Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Вурц Дженни - Корабли Мериора Корабли Мериора

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Корабли Мериора - Вурц Дженни - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

Пока Этера оставалась под туманным владычеством Деш-Тира, Сетвиру приходилось определять фазы луны по биению морских приливов. Не покидая Альтейнской башни, он легко узнавал о том, что происходило на другом конце континента. Топот солдатских ног на ежедневных строевых учениях итарранской армии передавался за сотни лиг и сотрясал книжную пыль, изборожденную мышиными лапками. Сетвир сразу же узнал о послании, написанном кровью на кусочке сланца, который писавший высушил затем над пламенем и бросил в море во время прилива. Четвертая ветвь донесла до мага этот всплеск, вычленив его из миллиарда других. Сетвир слышал великую музыку двенадцати ветвей — каналов, по которым до сих пор пульсировала магическая сила, поддерживавшая жизнь Этеры. Ветви, как и многое другое, являлись непостижимой загадкой, оставленной исчезнувшими паравианцами.

Сетвир настолько привык слушать эту музыку (обычному человеку ее громогласные аккорды были не слышны), что она владела всеми его мыслями. Происходившее вокруг и вблизи должно было долго возвещать о себе, прежде чем привлечь к себе внимание мага.

Трудно сказать, сколько минут или часов приехавший посланник стоял внизу и ударял рукояткой меча в прутья опускной решетки. Главное, эти звуки достигли наконец святилища Сетвира. Маг не удивился. Едва только наместница Тайсана отправила к нему гонца, как Сетвир уже знал и его имя, и весть, которую тот вез. Знал маг и день, когда посланник Маноллы достигнет Альтейнской башни, но забыл подготовиться к встрече.

В предвечерних сумерках хранитель Альтейна дописал своим бисерным почерком начатую строчку. Потом склонился вбок, промыл перо в чашке с недопитым остывшим чаем и поднял глаза. Со стороны могло показаться, что его светло-бирюзовые глаза бесцельно блуждают в пространстве. Нет, сейчас Сетвир прослеживал, как приезд гонца отзовется на событиях будущего.

В небе зажглись первые звезды. Посланник Маноллы продолжал стучать. Уху Сетвира этот глухой лязг говорил о кузнечных горнах оружейных мастерских, о звоне оружия и веках неотомщенного кровопролития.

— Слышу, слышу. Сейчас спущусь, — скрипучим голосом проворчал он.

Сетвир встал, подняв облако пыли, которое неспешно достигло пола, усеянного обрывками пергамента, исписанными перьями и крышками чернильниц. Маг чихнул, глянул на пол, испытывая странное удовольствие от созерцания выцветшего ковра и всего пыльного безобразия, потом, громко шаркая своими меховыми сапогами, которые вдобавок были ему велики, подошел к окну. Окно не открывалось уже много дней. Створки жалобно скрипели, принимая на себя удары северного ветра, несущего с собой песок пустыни.

Стены Альтейнской башни были сложены из грубого серого гранита, постепенно сглаженного зелеными пятнами лишайников. Сетвир упер локти в подоконник, рассеянно глянул на левый рукав, в котором моль успела проесть новую дыру, и открыл створку окна. Наклонившись вниз, он с мягким упреком произнес:

— Не надо так громко стучать. У меня прекрасный слух. С высоты девятого этажа мохнатый пони казался совсем маленьким. Поводья были намотаны на руку человека в одежде из некрашеной кожи, какую носили бойцы кланов. Услышав голос мага, посланник перестал стучать. Он убрал меч в ножны и робко взглянул вверх. Когда эхо от его ударов ослабло и замерло, посланник спросил:

— Прошу прощения, не вы ли Сетвир, именуемый хранителем Альтейна?

Тряхнув седой головой, маг улыбнулся (гонцу его улыбка напомнила детские сказки про гномов):

— Твоя госпожа хочет, чтобы я передал весть Аритону, принцу Ратанскому. Не трать слова, я уже знаю содержание ее послания. Но почему она думает, что я сумею передать ему это послание?

Гонец Маноллы густо покраснел.

— Кайден Тайсана очень просила вас об этом. Еще она сказала, что вы — единственный во всей Этере, кто знает, где искать Повелителя Теней.

Перепачканные чернилами пальцы Сетвира пощипывали бороду. На какое-то время он забыл и про посланника Маноллы, и про самого себя. Его взгляд блуждал по небосводу, как будто на перистых облаках содержались ответы на все загадки мира.

Посланник почти ничего не знал о магах Содружества. Он застыл в почтительном ожидании. Пони тем временем щипал траву, бурно разросшуюся возле единственного входа в башню.

Наконец Сетвир ответил;

— Ладно, я запишу послание госпожи Маноллы на пергамент. Но скажи ей: я сам решу, когда вручить его Аритону Фаленскому.

Посланник радостно вздохнул.

— Моя госпожа будет довольна.

Он подобрал поводья, готовый сразу же пуститься в обратный путь.

Сетвир изогнул брови.

— К чему тебе так спешить? У меня найдется корм для твоего пони. До Камриса очень далеко, а завтра будет дождь. Разумнее переждать непогоду здесь. Помоешься, выспишься, заглянешь в кладовую и выберешь, чем перекусить. У меня есть замечательный чай. Тебе понравится.

Пока посланник колебался, принять приглашение или вежливо отказаться, Сетвир отошел от окна. Из темных недр библиотеки донеслось:

— Жди меня. Сейчас я спущусь и открою двери.

Сетвир спешил. Он знал: если спускаться медленно, посланник не станет дожидаться и уедет да еще и будет подгонять уставшего пони. Содружество Семи до сих пор не причинило вреда ни одному человеку, но рассказывали, что встреча с магами изменила жизнь многих. Сетвиру вовсе не хотелось, чтобы посланник Маноллы стал исключением. Нет, он не вмешивался в чужую судьбу, а лишь подправлял ее в пределах допустимого.

Муки Дакара

После того как бесноватый гнедой мерин со странным именем Волшебное Копытце разнес в щепки стойло, покусал нескольких конюших, а главного конюха сбил с ног, чиновник из канцелярии джелотского правителя, ведавший содержанием городской живности, решил более не испытывать судьбу и постановил отправить зловредное создание на живодерню. Дожидаясь, пока затвердеет восковая печать на соответствующем распоряжении, он ворчал себе под нос. Спрос на лошадиные шкуры, конину и клейковину был нынче невелик, и деньги, вырученные от умерщвления мерина, едва ли могли покрыть причиненные им убытки.

— Если его не забить сейчас, он наделает новых бед, — сказал главный конюх, протягивая руку за пергаментом.

Рука его была вся в ссадинах. Остальные ссадины, а также синяки скрывала одежда.

Чиновник вздохнул и передал ему пергамент. Из соседнего помещения слышались возбужденные голоса: городские сановники спорили о судьбе хозяина Волшебного Копытца. Дакара, как известно, приговорили к шести месяцам каторжных работ, где ему надлежало трудиться почти до самого дня летнего солнцестояния. Однако написанное на пергаменте и скрепленное печатью никак не желало воплощаться в жизнь. Если судьбу мерина решили раз и навсегда, то судьба Дакара решалась вот уже неделю подряд, и хотя споры велись за закрытыми дверями и не касались чиновника, ведающего живностью, у него от этих споров трещала голова. В камере было сыро и холодно, отчего изнеженный толстяк сразу же простудился. Скверная и скудная пища лишь усугубила его болезнь. У Дакара распухли ноги, его бил озноб, и каждое его утреннее пробуждение сопровождалось громкими стонами и сетованиями.

Узники, что находились вместе с ним, пробовали вразумить его кулаками, но это не помогало. Побитый Дакар стонал еще громче. Хуже того: его стоны и завывания теперь не прекращались и ночью, лишая узников нескольких жалких часов сна. И это после целого дня, проведенного на тюремном дворе, где узники тесали камни для починки береговых стен. Каждую весну, после осенних и зимних бурь, стены приходилось латать, заменяя выпавшие или раздробленные камни. Естественно, Дакару не позволяли оставаться в камере и волокли на работу. Но поскольку Безумному Пророку подбили оба глаза и они заплыли, он толком не видел, куда ударяет молотком. Острые каменные осколки разлетались во все стороны. Одному из караульных покалечило лицо. Надсмотрщику осколок распорол сапог и повредил пальцы на ноге.