Забытая погремушка - Веллер Михаил Иосифович - Страница 3

– Не пищи, не целка!

– Я девственница, – неожиданно сказала Света.

– И откуда ты такая взялась, – удивилась толстуха и уставилась на открывшуюся Свети-ну раздвоинку, как на чудо природы.

– А девственница – так прикройся, – не растерялся закройщик и прижал оттянутые волосы обратно между ног. – Иди отсюда, не мешай работать.

– Ничего она не мешает, – возразил другой закройщик. – Пусть еще постоит, я тоже лекало проверю. – Приблизившись, он положил ладонь Свете на внутреннюю сторону щиколотки, медленно провел вверх до промежности и долго там держал, плотно прижав и слегка вдавив средний палец в долинку, где пушистость сменялась гладкостью, горячей и нежной. Зачем-то пощупал осторожно бугорок, взбухший в переднем уголку долинки, вздохнул и неохотно вернулся за свой стол.

– Я пойду? – спросила Света, ища взглядом свои трусики.

– Ты заходи почаще! – напутствовали ее. Без пяти десять, как и было велено, она вошла в приемную директора. На стульях вдоль стены уже сидели человек семь – все мужчины в годах, с озабоченными деловыми лицами. Секретарша на своем посту перед обитой дверью тыкала пальчиком в селектор, переругиваясь с каким-то не то Бардиным, не то Бурдиным.

– А-а, – обрадованно протянула секретарша, – вот и наша новая машинистка. Ну как, все в порядке? Нашла без приключений?

– Все в порядке, – сказала Света.

– Ну – вот твое место, садись, обживайся. С началом первого трудового дня тебя.

– Спасибо, – воспитанно поблагодарила Света и села за стол с пишущей машинкой, аккуратно поправив юбку. Электрическая «Ятрань» была ей хорошо знакома. Она выдвинула ящики стола, осматривая хозяйство, вставила в машинку новую ленту и почистила шрифт постриженной зубной щеточкой. Стопку копирки положила под левую руку, а стопку чистой бумаги – под правую.

Солнце светило в большое, чисто вымытое окно. За окном трещали воробьи. Настроение было прекрасным.

– Маша!!! – взревел селектор голосом людоеда. – Если он мне не поставит сейчас печать, я к черту улетаю обратно!

– Я же передала ему указание! – отчаянно закричала секретарша.

– А он говорит, что клал на твое указание! – грубо кричал людоед.

Секретарша закудахтала, забила крыльями и застучала каблучками – исчезла.

Мужчины у стены как-то свободно расправились и завздыхали, водя глазами по сторонам. Через малое число секунд, глаза их сфокусировались на Свете, как прожекторы – на сбиваемом самолете.

– Новенькая? – спросил один.

– Раньше-то работала где? – спросил другой.

– А платят сколько тебе здесь? – спросил третий.

– Я только после школы, – сказала Света. – И вот кончила курсы, сегодня первый день. А зарплата – семьдесят рублей.

Мужчины перемигнулись.

– Это надо отметить, – хилый хозяйственник достал из портфеля бутылку коньяка и налил Свете почти полный стакан. – Давай-давай, так полагается.

Она выпила и тяжело задышала.

– Ты закуси, закуси, – толстяк в пестром галстуке протянул ей раскрытую коробку шоколадного ассорти, а его сосед мгновенно и ловко нарезал кружевом лимончик. Портфели у них были на все случаи жизни.

– Ну, а кроме как печатать, ты работать-то можешь?

– А что еще надо делать?

– Ха! Вы слышите? Она спрашивает, что еще надо делать!

По приемной прошел смешок.

– Машинистка директора должна многое делать, – пояснил толстяк. – И отнести чего куда, и вопрос выяснить, а главное – чтобы посетители были довольны.

– А для этого надо исполнять все их желания, – продолжил его сосед. – Причем любые.

– Любы-ые… – задумчиво протянула Света.

– А как же!

– Мне про это еще не говорили.

– Вот – говорим.

– А ты что же думала – тебе зарплату просто за перепечатку платить будут?

Посетители дружно рассмеялись.

– А любые – это какие?…

– Вот мы здесь теряем свое время. Принимающая сторона обязана нам это компенсировать. Маши нет, значит, обязана ты. Влезай-ка на ее стол и покажи нам, что ты уже взрослая сотрудница! А взрослая девушка или нет – это видно только без всех этих одежд, которые на тебе. На, выпей еще, не отворачивайся – так полагается.

Света выпила и покачнулась. Ей помогли влезть на Машин стол. В голове шумело весело и приятно. В первый же день она замещает секретаршу директора!

– Оп-ля! – весело сказала Света и сбросила кофточку. Зрители зааплодировали.

– Оп-ля-ля! – крикнула Света, одним движением с треском отдирая две кнопки «банан-ки» и швыряя юбку к стене. Толстяк поймал юбку и поднял над головой.

– Оп-ля-ля-ля! – запела Света, ловко расстегивая лифчик, и потрясла грудями так, как тренировалась иногда в ванной перед зеркалом.

– Браво! Бис! – кричали зрители.

– А теперь – попка и пипка! – объявила Света, содрала трусики и ножкой послала зрителям.

Аплодисменты переросли в овацию.

Света повернулась спиной, прогнула талию и шлепнула себя обеими ладонями по ягодицам, сияющим в солнечных лучах.

– Мягонькая, круглая и гладкая! – торжественно прокричала она. – Внимание!

И повернулась передом, прижав растопыренные розовые пальчики к бедрам по обеим сторонам пушистого треугольника внизу живота.

В такой позе она окаменела, вперившись в открывшуюся дверь. В дверях, уже в иной позе, окаменел директор.

– Светлана! – неживым страшным голосом сказал он. – Что это???!!!

Посетители вскочили по стойке «смирно». В руках их были машинально зажаты предметы Светиного туалета.

– Светка!!! Тварь!!! – шепотом дракона проревел директор. – Убью!!!

– Папочка!!! – в ужасе зарыдала Света со стола. – Я же замещала секретаршу!!!

Неким образом вся одежда оказалась у ее ног, хотя никто из посетителей не шелохнулся.

– Слезть!!! Одеться!!! Ко мне!!! Каменным гостем он пронесся мимо строя и

мимо стола в свой кабинет. Посетители влипли в стену, как барельефы.

Через час, благоухая валокордином, валерьянкой и коньяком, лежащий на диване директор раскрыл глаза. Секретарша совала ему под нос ватку с нашатырем, а дочь махала полотенцем. Он убедился, с трудом поворачивая глаза в глазницах, что все предметы туалета дочери вполне прикрывают ее тело положенным образом. И слабым жестом указательного пальца выслал секретаршу за двери.

– Я делала все, как мне говорили, – перепуганно оправдывалась Света. – Ты же сам говорил: веди себя хорошо и всех слушайся.

– Вот теперь объяснишь маме, почему я так поздно приезжаю домой, – прошептал директор.

Бес в ребро

Ягодицы ее были ошеломительны. Дрыглов увидел их и погиб.

Они круглились и дышали под обтягивающим трикотажем тонких коричневых эластиковых брюк, подрагивая и гуляя при каждом шаге. И невольно Дрыглов, пошедший следом, как потерявший разум мальчик за гаммельнским крысоловом, повторял лицом каждое их движение. Необходимо было познакомиться.

Наташа со своими ягодицами шла в радостных размышлениях. Только что ее приняли на работу секретаршей. Выходить следовало в понедельник, а предстоящие выходные принадлежали ей. Это и отражалось в походке молодой, но зрелой двадцатишестилетней женщины.

«Зарплата хорошая, и начальник интеллигентный. Интересно, на какой день он станет приставать», – размышляла она.

«И талия тонкая. И ноги длинные. Интересно, какое у нее спереди лицо», – размышлял тем временем старый ловелас.

Он обогнал Наташу и обернулся. Но вместо чистого лица взор его привлекла большая упругая грудь, обтянутая тонким коричневым свитером. Наташа была блондинкой.

От волнения Дрыглов забыл все многочисленные приемы знакомства. Мысли его путались от неконтролируемого желания.

– Девушка, – спросил он неловко, – у вас закурить не найдется?

– Не курю, – отрезала Наташа и ускорила шаг.