Миссис Брэкинен - Верн Жюль Габриэль - Страница 17

Впрочем, вероятность возращения капитана Джона с каждым днем уменьшалась, и, следовательно, можно было не очень опасаться. Шли неделя за неделей, торговый дом Эндру по-прежнему не получал никаких известий о «Франклине», появление которого не было отмечено нигде в продолжение уже полугода. Миновали август и сентябрь. Представители торгового дома в Калькутте и Сингапуре не могли дать ни малейших указаний насчет судьбы трехмачтового американского судна. В силу этого все без исключения были убеждены в гибели: судна, что вызывало общую печаль. Но как погибло оно? Тут разногласий не могло быть, хотя приходилось тем не менее ограничиваться одними лишь предположениями. Действительно, после «Франклина» несколько торговых судов следовало по одному с ним назначению и по необходимости придерживалось того же пути, по которому он совершал плавание. А так как им не удавалось все-таки отыскать ни малейших его следов, то приходилось принять единственную и весьма правдоподобную гипотезу: «Франклин» погиб со всем экипажем во время одного из страшных ураганов-смерчей, причем ни одному человеку из экипажа не удалось спастись.

15 октября 1875 года истекло уже семь месяцев со времени выхода «Франклина» из порта Сан-Диего, и все уже указывало на то, что ему никогда не придется туда возвратиться.

Это убеждение настолько укоренилось в городе, что тогда же открыта была подписка в пользу семейств, пострадавших от этой катастрофы. Весь экипаж «Франклина» был приписал к порту Сан-Диего, и там оставались жены, дети, родственники погибших, которым угрожала нищета, и необходимо было помочь всем им.

Почин открытия подписки исходил от торгового дома Эндру, внесшего крупную сумму. Руководствуясь соображениями предосторожности, Лен Боркер пожелал также со своей стороны принять участие в этом благотворительном деле. Все остальные торговые дома в городе, домовладельцы, мелкие торговцы последовали его примеру. Благодаря этой подписке представилась возможность оказать существенную помощь семействам погибшего экипажа, что несколько облегчило тяжелые последствия несчастья.

Само собой разумеется, что Уильям Эндру признавал своим долгом обеспечить миссис Брэникен средствами к существованию. Ему известно было, что капитаном Джоном оставлены были перед отъездом денежные суммы, достаточные для удовлетворения потребностей своей семьи на шесть-семь месяцев. Предполагая, однако, что средства эти должны были вскоре прийти к концу и не желая вместе с тем, чтобы Долли была всецело на иждивении родственников, он решил переговорить об этом с Леном Боркером.

Семнадцатого октября после полудня, хотя состояние здоровья судовладельца не было еще вполне удовлетворительным, он отправился в Проспект-Хауз.

С внешней стороны все казалось без изменения, если не упоминать о плотно закрытых решетчатых ставнях в окнах нижнего и верхнего этажей. Можно было предполагать, что дом необитаем, безмолвен, окутан тайной.

Уильям Эндру позвонил у двери в ограде. Никто не показывался. Казалось, никто в этом доме не ждал появления посетителя.

Неужели же никого не было в Проспект-Хауз в этот час? После второго звонка послышался стук отворяемой боковой двери.

Появилась мулатка и, увидав Уильяма Эндру, не могла удержаться от выражения досады, оставшейся, впрочем, не замеченной им.

Когда мулатка приблизилась к нему, Уильям Эндру, перегнувшись через ограду, обратился с вопросом:

— Разве миссис Брэникен нет дома?

— Она отлучилась… господин Эндру, — отвечала Но с заметным смущением, к которому, видимо, примешивался страх.

— Где же она? — спросил Уильям Эндру, выказывая намерение войти.

— Она гуляет с миссис Боркер.

— Я полагал, что прогулки эти уже не происходят более, так как они причиняли ей возбуждение и истерические припадки.

— Да, это правда, — отвечала Но. — А вот теперь мы возобновили эти прогулки потому, что, кажется, они приносят теперь пользу миссис Брэникен.

— Очень сожалею, что меня не предупредили об этом, — заметил Уильям Эндру. — А господин Боркер дома?

— Не знаю!

— Узнайте и, если он дома, скажите, что мне надо переговорить с ним.

Не успела еще мулатка ответить, как раскрылась дверь, ведущая в нижний этаж, и появился Лен Боркер. Подойдя к посетителю, он сказал:

— Не угодно ли вам, господин Эндру, войти? Позвольте мне лично принять вас в отсутствие Джейн, которая вышла вместе с Долли.

Все это произнесено было не с обычным Лену Боркеру хладнокровием: в голосе его слышалось некоторое волнение.

Так как Уильям Эндру явился в Проссгект-Хауз с намерением повидать Лена Боркера, то он вошел за ограду. Отклонив затем предложение перейти в комнату в нижнем этаже, он расположился на одной из скамеек в саду. Приступив к разговору, Лен Боркер прежде всего подтвердил слова мулатки, что миссис Брэникен возобновила несколько дней тому назад прежние свои прогулки в ближайших окрестностях Проспект-Хауз и что эти прогулки теперь весьма полезны для ее здоровья.

— Скоро ли Долли вернется домой? — спросил тогда Уильям Эндру.

— Не думаю, чтобы Джейн привела ее обратно ранее обеденного часа, — отвечал Лен Боркер.

Ответ этот видимо раздосадовал Уильяма Эндру, которому необходимо было вернуться в свою контору к получению почты. К тому же Лен Боркер и не предлагал ему ждать возвращения миссис Брэникен.

— И вы не замечаете никакого улучшения в состоянии здоровья Долли? — снова спросил он.

— К несчастью, никакого! И можно опасаться, что она страдает такой формой умопомешательства, которая не может быть излечена ни временем, ни уходом.

— Кто знает, господин Боркер. Что недоступно людям, доступно воле Божьей!

Лен Боркер покачал головой с видом человека, не допускающего возможности Божьего вмешательства в житейские дела.

— Всего печальнее, — продолжал Уильям Эндру, — что невозможно надеяться на возвращение капитана Джона. Приходится, следовательно, оставить все расчеты на благоприятное влияние, которое могло оказать его появление на душевное состояние Долли. Вам, вероятно, небезызвестно, что мы вынуждены были отказаться от всякой надежды когда-либо снова увидеть «Франклин»?