лежали остовы десятков кораблей, которых отправил на дно флот некоронованного короля пиратов. В Скалистой Гавани даже Татагрес придется быть осторожной.

«Ворон» вошел в бухту под белым нейтральным флагом, без королевского штандарта на мачте. На палубе споро и молча трудились матросы, понимая, что, если они замешкаются, вряд ли кораблю окажут хорошую встречу.

Эмиен помог матросам спустить шлюпку, чтобы отвезти Анскиере на берег. В неподвижных гладких водах отражалось солнце, и паренек слизнул пот с верхней губы, чувствуя неприятный холод в груди. За всю свою жизнь юный рыбак ни разу не видел такого долгого затишья. Чем скорее Страж штормов уберется с корабля — тем будет лучше.

Наверху заскрипели блоки, шлюпка ударилась о воду, по поверхности пробежала рябь. Эмиен закрепил провисший канат и взглянул на трап как раз тогда, когда на палубу вывели Анскиере. Справа и слева от узника шагали колдуны, на руках Стража штормов по-прежнему блестели оковы — единственное напоминание о том, что он пленник. Эмиен изумленно разинул рот, увидев на Анскиере новое одеяние из синего бархата с золотыми оторочками. Страж штормов нес посох и плащ, его серебряные волосы были аккуратно подстрижены и расчесаны.

Удивленный роскошным нарядом узника, Эмиен возмущенно заметил:

— Он не заслужил такого хорошего обращения!

Стоявший рядом солдат сплюнул и покачал головой.

— Нет, это входит в его приговор. Точно такая же мантия была на Анскиере, когда он затопил Тьерл Эннет.

Эмиен сморгнул пот с ресниц.

— Он смахивает на королевского сына.

Солдат ухмыльнулся.

— А ты не знал? Он и есть королевский сын.

Эмиен замолчал, нахмурив брови, не понимая, дурачат его или нет. Ладно, пусть себе зубоскалят — до поры до времени. Пусть себе потешаются над невежеством провинциала с Имрилл-Канда, когда-нибудь он заставит их замолчать!

Юноша вцепился в поручень, наблюдая, как Анскиере и его спутники спускаются в лодку. Два колдуна устроились на корме, нахохлившись, как стервятники, спрятав лица под черными капюшонами.

Эмиен отдал швартовы, и в этот миг на его плечо легла ладонь Татагрес.

— Страж штормов! — громко окликнула колдунья.

При звуке этого голоса Эмиен быстро оглянулся, все еще хмуря брови. На юношу пахнуло знакомым ароматом, а когда женщина перегнулась через борт, он услышал, как звякнули ее золотые украшения.

— Помни о приказе короля, Анскиере! — Татагрес предупреждающе сжала руку Эмиена.

Внизу гребцы взялись за весла, лодка слегка качнулась на ровном стекле воды. Анскиере наконец-то поднял голову.

Татагрес сильнее сжала руку Эмиена, впившись в нее ногтями.

— Постарайся не забывать о тех, кого ты здесь оставил! — прокричала она.

Анскиере перевел взгляд на Эмиена, и юношу прошиб пот, а в следующий миг тряхнул озноб — казалось, проницательные глаза заглянули прямо в его душу.

— Татагрес, — отозвался Страж штормов, — в Эльринфаэре тебя ждет гибель.

Татагрес отбросила волосы с лица, ее золотые украшения и аметисты заблестели на солнце.

— Твои угрозы — ничто! Если я доберусь до источника твоей силы, тучегонитель, погибнешь ты!

Анскиере провел тонкими пальцами по своему посоху.

— В твой план вкралась ошибка. Источник моей власти не в Эльринфаэре, его никогда там не было. Тебе придется поискать в других местах.

— Если не выйдет с ключами от Эльринфаэра — я так и сделаю. — Татагрес выпустила запястье Эмиена и деловито обернулась к капитану: — Доставьте Стража штормов к Килмарку. Мы отплывем, как только Анскиере сойдет на берег.

Гребцы взмахнули веслами, и шлюпка вышла из тени «Ворона». Но Эмиен не смотрел на нее, он отошел от борта и поклонился Татагрес.

— Госпожа, Стража штормов больше нет на корабле — теперь вы позволите забрать сестру из трюма?

— Она заложница, и очень ценная. — Татагрес внимательно посмотрела на упрямое лицо юноши и вдруг улыбнулась: — Можешь навестить ее, но не раньше чем вернется шлюпка и «Ворон» снимется с якоря.

Эмиен низко, с благодарностью поклонился, а когда он выпрямился, Татагрес уже не было рядом, а капитан разгонял столпившихся у борта матросов.