Водопад грез - Виндж Джоан - Страница 28

Если бы я в тот момент мог читать мысли, я бы тут же пожалел о своих словах. Но, к счастью, я не мог, и она лишь кивнула. Она была единственной, кто не мог предвидеть неизбежное, и только потому, что ее собственные тревоги были полностью в другом месте.

Мы покинули лаборатории и двинулись по туннелю в другую часть комплекса. Во время пути я слушал ее голос, более бесстрастный, чем любая запись, рассказывающий об операциях по превращению «дикой лаборатории» рифов в нечто полезное и дающее привилегии Тау.

Каждый день вскрывалось несколько тысяч тонн матрицы рифов. Этот сырой материал анализировался, сортировался и превращался в несколько кубических сантиметров вещества, которое, как надеялся Тау, даст ему что-то уникальное, неизведанное человеческим опытом.

— Какую же выгоду вы получаете? — спросил я Протса. — С такими сооружениями, с таким числом рабочих — и такой небольшой результат?

Протс подарил мне ядовитый взгляд.

— Наоборот. Одно открытие, подобное открытию гибридов-ферментов, благодаря которому у нас появилась восковая технология, окупает все затраты. Наши исследования не просто выгодны — они приносят пользу всему человечеству.

Он торжествующе улыбнулся, взглянув на инспекторов. В их лицах ничего не изменилось. Он все равно продолжал улыбаться.

Я взглянул на Линг Натазу. Когда бы я ни слышал, как корпорация разглагольствует о пользе для человечества, человечество для нее никогда не простиралось далее рамок собственного кейретсу. И, думая об этом, я снова вернулся к вопросам, которые сегодня здесь никто не задал… даже я. Протс сказал, что ему можно задавать любые вопросы. Я был не так наивен, чтобы поверить этому, но, наверное, я был достаточно наивен, чтобы думать, что кто-нибудь прислушается к моим вопросам.

Очередной трамвайчик выгрузил нас в подземном зале, самом большом из тех, которые я видел здесь. Голова моя зашумела. Я сообразил, что мы, должно быть, находимся в самом сердце рифов. Нас ожидала группа техников, готовая надеть на нас защитные приборы. Я узнал генератор поля, который кто-то застегнул на моей талии: стандартная форма улучшенного костюма, который я надевал перед тем, как зайти в рифы. Здесь на каждом был подобный костюм.

— Все двигаются так, словно находятся под водой, — сказал я Линг. — Почему?

— Силовое поле, — ответила она, повысив голос, чтобы ее могли услышать федералы. — Тут особенно хрупкая зона в матрице.

Я сообразил, что белый шум, звучащий в моей голове, был вызван не только присутствием рифов: вся площадь была наполнена изнутри силовыми пузырьками, чтобы предотвратить несчастный случай. Даже если рабочие непредвиденно повредят что-либо, они не поднимут в воздух весь комплекс.

— Какую часть работающих здесь составляет наемная сила?

— Большую, я думаю, — ответила она. — Наши техники и инженеры контролируют этот процесс.

— Почему так много контрактных рабочих? — спросил я. — Почему не граждане Тау? Это настолько опасно? И почему не гидраны?

— Почему ты не даешь нам задавать вопросы? — Между нами вклинился Гивечи, заставив меня отступить.

Линг Натаза посмотрела на него, на меня, опять на него.

— Наши граждане в основном слишком хорошо образованны, чтобы делать черную работу, — сказала она, продолжая глядеть на него, но отвечать мне. — И полиция Тау не допускает гидранов в наши исследовательские работы, потому что всякие разработки… — она запнулась, взглянув на меня, — в которые вовлечены псионы, являются строго секретными.

Протс откашлялся. Она взглянула на него, и я увидел всплеск паники в ее глазах. Но инспектора лишь кивнули и других вопросов не задали. Озуна оглянулась на меня и задержала взгляд. Я промолчал.

Мы продолжили свой путь через зону разработки матрицы пешком. Меня заинтересовало, пытались ли Натаза нарочно изнурить инспекторов, рассеять их внимание, заставив их плюнуть и быстрее вернуться назад. Если они хотели сделать это, то у них не получалось. Инспектора шли как автоматы — такие же неутомимые, такие же бесстрастные. Я сказал себе, что они могут подвергать все сомнению, запоминать данные, анализировать их, пользуясь усилением, которого я не мог ни увидеть, ни почувствовать. Но, возможно, они ничего этого и не делали. Меня заинтересовало, почему перила лестниц, по которым мы карабкались, выглядели новее, чем металл ступенек. Я подумал, выдержат ли они мой вес, если я оступлюсь и упаду на них. Интересно, все ли работающие в этом месте будут носить защитные костюмы или хотя бы иметь их, когда мы уйдем?

Я помнил шахты — далеко в Колониях Рака. Они обеспечивали всю Федерацию человечества телхассиумом, который нужен был для космических кораблей и межзвездных станций. Там руду добывали наемные рабочие, потому что это была опасная, грязная работа на осколке звезды в сорока пяти сотнях световых лет от любого цивилизованного мира. Простая экономика: там жизнь каторжников стоила гораздо меньше, чем новейшая технология.

Рудники на Синдере подчинялись ФТУ, Управление инспектировало их, и, когда я работал там, мы не носили защитные костюмы или хотя бы дыхательные маски для фильтрации радиоактивной пыли, которая превращала легкие в дерьмо. Сорок пять процентов рабочих, посланных в шахты, не доживали до конца своего контракта.

Я отстал от группы и обратился к одному из рабочих, который остановился в сторонке, чтобы дать нам пройти.

— Ты всегда носишь генераторы поля? — спросил я. — Или это снаряжение только для виду?

Поначалу он взглянул на меня, словно не веря, что я разговариваю именно с ним, затем его взгляд стал жестче. Я понял, что он смотрел в мои глаза. Глаза гидрана.

— Уберись от меня, урод, — процедил он.

Кто-то схватил меня за руку, разворачивая. Это оказался один из легионеров, следивших, чтобы мы держались вместе.

— Держись в стороне от рабочих, — сказал он. — А то, вероятно, тебе захочется присоединиться к ним.

— Что ты сказал? — прошептал я, чувствуя, что суть ускользает из моего сознания.

— Он сказал: «Извините меня, сэр, но в целях безопасности мы просим вас оставаться с группой». — Бурнелл Натаза подошел к нам, окинув своего человека жестким взглядом.

Сжав губы, он повел меня дальше и удостоверился, что я присоединился к остальным. После этого он оставался рядом со мной, и я был ему даже благодарен, словно он оттащил меня от края пропасти.

Однако это длилось недолго.

— Это фарс, — сказал я. — В действительности здесь все не так.

— Чего ты хочешь? — спросил он чуть слышно.

— Правды, — ответил я.

Он уставился на меня:

— Правды не хочет никто.

— Я хочу.

— Тогда лучше забудь об этом, — сказал он кисло и отвел взгляд, — пока ты не причинил боль кому-нибудь еще.

Я опустил глаза.

— Сожалею, я не могу помочь твоему сыну, — пробормотал я. — Гидраны не стали говорить со мной…

— Почему? — спросил он с резкостью удивления или боли.

— Потому что я изгой, — сказал я.

Он нахмурился, и я не понял, было ли это огорчением или просто недоумением.

— Извини, — сказал я. Моя память распахивала передо мной двери, в которые я не хотел входить.

Он ничего не сказал, глядя вперед, туда, где его жена пользовалась складным настенным дисплеем для показа некоторых биохимических процессов.

— Она не должна быть здесь, — сказал он скорее не мне, а себе.

— А ты? — спросил я.

Он взглянул на меня:

— Тоже.

— Тау принуждает вас?

Он не ответил.

Остаток нашего пути проходил под искусственным мономолекулярным небом, вдоль безлюдных линий для расщепления матрицы рифов — в созданном человеком подземном мире… Ничто из того, что я видел или слышал, не могло остановить разраставшийся страх: одно слово Тау — и я могу превратиться в невидимку, раствориться в безликой массе клейменых рабочих. И на этот раз не будет Джули Та Минг, чтобы найти меня и спасти. Моя паранойя росла, пока не осталось ни одного ясного чувства внутри меня, кроме желания вырваться отсюда.