Дон Кихот с ядерным чемоданчиком - Белохвостов Денис - Страница 58

–Пить хочешь? – и ту же запнулся. Веселость улетучилась как лишний углекислый газ из бутылки. Рядом с ним сидела та девочка, с которой он танцевал в прошлом голу и которую потом часто вспоминал.

–Хочу, – спокойно ответила она и взяв у обомлевшего Киры бутылку, отпила немного газировки. Кира сидел не двигаясь, чувствуя неприятные мурашки, побежавшие по спине.

–Спасибо, – поблагодарила девочка, вернув Кире пустую бутылку, и не глядя на него добавила, – жарко сегодня.

«Наверно не узнала, – с облегчением и одновременно с какой-то непонятной обидой подумал Кира, – впрочем неудивительно, ведь целый год прошел».

–А тебя как зовут? – вроде равнодушно спросила девочка, – меня – Ирой.

–А я Глеб, – неуверенно ответил Кира, от волнения, забыв что Глеб инструктировал его назваться своим настоящим именем, а фамилию назвать его, сказав, что имя перепутали в путевке. И чувствуя что его голос прозвучал не совсем убедительно повторил, – Глеб Брусникин.

–Да?! – одновременно удивленно и насмешливо посмотрела на него Ира, – так это ты ракету запустил, а потом в психушку угодил?

–Ну я…, – промямлил Кира, покраснев и поняв, что влип окончательно, и не нашел ничего лучшего, как развернуть перед ней путевку в подтверждение своих слов.

–Знаешь, а я ведь с Глебом Брусникиным с первого класса учусь, – как ни в чем не бывало продолжала Ира, посмотрев на имя в путевке, – ты на него нисколечко не похож. А вот зашел сейчас в автобус и потом сразу вышел, вроде именно он. А тебя между прочим я хорошо помню. Ты – Кирил, мы же с тобой в прошлом году в одном отряде были. Помнишь?

–Да и танцевали на дискотеке, – невпопад брякнул Кира, он опустил глаза и решил сказать правду, будь что будет, – я действительно Кирил, ты меня узнала. А Глеб мне путевку свою отдал. Понимаешь, я с ним в одном отделении лежал. Ну в психушке. Мы там подружились. Мне врачи ехать в пионерлагерь запретили, а он придумал как сделать так, чтобы мы поменялись. Теперь я еду вместо него, а он лежит вместо меня в двенадцатом отделении.

–Ну и ну, – у Ирки от такой новости широко раскрылись глаза, и она тут же попросила, – а расскажи подробней.

Кира начал ей все рассказывать с того момента как Глеб придумал план выпросить для себя путевку и поменяться с ним. К концу рассказа Ирка смотрела на Киру с восхищением.

–Ну вы и, как их… авантюристы, – выдохнула она.

–Ты только никому не говори, – попросил ее Кира, – понимаешь, если это узнают ребята, то кто-нибудь стукнет вожатым. И меня пошлют обратно.

–Ты не беспокойся, – сразу стала серьезной Ирка, – я тайны хранить умею. Никому не скажу.

Кира недоверчиво посмотрел на нее, он считал, что девчонки «в принципе» не могут хранить тайны, что знает одна, тут же будут знать ее подружки. Видя это недоверие Ирка сказала:

–Если я проболтаюсь, можешь врезать мне как следует.

–Да не, зачем, – засмущался Кирил, и привел неуклюжий аргумент, – мне же это не поможет. Отправят домой, а оттуда в больницу.

–Я тебя не подведу, – твердо ответила Ирка.

–Спасибо, – искренне поблагодарил ее Кирил и почему-то опять покраснел.

–А на дне рождения у Ленки Нелевой ты был? – спросила Ирка, Кира утвердительно кивнул:

–Нас тогда на воскресенье отпустили. Классно погуляли.

–Мне Надька моя подружка, рассказывала, что там Глеб настоящий салют устроил. Это правда? – спросила Ирка. Рассказам Надьки она не доверяла, – что там еще было?

–Да ничего особенного, – пожал плечами Кира, – пришли, поели, сыграли в рулетку, Глеб ракеты запустил и мы обратно вернулись. А вот утром, когда в зоопарк ходили..

И он пустился в длинный рассказ, о том как выдернул у павлина из хвоста перо и убежал. Ирка рассказала в свою очередь как ее подружки поссорились накануне ленкиного дня рождения, и добавила, что жалеет, не решившись пойти к Ленке одна.

–Нехорошо как-то получилось, стыдно, – призналась Ирка, – меня все совесть мучила, а теперь – нормально. Я рада, что у Ленки день рождения удался.

Тут встал вожатый, сидевший в самом начале салона автобуса и предложил всем вместе хором попеть. Ребята предложение восприняли «на ура», ехать в душном автобусе становилось скучно.

Кира с Иркой тоже радостно подхватили «…и пела нам малиновка тогда…». Кире снова стало легко и свободно, как в прошлом году. Ирка ему очень нравилась, а беспокойство и страх рассеялись без следа. И он с удовольствием пел, наслаждаясь этим расслабленным, радостным состоянием.

Глеб быстро освоился в новом отделении, к тому же через день сюда прибыли Кащей и Митька. Им койки достались в разных палатах, но они уговорили ребят поменяться и Пашка со Славкой перебрались в другие палаты. Правда пришлось подарить Пашке брелок в виде пустого патрона, но со вставленной пулей и начищенный до блеска, который Кащей носил на кольце с ключами. А Славику – отдать все апельсины и черешню, которую накануне передали кирины родители, а Кира оставил их Глебу. Но в итоге все остались довольны. Кащей и Митька называли Глеба Кирилом, правда иногда оговаривались, но никто из ребят этого не замечал или не придавал значения. Новый глебин врач во время обхода удивился, что Глеб так хорошо выглядит и сказал, что возможно он его скоро выпишет. В пятницу вечером Глеб, когда уже все утряслось и было расставлено по своим местам, позвонил Ленке и сказал, что все прошло нормально и к нему теперь можно приезжать. Он назвал номер отделения и подробно описал как к нему пройти, напомнив, что его следует называть теперь Кирилом. Ленка обещала обязательно приехать в понедельник. Так как она сейчас она с родителями на все выходные уезжает за город. Глеб сказал, что будет ждать ее. Со звонками домой в этом отделении было тоже намного проще, достаточно попросить медсестру.

Выходные теперь не тянулись так долго, как в прежнем более строгом отделении. Приезжали кирины родители, но Кащей и Митька сказали им, что Кира сейчас на процедурах и сколько его придется ждать – неизвестно. Но сам он велел передать им, чтобы они его не ждали, с ним все в порядке, а передачу пусть отдадут на кухню. Родители ограничились беседой с врачом, который заверил их что с их сыном все в порядке, и до выписки осталось совсем недолго. Подождав еще немного и естественно не дождавшись появления Киры, его родителям не осталось ничего другого, как сдать подписанные пакеты с фруктами на кухню. И попросив Митьку и Кащея передать их сыну, что на следующие выходные они снова приедут, кирины отец и мать покинули отделение. Глеб в это время на всякий случай ушел из корпуса. Друзья часто пользовались дыркой в заборе, которая располагалась очень удобно для походов за мороженым или просто если хотелось прогуляться до кладбища. На само кладбище они не заходили, могилы и высокие деревья среди оград наводили на ребят уныние и тоску. Так пролетели два дня, а в понедельник Ленка вопреки всем обещаниям не приехала.

Глеб решил, что она наверно заболела и позвонил ей вечером домой из кабинета врача, который для него открыла медсестра, но то что он услышал от ее заплаканной матери повергло его буквально в шок.

–Лена пропала, – сказала ее мать сквозь всхлипывания и повесила трубку. Глеб остолбенел и долго держал телефонную трубку у уха, вслушиваясь в частые гудки, пока его не окликнула медсестра, сидевшая в кабинете.

–Кирил, ты что такой бледный?! Случилось чего?

–А? – пришел в себя Глеб, посмотрев на медсестру.

–Я говорю на тебе лица нет, – повторила медсестра, – дома ничего не случилось?

–Нет, – рассеяно ответил Глеб и осторожно положил телефонную трубку на рычажки аппарат.

–Может тебе еще куда позвонить надо? – предложила медсестра.

–Нет, – Глеб медленно пошел прочь из кабинета, – мне некому больше звонить.

Он понял из короткой фразы сказанной ленкиной матерью, вернее определил по тону, которой она был произнесена – с Ленкой случилось что-то очень серьезное. И возможно опасное. Глеб не знал что делать. Он понимал, что сейчас снова звонить бесполезно, с ним просто не станут говорить. В палате он все рассказал Кащею и Митьке.