Обитель вечности - Ван Вогт Альфред Элтон - Страница 8

Стивенс спрятался в тень кустарника и снова приготовился ждать. Время тянулось медленно. Становилось все холоднее. Над деревьями взошла луна: тонкий кусочек лимона, забравшийся высоко в небо. Стивенса стали одолевать невеселые мысли. Он подумал о том, как нелегко адвокатам зарабатывать себе на жизнь.

Свет за жалюзи продолжал тускло гореть. Стивенс отчаянно проклинал и Тезлакодонала за то, что тот не ложится спать, и себя за то, что продолжает здесь ждать, хотя не уверен в том, что у коротышки нет привычки спать с зажженным светом.

Наконец Стивенс решился приблизиться к открытому окну и, отодвинув жалюзи, заглянуть внутрь. Он увидел диван, красный ковер, стул и открытую дверь, через которую и пробивался свет. Он шел от лампы, стоявшей на письменном столе. Над столом были подвешены книжные полки, на одной из них стояли глиняные фигурки идолов.

Стивенс подошел к противоположному краю и осторожно отодвинул там жалюзи. Он увидел стулья; двери, из которой шел свет, видно не было. И снова — ни единого звука, ни малейшего признака присутствия человека.

Стивенс оставил своим сомнения. Он бесшумно взобрался на подоконник и, подняв жалюзи, скользнул на находившийся прямо под ним диван, а затем — на красный ковер. Всего пять шагов — и он уже стоял у таинственной двери.

Эта комната тоже оказалась пустой, но вторая дверь, которая вела в соседнюю комнату, была приоткрыта. Подкравшись к ней, он прислушался и уловил звук равномерного дыхания спящего человека. Стивенс замер.

Что, собственно, он надеялся здесь найти? Какого рода информацию он ожидал получить? Стивенс решительно обвел глазами комнату. Очевидно, она служила кабинетом. Полки над столом оказались книжным шкафом. Стивенс скользнул взглядом по корешкам книг. Название одной из них привлекло его внимание: «Танекила Отважный». Это была тонкая книжица, и адвокату ничего не стоило сунуть ее в карман. Теперь он начал внимательнее рассматривать названия книг. Почти все они были на испанском языке, познания в котором у Стивенса оставляли желать лучшего. Но он обнаружил и три книги на английском языке. Осторожно достав их, он вернулся в гостиную и, не мешкая, выбрался наружу.

Придя домой, адвокат обнаружил, что телефон у него работает, и сразу же набрал номер телефонной компании. С Пили его пообещали вскоре соединить. Приготовившись ждать, он надел пижаму и халат и, удобно расположившись в кресле своей гостиной, начал рассматривать книги. Все они повествовали о Грэнд Хаузе и семье, которая в нем проживала. Стивенс не мог вспомнить, что видел хоть одну из них в Альмирантской публичной библиотеке.

Первая книга называлась «История Грэнд Хауза». На форзаце Стивенс прочел пометку:

«Первое издание, ограниченное, отпечатано пятьдесят три экземпляра, распространено в узком кругу, январь тысяча восемьсот семидесятого года».

Перевернув страницу, он прочитал начальный абзац первой главы:

«Более тысячи лет стоит на высоком склоне горы замечательный дом, выходящий окнами на море. Точных сведений о том, кто его построил, — нет».

Стивенс скользнул взглядом по следующей странице, потом — дальше, пытаясь вникнуть в суть написанного. Манера изложения напоминала исторические романы. Воображение автора рисовало подробности периода, который, несомненно, являлся наименее известным в истории человечества: Мексика и Южная Калифорния с десятого столетия до прихода испанцев.

Чрезмерная занимательность событий навела Стивенса на мысль о некоторой надуманности повествования. Он был неплохо знаком с историей майя и ацтеков и, кроме того, хорошо понимал, что настоящий научный труд должен основываться лишь на кропотливом изучении достоверных фактов. Книга же изобиловала именами каких-то жрецов, наемных солдат. Одна из историй рассказывала о человеке по имени Уксулакс, пронзенном стрелами за преступление, которого он не совершал. Около тысячи лет назад этот несчастный, по свидетельству автора, был казнен и похоронен на «восточной стороне склона в сосновой роще, которую потом вырубили ацтеки» — вот так в двух предложениях и без всякой мотивировки поступков и ссылок на документы.

Однако Стивенс продолжал чтение:

«Когда изнуренные тяжелым переходом и жарой ранней осени сюда пришли ацтеки, они хотели сначала разрушить Грэнд Хауз. Но, как и у других завоевателей, дошедших ценой больших потерь до этой отдаленной границы, у них не оказалось орудий, с помощью которых можно было бы демонтировать мраморную постройку.

Обследовав здания, ацтеки сделали неожиданное открытие: им никогда не приходилось пользоваться такими бытовыми удобствами, которые были присущи этому дому, брошенному при попытке спастись бегством их предыдущими владельцами, укрывшимися далеко на севере в деревеньке Пуэбло. Жрецы воздвигли на искусственной насыпи деревянный храм (так, что он возвышался над домом) и поселились в доме со своими женами. Фавориткой верховных жрецов была…»

Имя женщины было залито черными чернилами. Стивенс в недоумении обследовал кляксу; чернила были настолько темными, что сквозь них не проступала ни одна буква. Он пожал плечами и продолжил чтение, которое все больше и больше захватывало его. Изобилие подробностей создавало неповторимую картину исторического прошлого, быта и настроений людей, живших тогда.

«Проходил год за годом, а подкрепления тем силам ацтеков, которые пришли первыми, все не поступало. Так начался кризис власти: верховный жрец, просидевший в резиденции десять лет, был тупым эгоистом и… (снова вымарка) решил, что правителя нужно лишить жизни, дабы он не открыл в конце концов секрета Грэнд Хауза».

Стивенс глянул на первые строки следующей страницы и остановился. Ему показалось, что дальнейшая информация никак не связана с предыдущей, но он сразу понял, в чем дело. Одиннадцатая и двенадцатая страницы, посвященные описанию убийства, содержали, вероятно, и описание таинственного «секрета», и поэтому были вырваны.

Стивенс отложил книгу и взялся за биографию Таннахилов. Название ее — «Танекила Отважный» — заинтересовало Стивенса. Начальные главы содержали повествование о ранних годах жизни капитана Танекилы: его рождении на севере Испании, первых экспедициях вдоль побережья Африки, о не слишком честных путях его обогащения и, наконец, о путешествии в Америку, которое закончилось кораблекрушением его флагмана «Альмирант» у берегов Калифорнии в 1643 году, то есть более трехсот лет назад.

Стивенс начал вспоминать даты жизни и смерти того Танекилы, который был похоронен на кладбище. Если ему не изменяла память, тот умер в 1770 году. Значит, погребенный не был основателем рода. Следовательно, род Таннахилов был старше более чем на сто лет.

Стивенс перевернул страницу. Следующая глава называлась «После кораблекрушения». И если Стивенс лишь бегло просматривал предыдущие главы, то эту он прочитал он начала до конца.

«После кораблекрушения.

К полудню мы уже все выбрались на берег — все выжившие. Исчезли Эспанта, де Куржиль, Марчино и Керати, и мы понятия не имели, утонули они или нет. Мне было жаль только Марчино. Конечно, и он был порядочным негодяем, но остальные трое были еще хуже. Надеюсь, на том свете эти мерзавцы будут жариться в аду за те гадости, которые учиняли мне на корабле. Но чтобы сделать приятное экипажу, я должен буду прочесть литанию за упокой их душ, а пока я успокоил людей тем, что начертил на песке крест и пробормотал пару молитвенных слов. После этого они взялись за работу.

Мы не могли терять ни минуты. Алонсо уже видел нескольких туземцев, расхаживавших вблизи от берега, и у нас не было уверенности в том, что это обычный глупый дружественный скот. Нам необходимо было забрать оружие с тонущего «Альмиранта».

Около двух часов пополудни Кахунья заметил, что шторм стихает, поэтому я послал его и еще двенадцать человек на двух лодках начать работы по разгрузке и разборке корабля. Ветер постепенно совсем прекратился, и к вечеру море успокоилось. Вечером у нас на берегу были две 37-миллиметровые пушки и несколько мушкетов, так что я перестал опасаться туземцев. На следующее утро я отправил людей, чтобы найти их и установить с ними дружеские отношения: конечно же, с целью добыть пищу.