Честь королевы - Вебер Дэвид Марк - Страница 49

– Но что же нам еще делать?

– Мы можем воспользоваться тем фактом, что я простой и грубый космический волк и не разбираюсь в дипломатических тонкостях. Вместо письменного предложения или ноты по инстанциям потребуйте прямой встречи между Протектором Бенджамином и мной.

– Господи, да они никогда на это не пойдут! – ахнул Лэнгтри. – Личная встреча между Протектором и женщиной? Женщиной-офицером иностранного флота? Так вопрос даже не может стоять!

– Ну так поставьте его так, сэр Энтони, – мрачно сказала Хонор.

Она больше не искала совета. Она отдала приказ, и он это понял. Он уставился на нее, придумывая, как добиться нужного ей результата, и Хонор внезапно улыбнулась.

– Коммандер Брентуорт, вам сейчас понадобится кое-что не услышать. У вас получится? Или лучше попросить вас и вправду выйти из комнаты?

– У меня случаются проблемы со слухом, мэм, – сказал Брентуорт с почти заговорщицкой ухмылкой. Ясно было, что вывести его из конференц-зала удастся только силой.

– Ладно. Посол, вы скажете правительству Грейсона, что если мне не устроят прямой личной встречи с Протектором Бенджамином, я сочту, что Грейсон не нуждается в моей помощи, и у меня не останется другого выхода, кроме как эвакуировать всех подданных Мантикоры и покинуть Грейсон в течение двенадцати часов.

Брентуорт изумленно уставился на нее, его наслаждение вмиг превратилось в ужас, и она ему подмигнула.

– Не паникуйте, коммандер. Я не уйду. Но если мы так поставим вопрос, им придется хотя бы прислушаться, верно?

– Ну… да, все верно, мэм, – нервно сказал Брентуорт, а Лэнгтри кивнул с невольным одобрением.

– У них и так уже военный кризис, почему бы не устроить им вдобавок и конституционный? Министр иностранных дел придет в ужас, когда узнает, что мы направляем ультиматумы главам дружественных государств, но думаю, что Ее Величество нас простит.

– Когда вы сможете передать послание?

– Как только вернусь к терминалу в своем офисе, но если не возражаете, я хотел бы пару минут поработать над мрачностью тона. Что-нибудь сдержанное и формальное с надлежащим оттенком раздражения по поводу действий дипломата под давлением кровожадной вояки, которая не понимает, что нарушает все дипломатические прецеденты сразу. – Несмотря на напряжение, Лэнгтри усмехнулся. – Если я все сделаю правильно, то мне даже может сойти с рук шантаж дружественного правительства, и моя карьера не полетит ко всем чертям.

– Можете делать из меня какое угодно чудовище, только пусть спасение вашей карьеры не слишком нас тормозит, – сказала Хонор с улыбкой и поднялась на ноги. – Почему бы вам не поработать над правильной интонацией, пока мы идем к вашему офису?

Лэнгтри кивнул и улыбнулся в ответ, хотя по глазам его было видно, что он слегка ошеломлен ее жестким напором. Он вышел вместе с Хонор из конференц-зала, за ними последовал еще более ошеломленный коммандер Брентуорт.

Никто из них не оглянулся на дипломата, все еще всхлипывающего возле перевернутого стола.

Глава 19

– Да как они смеют?! – Джаред Мэйхью в ярости оглядел зал совета, будто ища подходящего мантикорца, чтобы напасть на него с голыми руками. – Да кто они такие?

– Прошу прощения, советник Мэйхью, но они единственные, кто может помешать этим фанатикам с Масады завоевать нашу систему, – ответил канцлер Прествик куда спокойнее.

– Бог не захочет, чтобы мы спасались за счет такого… такого святотатства!

– Спокойнее, Джаред, спокойнее. – Протектор Бенджамин положил руку на плечо своего двоюродного брата. – Не забывай, им это святотатством не кажется.

– Может, и нет, но они наверняка понимают, что их требование оскорбительно, унизительно и высокомерно, – пробурчал Говард Клинкскейлс, министр безопасности. Он и Джаред Мэйхью были самыми консервативными членами совета, и сейчас он с горечью продолжил: – Они плюют на все наши обычаи и верования, Бенджамин!

– Верно, верно, – пробормотал советник Филипс, а советник Адамс, министр сельского хозяйства, явно не прочь был добавить что-нибудь покрепче. Едва ли треть присутствующих выражала хоть какое-то несогласие, и Прествик в отчаянии оглядел стол.

Они с Мэйхью находились в дружелюбной оппозиции уже пять лет, с того самого момента, как Бенджамин стал Протектором, в изысканных тонах споря о полномочиях, которые последние шесть Протекторов потеряли в пользу предшественников Прествика. Но Прествик был по-прежнему глубоко лично предан династии Мэйхью, и они работали рука об руку, чтобы добиться союза с Мантикорой. А теперь все рушилось, и он с грустью в глазах прокашлялся и заговорил:

– Сейчас наши задачи…

Протектор остановил его жестом.

– Я знаю, что для тебя это выглядит именно так, Говард, – сказал Протектор Бенджамин, сосредоточившись на Клинкскейлсе и словно не видя никого больше, – но нам надо обдумать три вопроса. Понимают ли они на самом деле, насколько оскорбителен их запрос? Выведут ли они свои корабли на самом деле, если мы его отвергнем? И сможем ли мы удержать Грейсон и сохранить наши обычаи в одиночку?

– Конечно, они понимают, насколько это оскорбительно, – огрызнулся Джаред Мэйхью. – Невозможно сложить вместе столько оскорблений по чистой случайности!

Протектор откинулся в кресле, разглядывая своего двоюродного брата со смесью усталости, терпения, несогласия и раздраженной привязанности. В отличие от его собственного отца, дядя Оливер наотрез отказался заразить своих сыновей инопланетным образованием, так что Джаред Мэйхью, талантливый и умный, был типичным продуктом консервативного грейсонского воспитания. А еще он был на десять лет старше Бенджамина и следующим в порядке наследования после младшего брата Бенджамина.

– Я не уверен, что здесь подходит слово «оскорбление», Джаред. И даже если ты прав, мы их оскорбили не меньше, чем они нас.

Джаред удивленно уставился на него, и Бенджамин вздохнул про себя. Его двоюродный брат был способным менеджером производства, но в правильности своих взглядов он был убежден абсолютно. Поэтому для него было совершенно не важно, что кто-то может счесть его поведение или взгляды оскорбительными. Если им не нравится, как он с ними обращался, пусть убираются с его планеты. Если они настаивают на том, чтобы осквернять его мир своим присутствием, то он будет обращаться с ними так, как того хочет Бог, а если их это обижает, это их проблема.

– Прошу прощения, Протектор, – вмешался звучный голос. – Мне кажется, то, понимают ли они, что оскорбляют нас, сейчас менее важно, чем два других поднятых вами вопроса. – Преподобный Джулиус Хэнкс, духовный глава Церкви Освобожденного Человечества, редко выступал на заседаниях Совета, но сейчас он сурово смотрел на Прествика. – Вы правда думаете, что они уйдут и бросят нас на милость Масады, канцлер?

– Не знаю, преподобный, – честно сказал Прествик. – Если бы адмирал Курвуазье был жив, то я бы сказал, что нет, а сейчас… – Он пожал плечами. – Теперь их военное присутствие полностью контролирует эта самая Харрингтон, а это значит, что их дипломатическая позиция отражает ее взгляды. Я сомневаюсь, что посол Лэнгтри поддержит решение отвести эскадру, но я не знаю, сможет ли он ее остановить. И… – он слегка поколебался, оглядываясь на Клинкскейлса и Джареда Мэйхью, – должен сказать, что то, как с капитаном Харрингтон и другими женщинами из мантикорских экипажей обошлись на Грейсоне, скорее подтолкнет ее к уходу.

– Ну разумеется! – фыркнул Клинкскейлс. – Чего еще ждать, если берешь женщин в армию? Откуда у них взяться устойчивости и самоконтролю? Ее тут, видите ли, обидели! Ха, теперь хоть понятно, почему она нам угрожает. Это же просто месть, черт побери!

Прествик сжал губы, сдерживая рвущийся наружу ответ, а Протектор снова вздохнул. Этот вздох, вообще-то, был больше похож на стон. Говард Клинкскейлс служил еще его деду, и не только как министр безопасности. Он также лично командовал подразделением безопасности протектората, телохранителями, которые охраняли Бенджамина и его семью на протяжении всей их жизни.