Ловкач и Хиппоза - Белошников Сергей - Страница 37

Как же так? Я ничего не могла понять, но чувствовала, что непременно умру от неудовлетворенного любопытства, если не разузнаю, что же там такое невероятное происходит. Приподнялась на носках, пытаясь разглядеть, что за таинственное авторалли творится у соседей. Но из-за высокого забора торчала только двускатная крыша соседского сарая. Я поставила ведро на землю и, поколебавшись, на цыпочках побежала к забору. Нашла щель, прильнула к ней и оторопела.

Под двускатной крышей сарая, которая оказалась всего лишь навесом на опорах, стоял новый "жигуленок". Он был водружен на два толстенных коротких бревна, как на козлы. Гудел мотор, свободно висящие задние колеса бешено вращались в воздухе. Окна машины были открыты и из них, из динамика радиоприемника лилась песня. А за рулем сидел седобородый старичок забубенного вида в фуражке моряка торгового флота. Старичок весело крутил баранку и без слов подпевал Фредди. Старичок производил впечатление человека, только что сбежавшего из Кащенко.

– Любуешься? – послышался голос за моей спиной.

Я оглянулась. Рядом, с подойником, полным молока, стояла баба Ксюша.

– А чего это он… на бревнах? – спросила я.

– А куда ж ты, детонька, уедешь по нашим дорогам?..

Это она верно заметила. Я снова заглянула в дырку. Старичок по-прежнему остервенело крутил баранку.

– Он что же, моряк?

– Да нет, детонька. Это сынок его по морям плавает. И машина сынка. А это батюшка наш, отец Анатолий.

– Да ну! – обалдела я. – А чего ж он с утра не в церкви, коли батюшка?

– А нету церкви. Закрыли храм Божий.

– Во дают! – возмущению моему не было предела. – Зачем же закрывать? Везде открывают, а они наоборот! Ну, темнота! Ну, провинция тупоголовая!..

– Начальству-то нашему виднее, – вздохнула баба Ксюша. – А ты сама-то крещеная, Олена?

– А как же. Крещеная, бабушка.

И в доказательство своих слов я вытянула из-под майки серебряный крестик на тоненькой цепочке.

– Вот и ластонька, – баба Ксюша улыбнулась, погладила меня по голове морщинистой лапкой. – Только вот уж больно у тебя портки срамные. Ну, да ладно… Иди хозяина своего буди. Завтракать будем.

Я посмотрела в сторону машины. У меня возникла одна милая мыслишка. Я взяла ведро, полное воды и подошла к машине. Посмотрела на мирно спящего Ловкача. Наклонилась и заревела жутким басом в дырку приоткрытого окна:

– Рота, подъем!!! Боевая тревога!

Ловкача подкинуло, как ужаленного, и он с размаху треснулся головой о потолок салона. Я тут же со всей силы выплеснула всю воду из ведра на лобовое стекло. Обалдевший окончательно бедняга Ловкач от неожиданности метнулся назад и я с наслаждением услышала еще один глухой удар, а за ним – неразборчивые проклятия. Я мстительно захихикала.

Ловкач открыл дверь и злобно, как на проклятого фашиста, уставился на меня, высунувшись по пояс из спального мешка. Бицепсы у него были что надо. Здоровый мужик, подтянутый. И без животика вроде как. Он заметил мой оценивающий взгляд и подтянул край спальника. Неужто миленок меня застеснялся?

– Чего орешь? – проворчал он.

– Вставай, завтрак проспишь.

Ловкач посмотрел на наручные часы.

– Не будет завтрака, – мрачно сказал он. – Уезжаем.

Глава 9. ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ.

В Москве по-прежнему шел дождь. К тому же резко похолодало, ночью были легкие заморозки и растаявший к этому времени иней окончательно расквасил землю.

Блондин Женя торопливо шел по узкому ярко освещенному коридору без окон. Несмотря на раннее утро, Женя был в идеально сидящем сером костюме-тройке и при галстуке в тон костюму. Он подошел к двери. Возле двери, лениво жуя чуингам, стоял Рыжий. Он кивнул Жене и распахнул дверь, ведущую в бассейн.

Снаружи, за двойными стеклянными стенами крытого двадцатипятиметрового бассейна мокли печальные светло-желтые свечи берез. На полуоблетевших сучьях дуба скукожились сердито взъерошенные вороны. А здесь, внутри, было тепло и уютно. Вдоль стен выстроились во вкопанных в искусственные газоны кадках вечнозеленые тропические деревья и кустарники. Вода в бассейне была голубая и абсолютно прозрачная, без малейшего запаха хлорки. Из скрытых в выложенных туфом стенах многочисленных динамиков доносилась негромкая классическая музыка.

Женя вошел под гулкие своды бассейна. Остановился возле ступенчатого края, облицованного белым мрамором. Тут же, неподалеку, расположились две совсем молоденькие девушки – лет по шестнадцати, не более. Одна, блондинка, вытянув невероятной длины ноги, сидела в плетеном кресле за столиком, уставленном напитками и фруктами. Вторая, кудрявая брюнетка в черных очках, лежала неподалеку на кушетке и загорала под ослепительным светом ламп искусственного солнца.

Обе девушки были абсолютно голые.

Женя с ними не поздоровался и вообще не обратил на них никакого внимания. Впрочем, девушки тоже не смотрели в его сторону. Они наблюдали за Антоном.

Удаляясь от Жени, Антон кролем плыл вдоль бассейна, сильными размеренными движениями рук толкая вперед свое поджарое, хорошо тренированное тело. В отличие от девушек на нем все же были узкие черные плавки. Антон заметил вошедшего Женю. Но, не торопясь, спокойно доплыл до противоположного торца бассейна, потом повернул обратно, к стенке, возле которой стоял, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, Женя.

Антон, осторожно ступая босыми ногами по скользким мраморным ступеням, вышел из бассейна и подошел к столику. Блондинка поспешно вскочила и накинула ему на плечи длинный купальный халат. Женя выжидающе молчал. Антон уселся за столик. Взял запотевший кувшин и налил из него в высокий хрустальный стакан охлажденный йогурт с плавающими в нем кусочками очищенных персиков. Сделал большой глоток и только тогда тяжелым взглядом уставился на Женю.

– Я же приказывал не беспокоить меня по утрам. Что случилось? – холодно спросил он.

Женя замялся и выразительно показал глазами на девушек. Антон посмотрел на блондинку и сказал:

– Идите искупайтесь.

Блондинка и брюнетка, не вымолвив ни слова, послушно отправились к поребрику бассейна. Прыгнули в воду и поплыли наперегонки, не очень стараясь. Женя подождал, пока они отплывут подальше от края бассейна, и только тогда сказал негромко, наклонясь к уху Антона:

– Возникла небольшая проблема, Антон.

– В чем дело?

Глаза у Жени забегали.

– Они его потеряли, – сказал он еще тише.

Голос у Жени был виноватый. И еще в нем явственно слышался страх.

Антон задумчиво помолчал, никак не реагируя на его слова. Посторонний человек вполне мог бы подумать: единственное, что в данный момент волнует Антона, так это, кто из девушек придет первой.

– Как это произошло? – спокойно спросил он.

– Там была авария. Пробка. Они остановились рядом с ним, – заторопился Женя. – А он внезапно сорвался с места. Поехал в объезд. Свернул с трассы. И в темноте они его упустили. Но я думаю, что он действительно просто поехал в объезд. Он же ничего не знает…

– Ты уверен? – перебил его Антон.

Женя подавленно замолчал. Антон, по-прежнему не глядя на него, спросил:

– Это все?

Женя помялся.

– Я тебя спрашиваю? – в голосе Антона проскользнула ледяная нотка.

– Он… Он к себе еще какую-то шлюху-малолетку подсадил. И везет ее. Почти всю дорогу. От самой Тулы.

Девушки уже два раза проплыли бассейн и теперь снова удалялись. Антон поставил на плетеный столик полупустой стакан с йогуртом. Не выпуская его из пальцев, медленно покрутил. И вдруг резко выкинул руку назад и вверх. Ухватил Женю за галстук и, намотав галстук на кулак, рывком притянул голову Жени к себе.

– Свяжи меня с Балабухой. Немедленно, – прошипел Антон.

Выпустил из кулака Женин галстук и брезгливо вытер пальцы о полу халата.

Женя шмыгнул к столику и, торопливо схватив белую трубку радиотелефона, начал нажимать на кнопки.

Глава 10. О ПОЛЬЗЕ И ВРЕДЕ ПРАВДЫ.

Я с трудом удерживал вихляющуюся машину на раскисшей после ночной грозы дороге. Хотя и дорогой-то это нельзя было назвать – слегка намеченная грузовиками колея. С одной стороны тянулась желто-зеленая стена кукурузы. С другой – пологий склон, усыпанный лимонными огоньками бессмертника. Склон заканчивался густо заросшей низкими ивами и кустарником балкой. По балке извивалась неширокая речка, прозрачная, чистая, вся в пятнышках кувшинок вдоль берегов. Дорога прихотливо петляла рядом с балкой, повторяя изгибы речки. Вокруг было абсолютно безлюдно. Ни села, ни человека, ни машины. Только холмы, редкие островки деревьев и бесчисленные поля, прыгающие друг через друга к горизонту.