Два зайца, три сосны - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 3

Мама ложится спать поздно, и я решила не откладывать разговор на завтра.

– Мама, не спишь?

– Нет, я смотрю телевизор. Гошка звонил, он очень доволен!

– Мне он тоже звонил. Мама, я просила тебя, не давать этот телефон кому попало!

– Ты имеешь в виду Миклашевича? Он для тебя кто попало?

– Это мое личное дело.

– Ну вот, ты хамишь, значит, еще не остыла… А если бы я не дала ему твой телефон, ты сказала бы, что я сломала тебе жизнь… Ты звонишь, чтобы сделать мне выговор? Тогда спокойной ночи. Я смотрю телевизор!

Да, моя мама это тяжелый случай!

Я села за компьютер, но в голове не было ни единой мало-мальски стоящей мысли. И если моя героиня, незадачливая, но талантливая актриса, была мне ясна, то герой терялся в тумане. И даже дело не во внешности, такой тип, как приятель Гришки Роза, вполне годится, только вот кто он будет по профессии? Интересно, а как этого Розу звать на самом деле? Хотя, какая мне разница. Он мне триста лет не нужен. Если судить по внешности, его могут звать… как угодно. От Ивана Ивановича до Бориса Исааковича. А я назову его Иваном Борисовичем. В этом есть что-то надежное, Иван Борисович должен крепко стоять на ногах, быть великодушным и не лишенным чувства юмора…

Опять зазвонил телефон. Наверняка, Миклашевич. Ну, сейчас ему мало не покажется.

– Алло! – рявкнула я.

– Олеська, ты спишь? – перепугалась Лерка.

– Нет, просто я думала… неважно! Я не сплю!

– Олесь, ты знаешь как зовут нашу Розочку?

– Иван Борисович?

– Почему? – крайне удивилась подруга. – С чего ты взяла?

– Тогда Борис Иванович?

– Ничего подобного. Его зовут Матвей Аполлонович!

– Аполлонович? Не слабо!

– А фамилия у него Розен, он из немецких баронов!

– Да ну, брешет, небось просто усеченный Розенфельд или Розенблюм!

– Нет, Гришка уверяет, что он настоящий барон!

– Ну барон и барон, невелика птица!

– Ты чего такая злая?

– Неважно, просто не знаю, что мне делать с героем. Извини.

– А, муки творчества! Ладно, не буду мешать…

Барон, надо же! И, небось, гордится титулом! Вот времена-то изменились! А впрочем, меня это не касается. Главное, Гошка доволен. Они с дедом всегда прекрасно ладят, и тот оказывает на моего сына необходимое мужское влияние. Кроме того Владимир Александрович прекрасно образованный интеллигентный человек и может многому научить Гошку, потому что моя мама…

Прошло пять дней. Я работала, как заведенная – у меня была хорошая полоса. Мне вообще весной и летом работается лучше. И я, как ни странно, люблю лето в Москве, особенно выходные дни. У меня самой теперь выходных нет, но когда улицы пустеют, можно быстро доехать, куда тебе вздумается… И день такой длинный, что успеваешь все – и за компьютером посидеть, и по магазинам пробежаться, и в ресторанчик с кем-то из подруг выбраться, и у телевизора побалдеть, грызя семечки – кстати ценное завоевание эмансипации, – мама категорически запрещала мне грызть семечки. Вообще все, что запрещала мне мама, я, вырвавшись на волю в тридцать восемь лет, делаю с непередаваемым наслаждением – грызу семечки, ем сосиски руками, толсто режу хлеб, сижу на диване с ногами и покупаю резаный сыр. Иными словами, у меня в последние дни отличное настроение и я понимаю, почему звонок Миклашевича не выбил меня из колеи, я не впала в отчаяние, не затосковала… Я могу, я вполне могу жить без него и мне хорошо! И больше никакой любви, хватит с меня, налюбилась! И у меня идет работа! Я отправила свою героиню на случайные гастроли и, похоже, этот поворот сюжета поистине золотая жила… Словом, жизнь прекрасна, господа!

Написав за полдня четыре страницы – а это более, чем достаточно пока, я решила пойти пешком на рынок – надо же двигаться, ходить в фитнес-клубы я ненавижу, в бассейн – брезгую, а до рынка больше получаса пешком. Надо купить цветов, творогу, свежей зелени.

На выходе из двора меня кто-то окликнул – по случаю воскресенья двор был пуст.

– Простите пожалуйста, где тут второй подъезд?

Я обернулась. Из окна джипа выглядывал мужчина. Я мысленно рассмеялась.

– Второй подъезд с улицы. Сверните сейчас направо, Роза! – решила я немного схулиганить.

– Мы знакомы? – спросил он, напряженно что-то припоминая.

– Нет.

– Но откуда вы знаете, что я Роза?

– Наитие.

– Да ладно, не верю я ни в какие наития, – рассмеялся он. – Где мы встречались?

– Первый раз вас вижу. Всего наилучшего.

И я прибавила шаг. Он медленно покатил рядом со мной.

– Вы меня интригуете?

– Да Боже упаси. Я ж говорю – наитие. Со мной бывает.

– Вообще-то у меня прекрасная память на лица. Я вас не помню.

– И я впервые вас вижу! Но почему-то знаю, что вы – Роза!

– То есть вы ясновидящая? В таком случае, как меня зовут?

Я остановилась. Мне понравилась эта игра.

– Вас зовут… – я сделала вид, что напрягла все свои способности. – Вас зовут… Матвей!

– Послушайте, не делайте из меня идиота!

– Вас и вправду зовут Матвей?

– Откуда вы меня знаете?

– Да не знаю я вас! И вообще, всего хорошего. Я спешу!

– Хорошо, а как вас зовут?

– А вам зачем?

– Интересно!

– Меня зовут Фекла.

– Так я вам и поверил!

– Послушайте, вам ведь был нужен второй подъезд. Вас, вероятно, там ждут.

– Да, верно. Простите… Но вы меня заинтриговали.

– Поверьте, это никак не входило в мои планы, Матвей Аполлонович.

– Черт побери! – воскликнул он.

Я резко ускорила шаг, а ему под колеса бросилась дворовая собака, и он вынужден был затормозить. А я, страшно довольная, забежала в загороженный шлагбаумом проход. Черт возьми, роскошная завязка для романа. Я имею в виду литературный жанр! Потому что крутить романы мне сейчас совсем не хотелось. А интересно все-таки, я ему понравилась? Я зашла в соседний магазин одежды – посмотреть на себя в большое и беспристрастное зеркало. Мое льстит самолюбию любой женщины, хотите верьте, хотите – нет! По-моему выгляжу я недурно. Джинсы, белая льняная рубашка. А главное – хорошее настроение всегда женщине к лицу. Вот теперь этот барон будет весь день ломать голову, откуда я его знаю. Надо непременно вставить эту сцену в роман. Вот, пусть встреча с героем после очередной неудачи на гастролях состоится именно так… Стоп, после неудачи не годится, тут нужно хорошее настроение… Ну, допустим, после любовной неудачи на гастролях у нее начнется полоса везения – кто-то пригласит ее на съемки сериала… Отлично. А этот человек окажется… Продюсером… Тьфу, нет, ненавижу продюсеров, это наглое, жлобское племя… Нет… Ладно, потом придумаю… решила я и отправилась на стоянку, идти пешком расхотелось.

Обожаю рынки! И хотя сейчас московские рынки уже не те, что в моем детстве и юности – теперь там нет случайных продавцов, только постоянные торговцы-перекупщики, все-таки стихия изобилия всегда захватывает меня, и я частенько покупаю лишнее. Вот и сейчас кроме творога я купила копченый сыр чечил, а к нему, разумеется, лаваш, сладкие узбекские помидоры, малосольные огурчики, молодую картошку, зелень, ароматную клубнику из Геленджика и, конечно же, большой пучок белых и розовых пионов. И куда мне все это? Я решила поделиться этой роскошью с мамой. Я давно уже не была у нее. Мама, как всегда, встретила меня ворчанием:

– Ну вот, опять накупила на Маланьину свадьбу! Что за манера швыряться деньгами! Имей в виду, это дурной тон!

– Мама, прекрати! Я ничего особенного не купила! А если учесть, что на два дома…

– Гоши нет, мне одной картошка, например, не нужна. У меня есть!

– Но это же молодая! Ее даже чистить не нужно, сварить со шкуркой, посыпать укропом, сметаны положить… М-м-мм! А если с малосольным огурчиком… Мечта!

– Это твои мечты, не мои!

– Ну, может, кто-то к тебе зайдет… – с тоской проговорила я. Мы с мамой такие разные…

– Если ко мне кто-то зайдет, то картохой не обойдешься! – презрительно фыркнула мама.