Легион призраков - Уэйс Маргарет - Страница 52

Застигнутый этим странным и неожиданным вопросом врасплох, Дайен не сразу нашелся с ответом:

— Да, я думаю… думаю, что я видел ее… ее дух. Это было… в ночь освящения. — Он сам удивился, как ярки и живы воспоминания о том дне. — Она ничего не сказала мне, но я чувствовал ее поддержку. Она оставалась передо мной до самого конца речи, которую я произнес тогда. Прежде чем уйти, она подняла руку, как будто хотела предостеречь меня. Конечно, — добавил он, вдруг почувствовав, как глупо то, что он говорит, — я был под сильным влиянием стресса. И я думал о ней. Ничего удивительного, что мне показалось, будто я вижу ее…

— Ко мне она не приходила, — спокойным и бесстрастным тоном произнес Дерек Саган.

Дайен молчал, не зная, что сказать на это Сагану.

Командующий снова отвернулся и посмотрел в окно:

— Я хотел услышать хотя бы одно слово от Создателя в ответ на мои молитвы. — Рука его сжалась в кулак. — Пусть даже он сказал бы мне, что надеяться не на что. Что я проклят!

Перед Дайеном открылась огромная черная пропасть гнева и безнадежности в душе этого человека, горького раскаяния и отчаяния. Этот человек был обречен в одиночестве идти своим многотрудным путем, лишенный путеводной звезды, какой могла бы служить ему религия. За эти последние три года он прошел бесплодный путь в жалком смирении и покаянии, жертвуя своей гордостью и притязаниями у каждого придорожного креста. И не нашел он на этом пути ни успокоения, ни утешения и забвения, ни родника святой воды. Ничего, кроме нового искушения, — вдруг с силою прозрения понял Дайен. Соблазн и искушение увели Сагана с этого пути в ночь, из которой ему никогда не суждено было вернуться.

Дайена воспитывали в духе атеизма, но ему пришлось отказаться от самодовольного атеистического воззрения на мир. Атеист заранее уверен, что на все есть ответ. В семнадцать лет Дайен считал, что у него на все есть ответы. Многочисленные неразрешимые проблемы и необъяснимые явления научили его, однако, думать иначе. И теперь он остался лишь с одними вопросами.

«Вправду ли я излечил Таска? Или, может быть, это его собственная воля к жизни сотворила нечто, похожее на чудо? Вправду ли я видел дух леди Мейгри? Или это видение было всего лишь чем-то вроде короткого замыкания электроцепи в моем мозгу? Внезапное появление моего загадочного кузена — не разновидность ли это какого-то космического испытания? Или это случайное событие, совершившееся из-за неспособности слабого человека контролировать низменные страсти? Кара ли это? Или всего лишь глупая, хотя и потенциально опасная, случайность?

Но как бы там ни было, Саган прав. Мне необходимо получить ответ на этот вопрос, я должен узнать правду», — думал Дайен.

Так он и решил действовать.

— Хорошо, милорд, — сказал он. — Вы отправитесь туда и узнаете, правда ли, что мой кузен жив. Если да, узнайте, чего он намерен добиться, осуществляя свои, по-видимому, опасные акции. Чего он хочет от нас? Возможно, мы недооцениваем его. Хотелось бы думать, что мы заблуждаемся на его счет. Держите связь с Джоном Дикстером на случай, если в этом возникнет необходимость…

— Это необходимо — информировать Дикстера, Ваше величество? — спросил Саган, слегка нахмурясь.

— Да, необходимо, — решительно ответил Дайен.

Саган задержал на короле пристальный взгляд.

— Хорошо, сир. Думаю, так будет лучше. Но никто больше ничего не должен знать. Никто! Ни ваш лучший друг, ни ваш секретарь, ни капитан вашей личной охраны, ни ваша жена… ни любовница.

«Интересно, — с тревогой и смущением подумал Дайен, — знает ли Саган про него и Камилу или просто так решительно расставляет точки над „и“? Впрочем, какая разница, — решил король, чувствуя, как вспыхнуло его лицо. — Если раньше Саган ничего не знал, то узнает сейчас».

— Если хотя бы слово просочится наружу… — зловеще продолжал Саган.

— Я все понял, милорд, — отрезал Дайен.

Саган не стал настаивать на продолжении этой темы.

— Во всяком случае, — сказал он, — сомневаюсь, надо ли, чтобы Дикстер прикладывал руку к тому, с чем я легко справлюсь сам. Я имею в виду космоплан, не имеющий никаких опознавательных знаков и невооруженный, желательно — устарелая модель, из тех, которые межпланетные коммивояжеры использовали еще до революции.

Дайен чуть заметно улыбнулся:

— Сомневаюсь, есть ли такие в настоящее время в распоряжении у флота. Но, может быть, какое-нибудь замаскированное вооружение…

— Ваше величество, вы забыли, какой я принял обет, — перебил Дайена Саган. — Или, может быть, вы вообразили себе, что я сам забыл об этом?

Дайен на это ничего не ответил. Он молча стоял, настороженный и сосредоточенный.

Саган холодно и мрачно улыбнулся:

— Есть, однако, такая информация, которую Дикстер должен будет получать для меня. Скажите ему, что я буду держать с ним связь. — Саган устремил на короля пристальный, испытующий взгляд. — Он будет просить вашей санкции, сир. Дайте ему «добро». Вы можете безоговорочно доверять мне. Вы готовы к этому, сир? Если нет, то я ничем не могу быть вам полезен. Непрощенный брат удалится и никогда не вернется.

Дайен колебался. Он вспомнил вспышки отвергнутой Богом души этого человека. «Он снова испытывает меня, — думал Дайен, чувствуя, как обида закрадывается в его сердце. И невольно перед ним встал вопрос: — Да, он, может быть, испытывает меня, но кто испытывает его?»

— Я дам Дикстеру указание обеспечивать вас всем необходимым, милорд, — сказал Дайен.

Опустив капюшон на лицо, Командующий, теперь снова больше похожий на смиренного монаха, склонил голову в знак покорности воле короля. Дайен взялся за ручку блокировки двери и застыл от удивления, когда сильная, худая рука Сагана сжала его запястье.

— Позвольте предостеречь вас, Дайен. Отныне не прикасайтесь к гемомечу.

Дайен окинул Сагана холодным взглядом:

— Вам не стоит беспокоиться, милорд. Я сумею защититься.

— Ваш кузен вторгся в ваше сознание, Ваше величество, — сказал Саган. — А вы в его?

— Благодарю вас, милорд, за то, что вы пришли ко мне. Теперь вам пора в путь.

Монах еще ниже опустил свой капюшон:

— Да благословит и хранит Господь Ваше величество, — с низким поклоном проговорил он приглушенным голосом.

Дайен не мог бы с уверенностью сказать, было ли это благословение искренним или же оно прозвучало как горькая насмешка.

— Постойте, милорд, — остановил он Сагана, уже готового открыть дверь и выйти. — Что мне сказать архиепископу? Он будет ждать вашего возвращения. Что сказать ему?

Саган поднял голову, и его горящие черные глаза встретились с глазами короля.

— Просите его молиться за меня, Ваше величество.

Монах поклонился и вышел.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Дайен прошел несколько шагов по коридору и на повороте скрылся с глаз своей охраны. Еще несколько шагов — и Дайен остановился. Перед ним была дверь в его комнату, закрытая и опечатанная. За этой дверью его терпеливо ждала Камила. Ужин, конечно, уже остыл, но это не имело значения. Дайен все равно потерял аппетит.

Он не двигался, испытывая потребность побыть наедине с самим собой, собраться с мыслями и освободиться от волнения, вызванного полученными новостями. Он вспомнил себя, каким был в то время, когда его ранили в пылу битвы на борту «Непокорного». Сам он тогда даже не заметил, что ранен, пока кто-то не обратил внимание, что его рукав окрашен кровью.

Все время, пока он говорил с Саганом, напряжение постоянной психологической борьбы между двумя сильными, противостоящими друг другу характерами заставляло Дайена концентрироваться. Саган мог бы быстро извлечь для себя выгоду, выставив напоказ слабости позиции Дайена, без промедления одержать верх, победить и принудить младшего выполнять волю старшего.

Дайен был утомлен этой напряженной встречей, эмоционально и психологически измотан. Но в конце концов он отстоял свои позиции, прочно удержался на них и отказался отступиться от того, в чем был убежден.