Проклятие Деш-Тира - Вурц Дженни - Страница 70

За ней его взору предстала круглая, заставленная книжными полками комната, какую он уже видел во сне. Ножками стола, стоящего в центре, служили фигуры хадримов, вырезанные из черного дерева. За столом, спиной к Аритону, сидели Дакар, Асандир и незнакомец в черном. Напротив расположился еще один маг, облаченный в красно-коричневую сутану, рукава которой были стянуты черной шнуровкой, а манжеты изрядно протерлись. Он, насколько можно было различить, не отличался ни высоким ростом, ни внушительной фигурой, но весь его облик говорил об удивительной стойкости и твердости характера. Чем-то он напоминал дуб, упрямо растущий назло всем ветрам и бурям. Судя по лицу и глазам, именно этот человек разбудил Аритона, когда назвал его титул.

— Аритон Ратанский? — вежливо осведомился Сетвир, хранитель Альтейнской башни. — Добро пожаловать к нам.

Дакар с изумлением обернулся.

— Ты должен был бы спать без задних ног и без всяких снов, — с упреком произнес он, когда Повелитель Теней подошел к столу.

— Заснешь тут, пожалуй.

Чувствуя на себе взгляды всех собравшихся, в том числе и незнакомца в черном, Аритон пододвинул пустой стул и уселся. Он положил руки на край стола и избегал смотреть на жаровню. Исходящий от нее свет ничем не напоминал красноватое мерцание углей: бело-голубой огонек наполнял комнату причудливыми тенями, совершенно не давая тепла. Источником этого света была все та же третья ветвь.

Обращаясь к Дакару, Аритон сказал:

— А ты смог бы спать, когда все пространство вокруг заполнено такой силой? — Потом, повернувшись к Сетвиру, добавил: — Я пришел предложить вам помощь, если вы ее примете.

Сетвир и сейчас выглядел так, словно недоумевал по поводу происходящего. Тем не менее ответил хранитель Альтейнской башни уверенно и рассудительно:

— Не станем отрицать: наши возможности не безграничны. Но и ты должен сознавать, насколько все это опасно.

Сетвир пытался проникнуть в сознание Аритона, искусно пряча это под мягким, заботливым взглядом. Но такое было трудно утаить от Повелителя Теней. Аритону стало не по себе.

Сетвир понял его состояние и сумел соединиться с внутренней сущностью Аритона так, что у того ни один волос не дрогнул. Однако картины, вставшие перед его мысленным взором, были просто душераздирающими. Он снова увидел болотных змей. Их были тысячи — разумных и опасных тварей, чей яд по своей смертоносности превосходил любую природную отраву. Им было тесно в водах болота. Находясь далеко оттуда, за надежными стенами Альтейнской башни, Аритон чувствовал, как инстинкт разрушения гонит змеиные орды прочь. Казалось, еще немного — и они устремятся за пределы болота. Перед ним замелькали лица жителей селений, которым грозила беда: детей, добропорядочных и работящих матерей семейств, даже не подозревающих, что над ними нависла гибель. Потом Аритону показали силы, препятствующие змеиному исходу, и наконец с обескураживающей прямотой и честностью дали понять, сколько сил потребуется для полного устранения угрозы.

— Теперь решай, — вслух заключил Сетвир. — Никто из нас не осудит тебя, если ты предпочтешь спуститься вниз и лечь спать. Мы сумеем сделать так, чтобы сила третьей ветви не будоражила твое сознание.

Аритон смерил его взглядом; доброта Сетвира вновь скрывала настороженное внимание хранителя. Медленно Повелитель Теней ответил:

— Если бы я решил вернуться вниз, то не стал бы просить защитить меня от того, от чего защитить невозможно.

Он остался сидеть за столом. Сетвир сцепил свои по-старчески узловатые пальцы.

— Спасибо, юный собрат. Мы были бы просто глупцами, если бы отвергли помощь в борьбе с метласскими змеями Миртельвейна. Можешь остаться, но учти, что существует ряд условий.

Сетвир более не прятал своего пронизывающего взгляда.

— Накладывать заклинание предстоит Дакару. Ты будешь всецело и безоговорочно поддерживать его, сам находясь в забытьи. Твое сознание не будет улавливать происходящее, а пробудившись, ты не сумеешь ничего вспомнить.

Услышанное не вызвало у Аритона восторга. Он понимал: любая ошибка в действиях Дакара — и его собственное тело окажется подобием выжатой тряпки, только вместо воды из него выжмут жизнь. Без предупреждения, лишив его возможности хоть как-то вмешаться и воспрепятствовать этому, поскольку он утратит власть над своей волей. Маг в черном внимательно следил за ним, на лице его читалось нечто похожее на сострадание. Аритон твердо решил не обнаруживать недовольства предложенными ему условиями. Но с необходимостью находиться в подчинении у Дакара он все же не мог смириться. Он взглянул на пророка — на лице у того сияла самодовольная ухмылка. Аритон едва не взорвался. Почему он, потративший годы на изучение магии, должен с братским доверием отнестись к этому увальню, которому попойки дороже ученичества?

Но поворачивать назад было поздно. Горестно усмехнувшись, Повелитель Теней повернулся к Сетвиру:

— Я принимаю условия.

В его словах таился вызов: если существовали пределы свободной воли, которая, согласно утверждениям Асандира, у него по-прежнему сохранялась, он готов рискнуть жизнью, чтобы узнать, так ли это.

Хранитель Альтейнской башни устремил на него взгляд, отрешенный, как у поэта, витающего в неведомых далях.

— Ты сам выбирал. Теперь тебе необходимо немедленно подготовить свой разум. Помни: у нас каждая секунда на счету.

Аритон склонил голову и закрыл глаза. Даже сейчас он ощущал откровенное презрение, исходящее от Дакара. Губы Повелителя Теней тронула едва заметная улыбка и тут же пропала. Сосредоточившись, Аритон погрузился в транс.

С гораздо меньшим изяществом, зато с мучительным вздохом Дакар принялся концентрировать свое безалаберное сознание.

Пока длились его приготовления, пока Безумный Пророк мысленно соединялся с Аритоном, Сетвир с откровенным недовольством поглядел на Асандира.

— Преграды, ждущие наследников престола, явно были преуменьшены, друг мой! — Хранитель Альтейнской башни удрученно махнул рукой. — Ты полагал, что все дело в давней кровавой вражде, и не больше!

Трайт вопросительно уставился на него. Сетвир запустил пальцы в дебри своей бороды.

— Наш тейр-Фаленит унаследовал по отцовской линии изрядную восприимчивость, но, не в пример предкам, совершенно беззащитен. Материнское наследие — дар предвидения — не дает ему шагу ступить без чувства вины, ибо он видит последствия каждого своего действия и одновременно глубоко переживает их.

— Это не объясняет его безрассудства, — возразил Трайт, — да и того, что он обижен на всех и вся.

— Дело совсем в другом, — отозвался Асандир. — Аритон еще до появления здесь разрывался между необходимостью стать правителем и своим даром, с детства выпестованным магами Раувена. Моя попытка облегчить его страдания оказалась неудачной, и я стал для него едва ли не врагом.

Сетвир задумался, плотно сцепив руки.

— В таком случае освободи его от всех обязательств. Пусть развивает свой талант музыканта, пусть женится, а наследника ратанского престола мы выберем из его сыновей. Ждали же мы пятьсот лет. Что нам стоит подождать еще одно или два поколения?

— Позволь с тобой не согласиться, — вмешался Трайт, и в его тихом голосе ощущалось беспокойство. — Возвращенный солнечный свет смог бы положить конец вражде между торговыми гильдиями Итарры. Если мы упустим время, потом нам уже будет не распутать клубок тамошних интриг.

В комнате установилась тишина. Бело-голубое мерцание и тени делали ее еще более напряженной. Каждый из троих магов Содружества раздумывал сейчас об Итарре — городе, стоящем на перекрестье торговых путей Ратана. В этом несчастном королевстве ненависть между городами и кланами была самой давней и самой глубокой. Ложно понимаемая справедливость провоцировала нескончаемые кровавые распри, приводящие к общему упадку. Мирных способов исправить положение не находилось. Принцу, унаследовавшему ратанскую корону, непременно придется вскрыть и уничтожить гнойник воровства, подкупа и заказных убийств, каким являлась Итарра. Лучшего времени, чем время победы над Деш-Тиром, трудно было себе представить. Солнечный свет наверняка вызовет разброд и смятение среди правителей города и предводителей гильдий.