С единственным заклинанием - Уотт-Эванс Лоуренс - Страница 32

Тобасу очень хотелось сострить по поводу школ, но он промолчал.

Они чудесно ладили между собой, рассказывала Каранисса, и Деритон перевел ее из разведки под свое начало для выполнения «специальных заданий». Он даже наложил на нее заклятие Вечной молодости.

В этом месте изумленный Тобас прервал ее:

— Вы это серьезно?

— Что именно?

— О заклятии Вечной молодости. Вы хотите сказать, что такое заклятие действительно существует?

— Конечно! Иначе как бы я тебе поверила, что провела здесь четыреста лет?

— Ну, не знаю. Может быть, тут время течет по-другому. Мне всегда говорили, что заклятие Вечной молодости — детские сказки.

— Да нет же, оно существует. И, насколько мне известно, время здесь течет точно так же, как и везде. Заклятие Вечной молодости — военная тайна, хотя, по-моему, о нем все знают. Разве ты никогда не встречал могущественных чародеев, которые выглядят двадцатилетними мальчишками? Мне всегда казалось, что военные не очень-то стараются сохранить этот секрет, раз позволяют таким людям разгуливать у всех на виду.

Тобас хотел было объяснить, что никогда не имел дела ни с военными, ни с какими-либо другими чародеями, кроме Роггита, но решил, что это не к спеху. Сейчас очередь колдуньи. Пусть договорит до конца.

— Значит, он наложил на вас заклятие Вечной молодости. А дальше?

На мгновение он все же задумался, почему, если заклятие Вечной молодости действительно существует, чародеи позволяют себе стареть и умирать, как Роггит. Ответ тут же пришел сам собой — не все чародеи владеют этим заклятием. Как он выяснил на собственном опыте, чародеи не делятся своими знаниями. К тому же этот секрет мог быть полностью утрачен к окончанию Великой Войны, как и искусство создания летающих замков.

Каранисса устроилась поудобнее, отбросила назад свою черную гриву и продолжила рассказ.

Они с Деритоном стали очень и очень близки. В один прекрасный день, предварительно заставив ее поклясться, что она сохранит тайну, он провел ее сквозь гобелен в этот замок, свое личное секретное убежище, о котором никто не знал. Здесь они могли остаться действительно наедине, сюда не имели доступа ни сплетничавшие слуги, ни подчиненные Деритону офицеры. Замок и гобелен были его самым ценным достоянием, и она почувствовала, что ей оказана большая честь, когда Деритон захотел разделить с ней свои сокровища. Он уверял ее, что она — единственная женщина, достойная быть хозяйкой волшебного замка.

Уже тогда Каранисса была достаточно опытной колдуньей и знала, что маг говорил это абсолютно искренне. Либо он использовал какие-то неизвестные ей заклинания, позволявшие лгать так искусно, что даже колдунья не могла этого почувствовать.

Они приходили сюда всего три-четыре раза. И когда нужно было возвращаться, проходили через другой гобелен во второй замок Деритона, который летал в обычном Мире.

Но однажды ночью, в самое неподходящее время, сработал волшебный сигнал тревоги, установленный Деритоном в обычном Мире. Она не знает, ни каким образом он сработал, ни как Деритон об этом узнал, потому что она лично ничего не увидела и не услышала. Заверив ее, что скорее всего это какая-нибудь ерунда и он скоро вернется, а если что-то серьезное, то он придет за ней и отправит в безопасное место, Деритон ушел.

С тех пор она его не видела. И вообще ни одного человеческого существа, кроме Тобаса, в течение, если, конечно, это все-таки не шутка, четырехсот пятидесяти девяти лет. Ну, несколькими шестиночьями меньше.

— Он пытался вернуться к вам, — сказал Тобас, увидев, что она плачет. — Уже умирая, он пытался дотянуться до гобелена. Там мы его и нашли.

Она посмотрела на него сквозь слезы:

— Как вы могли найти его, если он вот уже четыреста лет как мертв?

— Мы нашли его скелет. Во всяком случае, чей-то скелет. С серебряным кинжалом, несколькими кольцами и остатками расшитой золотом куртки. Это ведь он, верно?

— А-ааа! — навзрыд заплакала Каранисса, и Тобас мысленно обозвал себя толстокожим кретином. Он терпеливо ждал, когда истеричные рыдания прекратятся. Колдунья вроде бы пыталась взять себя в руки. Тобас прекрасно понимал, что его внезапное появление и принесенные новости кого угодно довели бы до истерики. После столетий полной изоляции вряд ли можно было винить женщину за такой всплеск эмоций. От этого он не стал относиться к ней хуже. Наоборот, Каранисса произвела на него сильное впечатление. Мало того что колдунья была красива, она на ходу перенимала его произношение. Речь ее становилась все понятнее. Более того, если рассказанное ею — правда (а причин усомниться в этом не было), она прожила здесь одна несколько веков, сохранив разум и нисколько не деградировав. Тобас не был уверен, что вынес бы подобное испытание, окажись он на месте колдуньи.

Каранисса наконец успокоилась и продолжила свой рассказ.

Сначала она просто лежала в постели, ожидая возвращения Деритона. Когда, по ее представлению, прошло уже несколько часов, она встала, оделась и пошла бродить по замку, Постепенно она начала волноваться и попыталась воспользоваться колдовством, чтобы связаться с Деритоном. Ничего не вышло. Она отнесла это за счет того, что находилась в другой реальности.

Наконец она решила сама выяснить, в чем дело, и направилась к гобелену, через который они всегда возвращались в летающий замок. И с ужасом обнаружила, что он не действует. Она не смогла пройти сквозь него.

Это был шок. Мысль, что она может когда-либо застрять в этом странном мире, никогда не приходила ей в голову.

Однако было совершенно очевидно, что она застряла. В конечном итоге колдунья собралась с духом и заглянула в Книгу Заклинаний Деритона, чтобы выяснить, нельзя ли как-нибудь заставить гобелен действовать. Она нашла заклинание, с помощью которого тот был сделан, но ничего не добилась. Эксперименты с другими заклинаниями, вплоть до самых простых, для начинающих, тоже ни к чему не привели. Была там пара-тройка, которые могли бы пригодиться, но для их сотворения непременно требовалось что-то такое, чего в ее распоряжении не было, — живые существа, например. Попытка сотворить заклинание внушения привела к тому, что она испытала жуткое ощущение, что вокруг что-то происходит, но, поскольку опробовать было не на ком, она не уверена, что ей не померещилось.

И никакие попытки ни с чародейством, ни с колдовством, ни эксперименты наугад не вернули ее обратно в Этшар. Она просто жила здесь и ждала. Разговаривала с невидимыми слугами, хотя те были немы и не могли ей ответить. Ухаживала за волшебным садом и пыталась не сойти с ума от одиночества. Она начала спать по несколько дней подряд. Вводила себя в транс, который длился до тех пор, пока ее тело не начинало нуждаться в пище. И каждый раз просыпалась на грани голодной смерти, а Деритон все не шел.

И вот сегодня наконец-то в двери постучал Тобас.

— Значит, есть и другой гобелен? — спросил юноша, когда понял, что она закончила.

— Конечно. Каждый из них работает только в одном направлении.

— Можно посмотреть?

— Сначала скажи, кто ты такой и как попал сюда.

Тобас начал рассказывать, описывая, как затонул отцовский корабль, и Каранисса сразу же перебила его:

— Ты хочешь сказать, что ты северянин?

— Кто?

— Северянин? Имперец?

— Да нет, что вы, — смутился Тобас. Единственные северяне, о которых ему доводилось слышать, были практически уничтожены столетия назад. Застигнутый врасплох, он не сразу сообразил, что колдунья оказалась в изоляции задолго до того, как с ними покончили, а Каранисса явно вкладывала в слово «северянин» какой-то особый смысл.

— Тогда почему этшарский демонолог потопил корабль твоего отца?

Сообразив наконец, в чем дело, Тобас пояснил:

— Потому что мой отец был пиратом. Капером. Великая Война закончилась двести лет назад, моя госпожа. Северная Империя полностью уничтожена. Тех северян, которых вы имеете в виду, больше не существует. Но Этшар не правит всем Миром. Часть восточного побережья вышла из-под правления верховных владык и образовались Свободные Земли Побережья. Или Пиратские Города, как их, по-моему, называют в Этшаре и Малых Королевствах.