Тина и Тереза - Бекитт Лора - Страница 73

На глаза навернулись слезы, и Джоан замахала ресницами, стараясь их осушить, но капли соленой влаги были неумолимы, как и ее печаль. Молодая женщина поспешно вынула платок. Не хватало еще, чтобы муж в первые минуты встречи увидел ее с опухшими красными глазами!

Подошла Бетани с чемоданом. Свободной рукой служанка удерживала нетерпеливо приплясывающую, наряженную в красное платьице Мелиссу.

Джоан взглянула на невыразительное лицо Бетани. В дом приходило много молодых хорошеньких девчонок, но Джоан выбрала эту немногословную недалекую девицу, сильную и выносливую, как породистая лошадь. Бетани была нелюбопытна и некрасива: качества, которые как нельзя лучше устраивали молодую хозяйку. Джоан панически ревновала мужа, особенно в первое время, и не рискнула брать в дом смазливую прислугу. Впрочем, кастовое чувство в Лоренсе было развито гораздо сильнее, чем могла вообразить Джоан: он обращал на Бетани внимания не больше, чем на белую мышь, но так же вел бы себя и по отношению к привлекательной служанке — до связи с горничной мистер Пакард не опустился бы никогда. В ранней юности — может быть, но не теперь.

Джоан, одной рукой подобрав юбки, в другой сжимая ручонку Мелиссы, устремилась к толпе готовящихся сойти на берег пассажиров. Она старалась не смотреть на пристань, боясь разочарования. Туман незаметно переместился назад, отступил от берега. Млечно-золотые лучи проглянувшего солнца оживили суровую панораму прибрежной части огромного города, который казался Джоан частью ее жизни, а для Лоренса до сих пор оставался чужим.

Увидев неподалеку от трапа фигуру мужа, Джоан, несмотря на сохранявшееся напряжение нервов, не сдержала улыбку. Он пришел! Лоренс еще не заметил ее, и молодая женщина наблюдала за ним со стороны — безмерная любовь и нескрываемая боль были в ее взгляде. Ничего не скажешь, Лоренс всегда выделялся в толпе своей стройностью, высоким ростом, благородством осанки, черт лица и необычайно красивым оттенком кожи. О, если б он только любил ее так, как она его! Она плюнула бы всем в лицо, посмеялась бы над теми, кто презрительно относился к ее красавцу-мужу, никогда не вспомнила бы о прошлом…

— Мисси, смотри, вон стоит папочка! — шепнула она дочери. — Помаши ему!

Между тем Лоренс, отвлекшись наконец от мыслей, заметил жену и дочь и двинулся навстречу — не спеша, словно нехотя. Иногда он казался Джоан похожим на ходившего в узде норовистого коня. Лоренс часто вел себя несообразно природному темпераменту: вместо стремительного бега горячего скакуна довольствовался ленивой грацией дикой кошки.

Джоан, гулко стуча каблуками по деревянному трапу, сбежала вниз. Подол ее платья развевался, щеки разрумянились, на губах играла улыбка… В этот миг молодая женщина забыла свои страхи и тревоги. Мелисса семенила рядом, а сзади шла Бетани с вещами.

— Лоренс!

— Здравствуй, Джоан.

Он небрежно поцеловал ее в щеку и повернулся в сторону Мелиссы. Девочка с любопытством смотрела на своего отца. Отношение Мелиссы к нему было совсем иным, чем к матери или к деду. Лоренс уделял ей слишком мало внимания, и Джоан огорчалась, видя, что между отцом и дочерью столь рано начала строиться стена отчуждения. Они всегда глядели друг на друга как два незнакомца…

— Здравствуй, Мелисса! — сказал Лоренс и улыбнулся.

Девочка с комичной чопорностью кивнула в ответ.

У Джоан отлегло от сердца. «Может, все образуется?»— в сотый раз подумала она. Конечно, больше всего ей хотелось, чтобы Лоренс подхватил девочку на руки и Мелисса залилась счастливым смехом… Не может быть, чтобы он не любил собственного ребенка! А что до нее, Джоан… Лоренс равнодушен к ней, но неприязни как будто нет… Возможно, глядя на жену, он все-таки хоть иногда замечает, какая у нее высокая грудь и соблазнительная талия… Они простились очень плохо, но сейчас он улыбается, значит, все в порядке!

Вдохновленная собственными мыслями, Джоан принялась болтать, рассказывая о своем путешествии. Лоренс молча слушал, ничем не выражая радости или досады, но Джоан так часто повторяла фразы вроде «Если б ты только видел!» или «Тебе обязательно надо там побывать», что в конце концов он стал морщиться, точно от зубной боли.

— Австралия бесподобна! — говорила женщина, когда они ехали по улицам утреннего города в открытом наемном экипаже. — Миссис Макгилл очень хорошо меня приняла, а еще я познакомилась с очаровательной девушкой, которая служит у тети. Ты слушаешь меня, Ларри?

— Да, Джоан, — сдержанно произнес он, прикрывая глаза рукой, словно их резал нестерпимый свет. — Я рад, что ты удачно съездила.

Молодая женщина еще не отошла от впечатлений минувшей недели, поэтому, подумав о Тине, тотчас вспомнила свой разговор с австралийской подругой. Джоан не восприняла всерьез последнюю просьбу девушки: никому ничего не говорить об исчезнувшем возлюбленном. «Тина просто стесняется, не желает утруждать меня, — рассуждала Джоан, — на самом деле ей нужно помочь».

— Ларри, — чуть сдвинув брови, серьезно сказала женщина, — мне необходимо найти одного человека. Посоветуй, с чего начать поиски, я несведуща в таких вопросах… Правда, мне мало что известно о нем. Этот человек приехал в Америку четыре года назад, по отцу он, вроде, ирландец…

Лоренс, до сего момента с молчаливой отрешенностью глядевший куда-то в сторону, довольно резко обернулся — темную глубину его глаз неожиданно прорезала яркая вспышка света.

— Что, Ларри? — спросила Джоан, заметив его реакцию.

— Ничего. Прошу тебя, продолжай. — С этими словами он откинулся на жесткую спинку сиденья.

— Его имя Конрад О'Рейли.

Лоренс схватился рукой за переднюю стенку экипажа, хотя дорога была ровной и Джоан не почувствовала никакого толчка; длинные пальцы его до боли стиснули перекладину, а в лице отразилась глубочайшая растерянность и отголоски внутреннего молчаливого стона. Глубоко вздохнув, он поспешно отвел полыхнувшие огнем глаза.

— Насколько мне известно, это незаурядный человек, — продолжала Джоан, — он сочиняет музыку и…

— Джоан! Послушай…

Она замолчала, внимательно глядя на него: пылающее лицо Лоренса напоминало сейчас освещаемую красноватыми вспышками молнии песчаную стену.

— Что с тобой?

— Мне немного нездоровится со вчерашнего дня, — солгал он.

Джоан встревожилась.

— Что-нибудь серьезное?

Лоренс нахмурился — сочувствие жены всегда вызывало раздражение, как и ее прикосновения, нежные взгляды… В такие минуты он поневоле испытывал угрызения совести.

— Нет. И не стоит так подробно рассказывать о каком-то человеке. Сан-Франциско велик, Америка еще больше, я понятия не имею, как можно кого-либо отыскать!

— А через полицию?

— Он что, совершил преступление?

— Не думаю.

— Тогда это бесполезно.

— Но может быть, кому-нибудь известны его музыкальные сочинения?

— Не говори ерунды.

Женщина обиженно замолчала. Насколько ее интересует жизнь Лоренса, настолько он безразличен к ней, Джоан. Неужели ее внутренний мир столь прост и беден? Своим отношением Лоренс способен задавить последние остатки ее самолюбия. В ней всколыхнулось возмущение. Побывай он в Австралии, она бы засыпала его вопросами, а он… Он желает, чтобы она поскорее отвязалась со своей болтовней.

— Что у тебя нового? — разочарованно произнесла Джоан.

— Ничего. Все по-прежнему.

Подъехали к дому. Он был маленький, но уютный и стоял в квартале, где жили люди среднего достатка, как правило, мало общавшиеся между собой. Это вполне устраивало Лоренса, но угнетало Джоан — она привыкла к другому образу жизни. За все время супружества они ни разу нигде не были. Конечно, у Лоренса были его скучные книги и таинственный ящик, а что оставалось ей?

Внесли чемоданы. Мелисса побежала к своим игрушкам, ее звонкий голосок наполнил дом.

Джоан разбирала вещи, когда Лоренс вошел и остановился в дверях, опершись рукой о косяк.

— Джоан…

Она обернулась. Его лицо оставалось суровым, но взгляд был мягче, чем всегда. Женщине показалось, что муж только что пришел к какому-то нелегкому решению.