Корабль для уничтожения миров - Вестерфельд Скотт - Страница 20

Старший помощник Хоббс услышала Фрика.

Фрик рывком оттащил внезапно ставшего невесомым подчиненного от опасной черты. Лейтенант закувыркался в воздухе и отлетел назад.

Однако Фрик переусердствовал. Второй закон механики сработал, и бортинженера понесло вперед, под кожух. Ботинки с магнитными подошвами оторвались от пола, и он беспомощно повис в воздухе.

Оторвавшийся кусок обшивки плыл прямо на него. Теперь вступил в действие первый закон механики – закон сохранения инерции. Двигатели были отключены, искусственная гравитация отсутствовала, металлическая пластина стала невесомой…

Но при всем том она была здоровенная.

Пластина медленно плыла к Фрику – не быстрее, чем падает перышко. От бортинженера ее отделяло не больше метра. Фрик впился пальцами в пол позади себя, но металл выскользнул из-под его рук.

И почему только он не надел магнитные перчатки? Просто не было времени основательно подготовиться к операции демонтажа. Без перчаток! Как он всегда ругал подчиненных за подобный идиотизм! Что ж, получил по заслугам. В звании понизили бы – и то лучше!..

Пластина двигалась к нему – медленно и торжественно, совсем как какое-нибудь огромное океанское судно, приближающееся к причалу.

Подчиненные тянули к бортинженеру руки. Нет, их же всех раздавит!

– Назад! – прокричал Фрик.

– Инженер? – послышался голос Хоббс. – Что там у…

– Дайте мне ускорение в одну двадцатую g, направление к правому борту! – крикнул Фрик, не спуская глаз с надвигающейся на него глыбы металла.

Он надеялся, что назвал верные цифры – а назвал он их чисто инстинктивно. Он надеялся, что Хоббс не станет расспрашивать, почему он так вопит и в чем, собственно, дело. Еще десять слов – и его расплющит в лепешку.

Пластина неумолимо надвигалась. Вопреки законам здравого смысла, Фрик уперся в нее, собрал все силы, чтобы попытаться отодвинуть от себя пятисоткилограммовый вес. Он заметил, что в отчаянии и его подчиненные принялись оттаскивать от него треклятую пластину.

В груди у Фрика что-то хрустнуло, но тут вдруг он ощутил легкий толчок ускорения.

Траектория движения пластины мгновенно изменилась, а у Фрика осталось ощущение, будто некое металлическое существо слишком крепко сжало его в любящих объятиях.

– Спасибо, Хоббс, – пробормотал он. Пластина поплыла в другую сторону всего на волосок быстрее, чем она надвигалась на Фрика. Образовалось полметра свободного пространства, и руки – руки в магнитных перчатках, с тоской отметил Фрик – потянулись к бортинженеру, чтобы вытащить его из-под бронированной плиты.

Фрик глубоко, через боль, вдохнул. И снова что-то хрустнуло у него в груди. Несколько ребер не выдержали крепких объятий металла. Это было еще легкой расплатой за идиотскую ошибку.

– Хоббс, – не без труда выговорил Фрик.

– Что у вас там, черт подери, творится?

Теперь пластина плыла к генератору. Медленно, но неотвратимо. Нужно было заставить ее остановиться.

– Оторвался кусок металла, – выговорил Фрик, одновременно прикидывая в уме скорость движения броневой пластины. – Нужно еще разок выдать ускорение. В противоположном направлении, ноль целых, две десятых g.

Хоббс в изнеможении вздохнула. Наверное, они с капитаном просто из себя выходили. Им-то надо было улепетывать от риксского крейсера с ускорением в восемнадцать g, а не двигаться жалкими рывками на холодных дюзах.

Но он произошел, этот желанный толчок. Ботинки с магнитными подошвами удержали Фрика. Металлическая глыба почти замерла в воздухе. Бортинженер улыбнулся, радуясь верности своих подсчетов. Не так-то плохо для старика.

– Держите ноль g, – сказал он. Нельзя было возобновлять ускорение при том, что вокруг по-прежнему летало столько тяжелых металлических пластин. – У нас тут тонны незакрепленного железа.

– Тонны?! – воскликнула Хоббс.

– Да, мэм, – ответил Фрик, прижав руку к разболевшемуся боку. – Тонны, никак не меньше.

– Ладно, Фрик, переправляйте металл на нос, – распорядилась старший помощник. – Мы будем в радиусе действия бортового оружия риксов через четыреста секунд. А из-за того, что по вашей милости нам пришлось отключать двигатели, нас от риксов будет отделять всего-то половина световой секунды.

«Проклятье! – подумал главный бортинженер. – Эта канитель с разлетевшимися железяками стоила нам двух минут полета с ускорением! Черт бы побрал эти „стайники“! И как я только умудрился не заметить пробоину!»

Оставалось только надеяться на то, что укрепление носовой части «Рыси» дополнительной броней будет не напрасно, что эта броня выдержит попадания из гравитационных орудий риксов.

– Экипаж, свет будет отключен раньше обычного, – прозвучал голос капитана. Видно было, что сложившееся положение дел его не радует.

– Десять секунд, – начала отсчет Хоббс.

– Ладно! – прокричал Фрик своей бригаде. – Придется работать в темноте, без вторичного зрения, без связи, без гравитации!

– Пять…

– Отсоедините все пластины. Имейте в виду, как только запустят холодные дюзы, у нас будет микрогравитация. Ты и ты, уберите эту железяку, которая летит к носу. И осторожнее. Я точно знаю – она тяжеленная.

Бригада принялась за работу. Кое-кто рассмеялся. Но как только на корабле воцарилась темнота, смех и веселые голоса сразу утихли.

Дисплеи, демонстрирующие состояние бортовых систем, парящие значки, обозначавшие различное оборудование, жужжание механизмов и компьютеров – все, что привычно воспринималось вторичным зрением и слухом, пропало. Корабль стал мрачной и безжизненной глыбой металла. Теперь монтажникам помогали только аварийные фонари, благодаря которым зона местонахождения генератора была обозначена тускло-красным свечением.

А потом заработали холодные дюзы, и «Рысь» начала разворачиваться носом к риксскому крейсеру. Из-за образовавшейся микрогравитации незакрепленные части кожуха снова расшалились, но члены бригады успели прикрепить к ним скобы и тросы, и вскоре весь летавший по отсеку металл был усмирен. И все же при тусклом свете и возникшей из-за микрогравитации качке ощущение у всех создалось такое, словно они очутились в трюме какого-то допотопного военного корабля посреди штормящего моря.

Фрик непроизвольно глянул туда, где во вторичном зрении всегда демонстрировалось время, но ничего не увидел. Поля, которые создавали синестезию, обладали высокой проникающей способностью и устойчивостью, и риксы в поисках «Рыси» непременно попытались бы уловить действие таких полей. Исключалась и работа вторичных аудиосистем, оставалось пользоваться только проводной системой связи. Фрик обговаривал такую возможность с Хоббс, но до сих пор это все-таки казалось чем-то призрачным, нереальным.

Фрик выругал себя за то, что не захватил механический хронометр. Неужели были времена, когда люди изобрели это экзотическое устройство?

– Ты, – сказал Фрик, – указав на девушку-старшину, – начинай считать.

– Считать, сэр?

– Да. Теперь твоя работа – считать вслух. Начинай… с трехсот восьмидесяти и считай обратно. Медленно, будто отсчитываешь секунды.

Взгляд старшины озарился пониманием, и она негромко начала:

– Триста восемьдесят, триста семьдесят девять…

Слушая ее голос, Фрик сокрушенно покачал головой. Он использовал высококвалифицированного члена экипажа в качестве часов, подумать только! Еще чуть-чуть – и начнется доставка донесений, написанных от руки.

Фрик обвел сердитым взглядом зону размещения генератора. Повсюду ужасающе медленно задвигались тяжелые и неповоротливые куски металла, каждый из которых был опутан надежной паутиной тросов. Эти тросы-кабели имели собственный запас кинетической энергии, они были изготовлены из витого углерода, способного растягиваться и сжиматься. Такая чисто механическая движущая сила для риксских датчиков была невидима, но с ее помощью было легче протащить по кораблю невесомые, но массивные плиты бронированного сплава.

Фрик огляделся по сторонам в поисках подчиненного, у которого были бы не заняты руки.