Спиноза - Беленький Моисей Соломонович - Страница 44

Спиноза искренне верил во всеобщее человеческое братство, когда все будут жить в согласии, руководствуясь только законами разума. Он мечтал о том обществе, когда люди обретут все необходимые условия для всестороннего развития интеллекта. Светлым аккордом его учения звучат слова «Этики» о том, что «самое полезное в жизни — совершенствовать свое познание или разум, и в этом состоит высшее счастье или блаженство человека».

По глубокому убеждению Спинозы, только тот человек обретает подлинное счастье, свободу, высшую ступень совершенства, гармоничную целостность своей личности с объективным миром, кто совершенствует свои познавательные способности и всю силу своего духа посвящает обобщенному познанию сокровенных начал бытия. «Человек свободный ни о чем так мало не думает, как о смерти, и его мудрость состоит в размышлении не о смерти, а о жизни».

Апеллируя к человеку, думы которого заняты проблемами жизни, к человеку, наделенному великим даром познания, Спиноза говорил: «Блаженство не есть награда за добродетель». И мы наслаждаемся природой не потому, что обуздываем свои страсти, но, наоборот, вследствие того, что наслаждаемся ею, мы в состоянии обуздывать свои страсти.

Путь приобретения блаженства, по мнению самого Спинозы, трудный. Да он и должен быть трудным, ибо его так редко находят. В самом деле, если бы спасение было у всех под рукой и могло быть достигнуто без особого труда, то почему же почти все пренебрегали им? «Но, — заключает Спиноза „Этику“, — все прекрасное так же трудно, как и редко».

Грандиозная система «Этики», пытавшаяся всесторонне объяснить мир из него самого, была великим синтезом естествознания XVI и XVII столетий и стала импульсом радикального перевооружения науки XVIII века. «Этика» высоко подняла прогрессивное знамя борьбы за разум против невежества, за науку против теологии, за свет идей против тьмы веры и навсегда вошла в сокровищницу мировой, общечеловеческой культуры.

Природа смеха

Для понимания облика и учения Спинозы исключительно важно осмыслить его защиту смеха. В «Этике» он провозглашает: «Смех точно так же, как и шутка, есть чистое удовольствие, и, следовательно, если он только не чрезмерен, сам по себе хорош».

В Спинозе жил могучий поэт. Он поэтизировал природу, видел решающее и значительное в жизни, в неодолимой страсти познания природы и человека. Его высокая оценка смеха вытекала из радостного восприятия мира, активной защиты жизни, непримиримой борьбы против религиозной морали, проповедующей покорность, послушание, убиение плоти и т. п.

Певец человеческого счастья осуждал меланхолию, пассивность и смирение. «Веселость, — утверждает „Этика“, — не может быть чрезмерной, но всегда хороша, и наоборот — меланхолия всегда дурна». Право человека на шутку имело особое значение в Голландии XVII столетия, где кальвинизм, провозгласивший «мирской аскетизм», стал официальной религией буржуазного государства. Консистории в соответствии с учением Кальвина запрещали светлые костюмы, игры, пение, танцы, музыку, за смех штрафовали. Пасторы контролировали «добропорядочность» и религиозное усердие граждан. Непосещение церкви каралось строжайшим образом. В церквах не было ни живописи, ни икон, ни органа, ни свечей. Богослужение сводилось к чтению Библии.

Унылая доктрина Кальвина была религиозным выражением идеала буржуазии периода первоначального капиталистического накопления.

Спиноза смело выступил против идеалов унылого и жадного бюргерства. «Только мрачное и печальное суеверие, — писал он, — может препятствовать нам наслаждаться. В самом деле, почему более подобает утолять голод и жажду, чем прогонять меланхолию? Мое воззрение и мнение таково: никакое божество и никто, кроме ненавидящего меня, не может находить удовольствие в моем бессилии и моих несчастьях и ставить мне в достоинство слезы, рыдания, страх и прочее в этом роде, свидетельствующее о душевном бессилии... Дело мудреца пользоваться вещами и, насколько возможно, наслаждаться ими (не до отвращения, ибо это уже не есть наслаждение). Мудрецу следует, говорю я, поддерживать и восстанавливать себя умеренной и приятной пищей и питьем, а также благовониями, красотою зеленеющих растений, красивой одеждой, музыкой, играми и упражнениями, театром и другими подобными вещами, которыми каждый может пользоваться без всякого вреда для других».

Смех защищен во имя жизни, жизнь самозащищается при помощи смеха. Смех и жизнь едины. Нет более гуманного морального правила, чем сохранять жизнь. Нельзя себе представить, говорил Спиноза, «никакой другой добродетели первее этой».

Спиноза — последователь этической концепции древнегреческого материалиста Эпикура. Этот светлый гений учил, что жить приятно, следовательно, жить разумно и справедливо, что всем живым существам свойственно стремление к удовольствию и уклонение от страдания. В унисон к сказанному звучит моральное правило Спинозы: «Удовольствие, рассматриваемое прямо, не дурно, а хорошо; неудовольствие же, наоборот, прямо дурно».

Утверждая удовольствие, Эпикур писал: «Мы разумеем удовольствие не распутников, а свободу от телесных страданий и душевных тревог». Спиноза, защищая удовольствие и веселость, призывал к радости разумной, светлой и чистой. Однако такую радость в мире «желтого идола» найти невозможно. «Веселость, которую я назвал хорошей, легче себе представить, чем наблюдать в действительности». Аффекты жадного буржуа привязывают его к наживе, ни о чем другом он мыслить не в состоянии. Нажива порождает скупость, честолюбие, разврат и другие «виды сумасшествия».

В вопросах морали Спиноза сознательно выступил против своего класса. Осуждение скопидомства в его век означало разрыв с буржуазным миром. Певец и философ счастья остро ощутил трагедию капиталистических устоев уже на заре их становления. Но трагизм общественного устройства не привел Спинозу к отказу и отречению от действительности, самоизоляции и замкнутости. Шутку он противопоставил индивидуальному и социальному несовершенству, эгоизму и себялюбию. В веселости он видел проявление высших человеческих способностей, жизнь разума в совершенных социальных условиях.

Перефразируя Эпикура, можно сказать, что философия Спинозы, танцуя, обошла вселенную, объявляя всем нам, чтобы мы пробуждались к завоеванию и прославлению общественной жизни, где человек человеку друг и брат.

Смысл спинозовского смеха удивительно точно выразил великий русский скульптор Марк Матвеевич Антокольский в своей статуе «Спиноза» (1881 год).

Посмотрите на одухотворенную фигуру философа. Вся она дышит беспредельной любовью. Взор его устремлен в будущее, уста его улыбаются грядущему. И кажется нам, что Спиноза «заметил вокруг себя играющих детей, среди которых он жил и которым он шлет полное любви приветствие» (Р. Вормс).

Вечно молодой

В июне 1675 года Спиноза выехал в Амстердам, с тем чтобы при помощи друзей обнародовать «Этику». Увы!.. Все попытки оказались тщетными. Буржуазия пренебрегла великим произведением своего прогрессивного идеолога. Философ и его ученики стали распространять «Этику» в списках. Ее содержание овладевало умами передовых людей Европы. Под влиянием «Этики» они освобождались от пут церкви и пополняли ряды вольнодумцев, устремленных к научному познанию закономерностей объективного мира. Все прогрессивное собиралось под знаменем спинозианства. Мракобесы неистовствовали. Они издавали много разных памфлетов против спинозизма, злобствовали, проклинали, но не в состоянии были опровергнуть его. В открытой полемике они оказались бессильными опрокинуть учение «Этики» и «Богословско-политического трактата». Правда и логика, время и тенденция развития науки и общества были на стороне автора этих гениальных трудов.

Издевка Ступа над попами имела основание. Неопровержимость доводов спинозовской философии и критики Библии была очевидной. Идеологи церкви решили «добрым советом» принудить Спинозу отказаться от своих убеждений.