Спиноза - Беленький Моисей Соломонович - Страница 43

Поскольку аффекты вызываются воздействием внешних вещей, постольку они выражают пассивное, страдательное состояние человека. Может ли индивидуум от них когда-либо и как-нибудь полностью освободиться? «Нет, никогда, — отвечает Спиноза. — Человек — часть природы, и аффекты вытекают из той же необходимости и могущества природы, как и все остальные единичные вещи. Следовательно, они имеют известные причины, через которые они могут быть поняты, и известные свойства, настолько же достойные нашего познания, как и свойства всякой другой вещи, в простом рассмотрении которой мы находим удовольствие».

Кто-то сказал: «Природа — это женщина под покрывалом, ум человеческий — ее настойчивый поклонник; он открывает то одну, то другую часть ее тела, питая надежду, что когда-нибудь она перед ним предстанет в полной своей наготе». Но природа — процесс непрерывный и непокойный, она вся в движении, в изменении. Природа не имеет ни начала, ни конца. Ум человеческий, погруженный в явления мира, бесконечно стремится к неисчерпаемому роднику всех вещей вселенной. Природа бесконечна, а потому и беспредельно познание. Знание совершенствует человека. И чем совершеннее становится человек, тем больше стремится он все к новым и новым вещам. Страсть познания делает человека постоянно взволнованным, всегда устремленным к раскрытию все новых и новых тайн природы.

Спиноза поэтому не обвиняет человека, его страсти не подлежат суду. Аффекты для философа — объект исследования. Он ими даже любуется, ибо и в них усматривает дыхание живой жизни, величие и безыскусность природы. Страсти могут и должны быть объяснены.

Познание — важнейшее условие активного воздействия человека на окружающий его мир. Вещи подчиняются тому, кто знает их природу. Это правило относится и к аффектам. Укрощать их может только разум.

Раб слепо подчиняется необходимости. Свободный человек действует в соответствии с необходимостью, познав ее законы. Стало быть, путь гармоничного сочетания разума и аффектов это путь познания.

Философская формула Спинозы напоминает стихи Шекспира:

Спиноза, как и Шекспир, — тонкий психолог, пристально наблюдавший вихрь аффектов, силой которого отдельный индивидуум побуждается к действию, а целые народы создают свою историю.

Спиноза объясняет, Шекспир показывает. Но они с одинаковой силой проникли в тайны человеческой натуры. Трагедии Шекспира и «Этика» Спинозы разными средствами превосходно обнаружили внутренний импульс, вызывающий печаль и радость, плач и смех, безумие и мудрость.

Призывая к содружеству эмоций и разума, Спиноза уловил диалектическую связь между свободой и необходимостью. Стать активным, быть свободным, учит философ, не означает действовать вопреки природе, в нарушение ее законов. Свобода не произвол, свобода есть познанная необходимость. Свободен тот, кто разумно определяет свое поведение в соответствии с познанными объективными законами мира.

В противоположность антинаучному утверждению, будто душа существует сама по себе и определяет собой тело, Спиноза рассматривает сознание как производное от материи, без которой оно не существует. Более того, Спиноза, защищая монистический взгляд на природу, верно угадал, что психическая деятельность человека, его душа, есть функция тела. Монизм Спинозы выражает приоритет «тела» по отношению «к душе» и возможность непрерывного обогащения сознания при условии общения человека с природой и обществом. «Человеческая душа способна к восприятию весьма многого и тем способнее, чем в большее число различных состояний может приходить ее тело».

Спиноза активен, деятелен. Он призывает человека к энергичному самоутверждению своего бытия на началах научного постижения природы. Однако «Этика» не включила практику в процесс познания истины. Критерий истины в ее самоочевидности. «Как свет обнаруживает и самого себя и окружающую тьму, так и истина есть мерило и самой себя и лжи». Спиноза ошибался. Ясность и отчетливость идеи могут быть установлены лишь в живой человеческой практике. Изменяя окружающий мир, люди вместе с тем проверяют свои представления о нем. Только практика может подтвердить соответствие наших представлений о природе вещей, истинность наших понятий, идей и теорий. Спиноза делает упор не на общественную практику, а на разумную личность. «Она, — учит философ, — познавая природу, свободно и легко владеет своими аффектами. Она без труда отличает добро от зла и будет всегда следовать добру».

Но в противоположность идеалистам и церковникам, проповедующим некое абсолютное, надмировое существо, творящее добро и зло, Спиноза рассматривал эти основные моральные категории в свете желаний и устремлений человека. «Мы, — писал автор „Этики“, — стремимся к чему-либо, чувствуем влечение и хотим не вследствие того, что считаем это добром, а наоборот, — мы потому считаем что-либо добром, что стремимся к нему, желаем, чувствуем к нему влечение и хотим его». Спиноза под добром понимает то, что полезно, а под злом то, что препятствует обладать каким-либо добром. Утверждая, что польза является критерием добра и зла, философ неустанно подчеркивал, что «человеку для его самосохранения и наслаждения разумной жизнью нет ничего полезнее, как человек, руководящий разумом». Не к взаимному пожиранию, а к взаимопомощи и братству призывал Спиноза. Этический идеал Спинозы альтруистичен: «Человек человеку — бог» — вот основополагающий моральный принцип великого амстердамца.

«И только потому, — говорил Спиноза, — что самое полезное для человека — это человек, люди в поисках согласия вышли из своего первобытного состояния и образовали общество». Последнее характеризуется тем, что оно «имеет власть предписывать общий образ жизни и устанавливать законы». Такое общество, которое зиждется на законах самосохранения, «называется государством, а люди, находящиеся под защитой его права, — гражданами».

Отмечая заслуги Спинозы в истории мысли, Маркс говорил, что мыслитель XVII века стал «рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии»[53].

Спиноза считал, что гражданское состояние выше естественного, ибо люди, живущие варварами, «без гражданственности, ведут жалкую и скотскую жизнь». «Поэтому, — пишет он, — пускай сатирики, сколько хотят, осмеивают дела человеческие, пускай проклинают их теологи, пускай меланхолики превозносят елико возможно жизнь первобытную и дикую, презирают людей и приходят в восторг от животных, — опыт все-таки будет подсказывать людям, что при взаимной помощи они гораздо легче могут удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут избегать опасностей, отовсюду им грозящих».

Спиноза не смог добраться до подлинных исторических, то есть классовых, причин происхождения государства. Опыт в его понимании — это не социальная закономерность, а всего-навсего «человеческая природа» одного, отдельно взятого, изолированного индивидуума. Однако Спиноза не идеализировал государство и понял его роль в обществе. Философ поднял свой голос протеста против деспотизма и монархизма, защищая демократические формы правления. «Я, — пишет Спиноза, — предпочел демократию потому, что она наиболее приближается к свободе, которую природа предоставляет каждому». Демократические симпатии Спинозы делают его наиболее прогрессивным мыслителем XVII столетия.

Спиноза не был холодным душой мыслителем. Призыв его к жизни, согласованной с разумом, не исключал чувственных удовольствий. Категорический противник церковной проповеди аскетизма, он со всей страстью своего гениального ума и сердца защищал жизнь полноценной, гармоничной личности, у которой чем разностороннее и сильнее физическая организация, тем полнее и богаче ее духовный, внутренний мир.