Буколики. Георгики. Энеида - Вергилий Марон Публий - Страница 71

(Город был так наречен в честь Тибуртия, третьего брата),

Пылкий Кор и Катилл, молодые потомки аргивян.[779]

Братья всех впереди через чащу копий несутся, —

Так с Офрийских вершин или с круч заснеженных Гомолы[780]

675 Быстрым галопом летят два кентавра, рожденные тучей,

И расступается лес перед ними, бегущими бурно,

С громким треском вокруг ломается частый кустарник.

Не уклонился от битв и создатель твердынь пренестинских[781]

Цекул; верят века преданью о том, что, Вулканом

680 В сельской глуши рожденный средь стад, в очаге был он найден.

Строем широким шагал за царем легион деревенский, —

Все, кто в Пренесте живет, кто холодным вспоен Аниеном

Иль Амазеном-отцом,[782] кто в полях Габинских, любезных

Сердцу Юноны, взращен, или в щедрой Анагнии, или

685 В крае ручьев, меж Герникских скал. Без щитов, без доспехов,

Без колесниц выступают они; свинец тускло-серый

Мечут одни из пращей, у других – два дротика легких

В крепких руках; вместо шлемов у всех чело защищают

Бурые шкуры волков, и босою левой ногою

690 Пыль попирают они – лишь на правой сапог сыромятный.

Также Мессап, укротитель коней, Нептунова отрасль, —

Ранить его не дано никому ни огнем, ни железом, —

Весь свой праздный народ и от битв отвыкшее войско

Тотчас к оружью призвал и меч схватил в нетерпенье.

695 Он фесценнинцев ряды ведет и эквов-фалисков,[783]

Тех, кто живет на Флавинских полях и на кручах Соракта,

В рощах Капены и там, где над озером холм Циминийский.

Мерно ступали они и властителя славили песней, —

Так средь туч дождливых лебедей белоснежная стая

700 С пастбищ обратно летит и протяжным звонким напевом

Все оглашает вокруг, и ему Азийские вторят

Топь и поток.

Если б смешались ряды, то не ратью, в медь облаченной,

Всем бы казались они, но пернатых плотною тучей,

705 Что из просторов морских к берегам возвращаются с криком.

Мощные вывел войска и потомок древних сабинян,

Клавз, который и сам подобен мощному войску:

Клавдиев племя и род от него пошли и проникли

В Лаций, когда уделил место в Риме сабинянам Ромул.[784]

710 С ним амитернский отряд[785] и когорта древних квиритов,

Все, что в Эрете живут и в оливковых рощах Метуски,

Иль на Розейских полях близ Велина, иль в стенах Номента,

Иль на Северской горе и на Тетрикских скалах суровых;

Все, что из Форул пришли, из Касперии, быстрой Гимеллы,

715 Все, кого Тибр поит и Фабарис, кто из холодной

Нурсии прибыл и кто из Латинских пределов, из Горты,

Жители мест, где текут зловещей Аллии струи,[786] —

Воинов столько же шло, сколько волн бушует в Ливийском

Море, когда Орион в ненастные прячется воды,

720 Сколько в Ликийских полях золотых иль на нивах над Гермом

Спелых колосьев стоит под солнцем нового лета.

Звон раздается щитов, и земля гудит под ногами.

Вслед Агамемнона друг, Алез,[787] ненавистник троянцев,

Впряг в колесницу коней и воинственных сотни народов

725 Турну на помощь повел: тех, что пашут Массик, счастливый

Вакха дарами,[788] и тех, кого аврункские старцы

Выслали в бой от высоких холмов и равнин Сидицина,

Тех, что из Калы пришли и от струй мелководных Вольтурна;[789]

Оски шли за царем и суровые сатикуланцы.[790]

730 Тонкий дротик, из тех, что ремнем привязаны гибким,

Каждый воин несет и кожаный щит для прикрытья;

Меч кривой на боку, чтобы им в рукопашную биться.

Обал! Также тебя помянуть не забуду я в песне.

Нимфой Себета речной был рожден ты Гелону, который

735 Правил на склоне годов телебоями в царстве Капрейском.

Но уж давно его сын, не довольствуясь отчим наделом,

Власти своей подчинил племена, что живут на равнинах,

Сарна обильной струей орошенных; ему покорились

Жители Батула, Руфр, земледельцы на нивах Целемны,

740 Те, на кого с высоты плодоносные смотрят Абеллы.[791]

Все на тевтонский лад бросают кельтские копья,

Пробковый дуб ободрав, из коры его делают шлемы,

Искрятся медью мечи, и щиты их искрятся медью.

В битву также тебя послали гористые Нерсы[792],

745 Уфент, прославленный царь, неизменно счастливый в сраженьях,

Тверд и суров твой народ и привычен к долгим охотам

В дебрях лесных и к нелегкой земле Эквикульских пашен.[793]

Здесь земледельцы идут за плугом с мечом и в доспехах,

Любят они за добычей ходить и жить грабежами.

750 Также служитель богов из Маррувия, города марсов[794],

Прибыл отважный Умброн по веленью владыки Архиппа,

Шлем увенчав зеленой листвой плодоносной оливы.

Гадов ползучий род и гидр с ядовитым дыханьем —

Всех он умел усыплять прикасаньем руки иль заклятьем,

755 Ярость змей укрощал, врачевал их укусы искусно.

Но, поражен дарданским копьем, не мог исцелить он

Рану свою: ни слова навевающих дрему заклятий

Не помогли ведуну, ни травы с марсийских нагорий.

Рощ Ангитийских листвой и Фуцина стеклянной волною,[795]

760 Влагой озер оплакан ты был.

Шел сражаться и ты, Ипполита[796] отпрыск прекрасный,

Вирбий. Ариция[797] в бой тебя послала родная,

В ней ты вырос, где шумит Эгерии[798] роща, где влажен

Берег, где тучный алтарь благосклонной Дианы дымится.

765 Ибо преданье гласит: когда Ипполита сгубили

Мачехи козни и месть отца, когда растерзали

Тело его скакуны, в исступленном летевшие страхе, —

Вновь под небесный свод и к святилам эфира вернулся

Он, воскрешен Пеана травой[799] и любовью Дианы.

770 Но всемогущий Отец, негодуя на то, что вернулся

Смертный из царства теней к сиянью сладкому жизни,

Молнию бросил в того, кто лекарство создал искусно,

Феборожденного[800] сам к волнам стигийским низринул.

А Ипполит между тем унесен благодатной Дианой

775 В рощи Эгерии был и сокрыт в приюте надежном.

Имя себе изменив и назвавшись Вирбием, здесь он