Воин Арете - Вулф Джин Родман - Страница 41

– Хорошо, – кивнул я, решив сразу записать весь наш с нею разговор, что и сделал.

Остановились мы в хорошем большом доме в Кобрисе. Он принадлежит одному из высокородных союзников Тамириса. В доме есть слуги, хотя вряд ли им можно доверять. Когда мы передали им своих лошадей и велели напоить их и отвести в конюшню, Асет отвел Эобаза и меня в сторонку и сказал, что на самом-то деле никакой он не стратег из Спарты, как думают фракийцы.

Оказывается, все остальные давно его знают и только посмеялись бы, видя наше изумление. Ну и ладно.

– А я все никак понять не мог, почему это Эгесистрат с тобой так сердечен? – сказал Эобаз. – Ведь спартанцев он ненавидит.

– Я и сам-то их не больно люблю, – признался Асет, – хотя теперь понимаю их гораздо лучше. Быть настоящим спартанцем очень нелегко; это великая вещь.

За ужином мы притворялись перед слугами, что Асет самый настоящий спартанец; но когда трапеза закончилась, он отослал слуг, и мы все вместе, собравшись у очага, пили неважное местное вино и грызли орехи.

– Гиперид тоже здесь, – сказал Асет. – Его комната рядом с моей. А вам придется спать тут, однако, видимо, спать вам приходилось и в куда худших условиях.

Все засмеялись и признали, что это так и есть.

Тут Эобаз задал вопрос, который и у меня вертелся на языке:

– А кто такой Гиперид?

– Капитан нашего судна, – отвечал Асет. – Именно его Ксантипп просил разыскать тебя. А мы, все остальные, просто помогаем ему тем или иным способом.

– Жаль, что его сейчас с нами нет, – сказала Ио. – Мне бы очень хотелось повидаться с ним! Да и не следовало бы ему бродить по городу так поздно.

– Он заключает сделки по поводу поставок на корабль продовольственных запасов и вина, – пояснил Асет, – а заодно и немного кожами интересуется.

Знаем мы Гиперида! А ты не беспокойся, девочка: уж он-то за себя постоять сумеет.

– Так это он послал Эгесистрата, Элату и Семь Львов – ну, вашего чернокожего, – а также Латро и Ио? – спросил Эобаз.

Асет и Эгесистрат закивали, а Эгесистрат пояснил еще:

– Благодаря одной богине мы встретились с амазонками. Они ехали по поручению Бога войны, однако без них мы бы, конечно, не справились.

Эобаз кивнул – видимо, в подтверждение собственных мыслей – и сказал:

– Несколько лет назад я повстречался с одним племенем, которое считает Бога войны не кем иным, как Ахура-Маздой – Ахура-Мазда, так сказать, в ином обличье. Возможно, они и правы. А откуда вы знали, где меня искать?

– Да это Эгесистрату удалось разнюхать твой след, – улыбнулся Асет. – По крайней мере, Гиперид так считает. Но вот чего я понять не могу: что ты-то тут делал? Вряд ли ты держал путь в Мидию или Персию.

Эобаз покачал головой:

– Нет, я направлялся в Афины.

– В Афины?!

– Да. – Мидиец, казалось, заколебался, оглядывая наши лица. – Эгесистрат, ты здесь единственный, кто меня хорошо знает. Расскажи всем присутствующим – и мне тоже, – что ты знаешь обо мне.

– Ты храбрый воин, великолепный наездник и умелый инженер. Ты был советником Артаикта в искусстве фортификации и оборонной техники.

– А более ничего не прибавишь? – с нажимом спросил Эобаз.

Эгесистрат пригладил бороду.

– Дай-ка подумать. Ты мидией; как-то ты говорил мне, что у тебя есть земли близ Экбатаны[45], есть и жена, но нет наследника. Да, вот еще что: ты был практически единственным человеком в окружении Артаикта, кто никогда не просил меня предсказать судьбу.

– Было у нас с женой три сына, – лицо Эобаза стало печальным. – Прекрасные юноши! Они поступили на службу в армию Великого Царя – как вы понимаете, для высокородных граждан нашей страны это дело само собой разумеющееся. Любой, кто поступит иначе, сразу попадет под подозрение.

– Это правда, – кивнул Эгесистрат.

– Наш царь Ксеркс – Великий Царь, как вы его называете, – задумал поход против варваров севера. Вы все теперь знакомы с женщинами-воительницами из этих краев, так что можете представить себе, каковы тамошние жители – дикие всадники, вечно следующие за своими стадами. От них вполне можно обороняться, однако нападать на них – все равно что идти в атаку на клубы дыма; они растворяются, едва успев вступить в бой, а потом, совершив круг, возвращаются, и нет у них ни городов, ни возделанных полей, которые им было бы жаль потерять. Этот поход превратился бы в настоящую пародию на военные действия, и все понимали это, кроме царя. Однако в Сузы свезли невероятное количество разного оружия и припасов, которые при необходимости следовало переправлять в действующую армию.

Все молчали. Я огляделся, отыскивая взглядом того маленького парса. Он сидел рядом с Элатой довольно далеко от огня и, казалось, внимательно слушал, но я не смог разглядеть, какое у него при этом лицо.

– Наступила весна, и армия расположилась лагерем у городской стены, – продолжал мидиец. – Мои сыновья тоже были там, все они служили в кавалерии; был там и сам царь. Артаикт представил меня ему, всячески нахваливая как одного из лучших поставщиков провианта для царской армии.

Царь был доволен; он улыбнулся и предложил щедро одарить меня за отличную службу. С замиранием сердца я попросил у него всего лишь малость: пусть одному из моих сыновей позволят остаться со мною.

Эобаз умолк. Он молчал долго, пока молчание не прервала своим вопросом Ио:

– Ну, и неужели же он этого не сделал?

– Нет, он сделал это. Он улыбнулся и пообещал мне, что всех троих оставят в Сузах, когда армия выйдет в поход. На следующее утро, когда армия двинулась на север, мои сыновья действительно остались в Сузах – они лежали на обочине дороги с перерезанными глотками, и каждый воин, проходя мимо, мог видеть, что ждет того, кто… – Эобаз встал и, словно умываясь, провел ладонями по лицу. – Прошу прощения. Вы спрашивали, почему я пытался добраться до Афин, а я вместо того, чтобы сразу ответить на ваш вопрос, стал рассказывать всю эту не имеющую отношения к делу историю. Прошу меня простить – но, по-моему, в данный момент лишь прогулка верхом поможет мне успокоиться.

Когда за ним закрылась дверь, Асет откашлялся и сплюнул в огонь.

– Вообще-то одному ему лучше бы не ездить, – сказал он, – но можете считать меня дураком, если знаете, как сейчас увязаться за ним.

Детский голосок из дальнего конца комнаты воскликнул:

– Я поеду с ним, господин мой. Он меня и не заметит.

Все обернулись. Но это оказался отнюдь не богато одетый персидский отрок (как я подумал сперва), а совсем еще маленький мальчик, одетый в рваную овечью шкуру.

– Полос! – воскликнула радостно Ио, но он уже выскользнул за дверь. И через секунду мы услышали стук лошадиных копыт. Ио вскочила:

– Господин мой…

– Ни в коем случае! – Я схватил ее за руку и заставил снова сесть.

– Я только хотела спросить его, где он был все это время, – пояснила Ио. – Я его со вчерашнего вечера не видела.

– А разве он раньше был с нами?

– Да, с тех пор, как мы побывали в священной пещере Матери богов, – сказал Эгесистрат. – А сегодня утром ты говорил, что вы с ним долго беседовали у костра вчера ночью, а потом он пошел за водой, да так и не вернулся. Полагаю, он шел по нашему следу.

Элата, которая, как мне кажется, редко говорит сразу с несколькими людьми, сказала вдруг:

– Он старается по возможности быть полезным, да и душа у него счастливая – я рада, что он решил остаться с нами. Однако твой хозяин прав, Ио. Ночью улицы этого беспокойного города вовсе не место для юной девушки.

Чернокожий тоже выразительно закивал, поддерживая Элату.

Эгесистрат снова наполнил свою чашу и сказал:

– По-моему, они скоро вернутся. Если одному из них и хочется с кем-то подраться, особой беды в этом я пока не чувствую. А нам, Ио, по-моему, сейчас лучше грызть орехи да рассказывать истории о призраках. О наших отсутствующих друзьях беспокоиться не стоит. Вот ты мне как-то рассказывала одну замечательную историю, еще на корабле – о том, как твой хозяин был свидетелем действий некроманта, заставившего встать из гроба мертвую женщину, помнишь? Сам он, разумеется, вспомнить эту историю не в состоянии. Вряд ли все остальные здесь ее слышали, так почему бы тебе снова не рассказать ее?