Вспышка молнии - Бекнел Рексанна - Страница 8

— Я тоже так думаю, — согласился Таннер и перешел на интимный шепот. — А если бы мне предстояло выбрать имя для вас, я бы предпочел… — Он сделала паузу такую долгую, что Эбби трижды успела проглотить ком в горле. У молодого переселенца глаза были очень живыми и такого насыщенного темно-синего цвета, какого девушка не видела ни у кого другого. — …я бы назвал вас Венерой. В старину ее считали богиней красоты.

Эбби от изумления широко раскрыла глаза. Венера. Неужели он считает, что она красива, как Венера? Не менее удивительным было то, что он вообще знал, кто такая Венера. Осторожно! Этот человек сладкоречив и льстив, как дьявол, предупредила ее трезво мыслящая часть ее существа. Однако другая часть — та, которая грезила наяву, сочиняла истории про мышат и надеялась в жизни на большее, нежели брак с добропорядочным, но лишенным воображения священником, подавила предупреждающий голос рассудка. Итак, он полагает, что она красива.

— Не буду ли я наказан, если стану называть вас Венерой? упорствовал Макнайт, используя все модуляции своего бархатного голоса, дабы польстить ей.

Он нежно провел рукой по изящно изогнутой шее Чины. На какое-то мгновение Эбби почудилось, что он гладит по шее ее, и щеки девушки заалели.

— Я… я… — она сжала губы, чтобы перестать заикаться. — Это не мое имя, — наконец выдавила из себя девушка.

— Нет? Странно. Вас должны были назвать именно так.

Молодой человек повернул голову в ту сторону, где проходил импровизированный молебен, а Эбби воспользовалась этим, чтобы взять себя в руки. Что же она такое делает? Без сомнения, это неблаговидно и неприлично.

Налет неблагопристойности в их беседу вносили вовсе не слова, а то, как он смотрел на нее, и то, как она чувствовала себя, нежась под его теплым взглядом. У Эбби было ощущение, будто она тает изнутри. Она чувствовала жар и озноб одновременно.

Девушка слегка откашлялась, виновато взглянула назад, на людей, которые уже начинали расходиться, и прошептала:

— Я лучше пойду. Спасибо вам за… за то, что представили меня Маку и Чине.

— К какому каравану вы примкнули? — спросил Таннер, будто не слыша ее слов.

Эбби снова была вынуждена задержаться.

— К тому, которым командует капитан Петерс… Мы направляемся в Орегон.

Эбби прекрасно понимала, что медлить больше нельзя, но уходить ей очень не хотелось. Что плохого в том, что она просто поговорит с ним? В конце концов, сейчас ясный день, и они стоят на виду у всех.

— А куда направляетесь вы? — спросила девушка, подавляя внутренний голос, который твердил ей, что отец не одобрил бы ее беседы с мужчиной. И не только потому, что это легкомысленный поступок. Хотя чувства, которые Таннер возбудил в ней, были доселе незнакомы девушке, она прекрасно понимала, что они вовсе не невинны. Но она никак не могла заставить себя уйти.

— Я тоже следую в Орегон.

Сердечко Эбби бешено заколотилось. Он тоже направляется в Орегон!

— Я бы хотел, — продолжал молодой человек, — наняться проводником и охранником в один из караванов. Я знаю этот маршрут и хорошо владею оружием.

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами. Макнайт усмехнулся:

— Время от времени на караваны нападают индейцы, а свежее мясо нужно всегда.

Эбби покрепче сжала Библию и про себя вознесла молитву Господу.

— Может, вам стоит поговорить с капитаном Петерсом, — чуть слышно предложила она.

— Пожалуй, так я и сделаю, — отозвался молодой человек.

Подернутые поволокой синие глаза Макнайта, не мигая, смотрели прямо на Эбби. Ей казалось, что он молча произносит те слова, которые еще ни один мужчина не говорил ей.

— Эбигэйл!

Услышав знакомый резкий оклик, девушка застыла на месте. Отец!

Таннер Макнайт украдкой подмигнул ей:

— Так значит, вас зовут Эбигэйл, — пробормотал он, прежде чем повернуться к двум мужчинам, торопливо приближающимся к ним.

— Эбигэйл, ступай к фургону! — приказал Роберт Блисс. Лицо его кривилось от ярости.

Эбби, конечно, знала, что отец недоволен тем, что она вступила в разговор с незнакомым человеком, но реакция его была слишком сильной и не соответствовала проступку. Кроме того, это происходило на глазах у преподобного отца Харрисона и Таннера Макнайта.

— Но, папа…

— Сейчас же! — почти прорычал мистер Блисс. Таннер Макнайт сделал шаг вперед и оказался лицом к лицу с отцом девушки. За спиной последнего стоял священник.

— Должно быть, вы мистер Морган, — произнес Таннер и протянул собеседнику руку. — Меня зовут Таннер Макнайт. Давайте с вами познакомимся.

Роберт Блисс вскинул голову. Сперва он взглянул на Таннера, потом бросил строгий взгляд в сторону дочери. Только когда Эбби попятилась назад, будто собираясь уходить, он обернулся к Таннеру:

— Я был бы вам весьма признателен, если бы впредь вы не приближались к моей дочери без моего разрешения.

Эбби была готова разрыдаться. Таннер опустил руку, лицо его сделалось безжизненным.

— Я не имел намерения оскорбить вашу дочь, и, я уверен, она подтвердит вам это. Она любезно рекомендовала мне обратиться к капитану Петерсу.

Таннер медленно перевел взгляд на священника. Молодой человек откашлялся и представился.

— Преподобный отец Декстер Харрисон. — К чести священника, он протянул ладонь Таннеру, и после секундного колебания они пожали друг другу руки. Эбби сердито посмотрела на отца: он никак не мог успокоиться. Тогда Декстер подошел к девушке, взял ее под руку, как бы собираясь проводить ее. Эбби недовольно взглянула на него. Как он старался показать, что имеет на нее права! И она отмахнулась от предложенной им руки. Тем временем Роберт Блисс наставлял Таннера:

— Вам не следовало обращаться за советом к юной девице, тем более что ее никто не сопровождает. Вам нужно переговорить со здешним начальством.

Таннер пожал плечами. Принимая во внимание трагический случай с Ребеккой, Эбби допускала, что отец прав. Однако она была оскорблена тем, что он не доверяет ей, а также готовностью отца устроить неприличную сцену. Что касается Декстера… Эбби вздернула подбородок повыше и взглянула на отца, уверенная, что он осознает, как она недовольна ими обоими.

— Боюсь, обед запоздает. А вас, святой отец, я пойму… если вы выразите желание пообедать где-нибудь в другом месте, — многозначительно произнесла девушка. С этими словами Эбби развернулась и, шелестя юбками, направилась прочь, негодуя на отца, священника и весь род мужской. Кроме, конечно, Таннера Макнайта.

До сумерек Эбби просидела в фургоне Левисов, отвергнув все угощения, кроме кофе. Она злилась, и аппетита не было. Но причину своего недовольства Эбби отказалась обсудить даже со своей приятельницей Сарой. Как только Сара поняла, что с Эбби не поболтаешь, она достала свою корзиночку с рукоделием, и они вдвоем принялись вышивать накидки на подушки.

Если бы Эбби додумалась взять с собой блокнот и карандаш, то посвятила бы целый день сочинительству. Ей хотелось закончить главу, в которой Тилли знакомится с сусликом. Эбби уже решила, что назовет это странное существо Рекс. Когда о суслике узнает Снич, с ним случится истерика, но Тилли уже будет очарована Рексом. К сожалению, у Эбби не было с собой ни карандаша, ни бумаги, а идти за ними в свой фургон она не хотела. Пусть отец помучается. Пусть поймет, как она рассердилась.

День клонился к вечеру. Под рукой Эбби одна за другой появлялись выпуклые буквы, и гнев се стал стихать, уступая место обычной покорности. Закончив вышивать букву «B», Эбби воткнула нитку в уголок накидки.

— Ну… полагаю, я достаточно остыла, чтобы пойти выяснять отношения с напой.

Сара помедлила с ответом, изучающе глядя на подругу.

— Это как-то связано с преподобным отцом?

Эбби покачала головой,

— Нет, пожалуй. — Она помолчала и добавила: — Впрочем, в некотором смысле связано. Я… я разговаривала с мужчиной. Пана его не знает…

— Интересный мужчина? — перебила ее Сара, с нетерпением подаваясь вперед.