Вокруг света за восемьдесят дней - Верн Жюль Габриэль - Страница 42

Пассажиры были чрезвычайно довольны, увидев, что паровоз снова занял своё место во главе поезда. Им представлялась, наконец, возможность продолжать столь печально прерванный путь.

Когда паровоз подошёл к станции, миссис Ауда вышла на платформу и спросила кондуктора:

— Вы едете?

— Немедленно, сударыня.

— А пленные?… Наши несчастные спутники?…

— Я не могу нарушить расписание, — ответил кондуктор. — Мы и так опоздали на три часа.

— А когда приходит следующий поезд из Сан-Франциско?

— Завтра вечером.

— Завтра вечером! Но это будет слишком поздно. Надо подождать…

— Никак нельзя, — возразил кондуктор. — Если вы желаете продолжать путь, пожалуйте в вагон.

— Я не поеду, — ответила молодая женщина.

Фикс слышал этот разговор. За несколько мгновений до этого, когда не было никакой возможности уехать, он уже почти решил покинуть станцию Керней; теперь же, когда поезд стоял здесь под парами и Фиксу оставалось лишь вновь занять своё место в вагоне, какая-то непреодолимая сила приковала его к земле. Этот станционный перрон жёг ему ноги, но он не мог сойти с него. В нём снова разгорелась борьба. Неудача наполняла его яростью. Он решил бороться до конца.

Между тем пассажиры и раненые, — и среди них полковник Проктор, состояние которого было очень серьёзно, — заняли места в вагонах. Перегретый котёл шумел, пар вырывался из клапанов. Наконец, машинист дал свисток, поезд тронулся и быстро исчез из виду, смешивая свой белый дым с вихрем снежной метели.

Полицейский инспектор Фикс остался.

Прошло несколько часов. Погода была скверная, мороз усиливался. Фикс неподвижно сидел на скамейке вокзала. Миссис Ауда, несмотря на сильный ветер, то и дело выходила из комнаты, предоставленной в её распоряжение. Она доходила до края платформы, напряжённо вглядывалась сквозь снежную бурю в туманную даль и старалась уловить хоть какой-нибудь звук. Но тщетно. Она уходила назад, продрогнув от холода, чтобы затем снова выйти и опять безуспешно.

Наступил вечер. Маленький отряд не возвращался. Где он был сейчас? Настиг ли он индейцев? Произошла ли стычка, или солдаты, затерянные в тумане, шли наугад? Капитан форта Керней был весьма озабочен, хотя и не хотел выказывать своё беспокойство.

Наступила ночь, снег всё ещё падал, хотя не так обильно, однако стало ещё холоднее. Даже самый бесстрашный взор не мог бы без ужаса созерцать эту безбрежную тьму. Полная тишина царила в долине. Ни птица, ни зверь не нарушали этого бесконечного покоя.

Всю ночь миссис Ауда бродила по затерянной в прериях платформе; душа её была полна самых зловещих предчувствий, сердце — во власти страшной тоски. Воображение уносило её далеко отсюда и рисовало ей тысячу опасностей. Что она выстрадала за эти долгие часы — не поддаётся описанию.

Фикс неподвижно сидел на том же месте, но он также не спал. Какой-то человек на мгновение подошёл к нему и заговорил с ним, но полицейский агент, отрицательно покачал головой, и тот удалился.

Так прошла ночь. На заре тусклый диск солнца поднялся над туманным горизонтом. Теперь уже можно было разглядеть местность на две мили вокруг. Филеас Фогг с отрядом направился к югу… Но на юге было совершенно пустынно. Было семь часов утра.

Чрезвычайно озабоченный капитан не знал, что предпринять. Должен ли он послать новый отряд на помощь первому? Должен ли пожертвовать новыми людьми, когда оставалось так мало шансов на спасение уже пожертвовавших собою добровольцев? Однако колебание его было непродолжительным, он подозвал к себе жестом одного из лейтенантов и приказал ему произвести разведку в южном направлении, но в эту минуту послышались выстрелы. Может быть, то был сигнал? Солдаты выбежали из форта и в полумиле заметили маленький отряд, возвращавшийся в полном порядке.

Мистер Фогг шёл впереди, возле него шагали Паспарту и два других пассажира, освобождённые из рук индейцев.

В десяти милях к югу от форта Керней произошла стычка. Незадолго до прибытия отряда Паспарту и его два товарища уже вступили в борьбу со стражей, и француз успел уложить троих ударами кулака, когда на помощь подоспел его господин с отрядом солдат.

Всех — и спасённых и спасителей — приветствовали криками радости; Филеас Фогг роздал солдатам обещанную награду.

«Однако следует признать, что я довольно дорого стою своему господину», — не без некоторых оснований подумал. Паспарту.

Фикс молча смотрел на мистера Фогга, и трудно было понять ощущения, которые боролись в эту минуту в душе сыщика. Что касается миссис Ауды, то она схватила руку мистера Фогга и сжала её в своих ладонях, будучи не в силах вымолвить ни слова!

Едва Паспарту подошёл к станции, он тотчас же принялся искать поезд. Он надеялся, что состав уже готов к отправлению в Омаху и можно будет наверстать потерянное время.

— Поезд! Где же поезд! — вскричал он.

— Ушёл, — ответил Фикс.

— А когда пойдёт следующий? — спросил Филеас Фогг.

— Только сегодня вечером.

— А! — спокойно проговорил бесстрастный джентльмен.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

Филеас Фогг опаздывал на двадцать часов. Паспарту — невольная причина этого опоздания — был в отчаянии. Решительно, он разорил своего господина!

В эту минуту полицейский инспектор подошёл к мистеру Фоггу и спросил, глядя на него в упор:

— Вы в самом деле очень торопитесь?

— В самом деле, — ответил Филеас Фогг.

— Простите мою настойчивость, — продолжал Фикс. — Вам необходимо прибыть в Нью-Йорк одиннадцатого числа до девяти часов вечера, то есть до отхода пакетбота в Ливерпуль?

— Крайне необходимо.

— И если бы ваше путешествие не было прервано нападением индейцев, вы были бы в Нью-Йорке одиннадцатого утром?

— Да, за двенадцать часов до отхода пакетбота.

— Хорошо. Вы опоздали на двадцать часов. Двадцать минус двенадцать будет восемь. Надо выиграть эти восемь часов. Хотите попытаться это сделать?

— Пешком? — спросил мистер Фогг.

— Нет, в санях, — возразил Фикс, — в санях с парусом. Один человек предложил мне этот способ передвижения.

Фикс имел в виду того незнакомца, который подходил к нему ночью на вокзале; тогда Фикс отклонил его предложение.

Филеас Фогг ничего не ответил, но, когда Фикс указал ему на этого человека, который прогуливался перед зданием вокзала, наш джентльмен подошёл к нему. Минуту спустя Филеас Фогг и американец, по фамилии Мадж, входили в сарай, выстроенный у стены форта Керней.

Там мистер Фогг увидел довольно оригинальный экипаж — нечто вроде платформы, установленной на двух длинных брёвнах, спереди слегка закруглённых, как полозья саней; на ней свободно могли поместиться пять или шесть человек. В передней части платформы возвышалась высокая мачта, к которой был прикреплён огромный косой парус. В основание этой мачты, прочно удерживаемой металлическими вантами, упирался железный бушприт, который служил для постановки большого кливера. В задней части саней было нечто вроде руля, позволявшего управлять всем этим сооружением.

Таким образом, это были сани, оснащённые, как шлюп. Зимой на замёрзшей равнине, когда поезда часто останавливаются из-за снежных заносов, сани эти служат для быстрого переезда с одной станции на другую. Парусность их очень велика — гораздо больше, чем у гоночных яхт, ибо саням не угрожает опасность опрокинуться, — и при попутном ветре они скользят по равнине с такой же, если не с большей, скоростью, как курьерский поезд.

В несколько мгновений сделка между мистером Фоггом и владельцем этого сухопутного корабля была совершена. Ветер был благоприятный. Он дул прямо с запада и притом довольно сильно. Снег затвердел, и Мадж брался за несколько часов доставить мистера Фогга до станции Омаха. От этой станции поезда отходили часто, и было много линий, ведущих в Чикаго и Нью-Йорк. Появлялась возможность наверстать потерянное время, и колебаться поэтому не приходилось.