Заложники обмана - Уивер Майкл - Страница 49

Глава 34

Из-за разницы во времени на шесть часов в Вашингтоне был теперь ровно полдень, и человек, ответственный за все то, что происходило в Позитано, Генри Дарнинг, остался дома дожидаться результатов.

По чистейшей случайности некий мужчина и некая женщина обладали властью над его дальнейшей жизнью, и поэтому должны были умереть. Это уже произошло с другими и вполне может произойти еще с кем-то. По обычным человеческим меркам охрана его личности становилась делом весьма дорогостоящим.

Стоит ли игра свеч?

Министр юстиции даже смог улыбнуться. Не для тех, кто выигрывал смерть, подумал он.

На самом деле Дарнингу было невесело, и он пытался воздать им хоть чем-то. Но ничего не нашел за душой, кроме жалкой, бледной шутки. Вот он тут, глава министерства юстиции всех Соединенных Штатов, и не может он дать справедливость собственным несчастным жертвам.

Самое большее, что он мог сделать, – это вздохнуть.

А что будет с его любимой, с его призрачной возлюбленной Мэри Янг? Вняла ли она его предупреждению не ездить в Позитано по меньшей мере двадцать четыре часа? Или она и Джьянни Гарецки явились туда как раз вовремя, чтобы умереть вместе с Айрин Хоппер и Витторио Баттальей?

Дарнинг питал глубочайшую надежду, что это не так. Это было бы поистине душераздирающей потерей.

Как сильно она овладела его душой. Он никогда не встречал ее, ни разу не видел, не ощутил, не познал сладость ее плоти – и тем не менее день ото дня чувствовал, как растет ее обаяние.

Он запросил и получил от Брайана Уэйна еще один пакет о ней, помеченный как продолжение материала из отдела секретной проверки и расследований. В сопроводительном письме было сказано, что пакет содержит ранние видеозаписи объекта в возрасте восемнадцати лет.

Дарнинг пока еще не просматривал их, но собирался это сделать. Можно начать, пока он ждет известий от Донатти. Он мог таким образом отвлечься. Насколько он мог помнить, секс, начиная со времени пубертации, всегда оставался для него любимым и легкодоступным отвлекающим и возбуждающим средством, чем-то вроде наркотика. В этом отношении Дарнинг не менялся. Да и к чему? Это, безусловно, оставалось гораздо менее вредным и гораздо более долго действующим средством, чем наркотики и алкоголь.

– Ну же, Мэри Янг, приди… отвлеки меня.

Всего нескольких негромких слов оказалось достаточно, чтобы в нем вспыхнула искра.

Дарнинг опустил жалюзи и затемнил кабинет. Налил себе водки; выбрал и установил кассету из последних материалов о Мэри Янг, полученных из ФБР. Откинулся на мягкой кожаной тахте и ушел в мир либидо, где он чувствовал себя королем.

Кассета начала крутиться.

Порнографическая основа видеофильма была слегка замаскирована элементарным социальным сюжетиком, по ходу которого Мэри Янг играла роль школьницы-старшеклассницы, девушки азиатского происхождения, первое романтическое чувство которой было разрушено родителями ее белого возлюбленного, наделенными расовыми предубеждениями.

Выплакавшись на сон грядущий, Мэри видит во сне более добрый и более терпимый мир, в котором цвет кожи не играет никакой роли и только любовь имеет значение.

Генри Дарнинг начал смотреть, как по-девичьи гибкая восемнадцатилетняя Мэри страстно исполняет свою победную сексуальную песнь братству мужчин – нагих сияющих тел с черной, белой и желтой кожей.

Одновременно.

Такое очаровательное цветущее дитя… с белым венком на голове… она отдавалась трем мужчинам одновременно в непристойнейших тройных играх и делала это самым чистым, великолепным, простосердечным образом.

Она обладала даром, если не истинным призванием.

Она в полном смысле слова играла. Она была музыкальна, ее губы исполняли мелодии на прелестных деревянных духовых инструментах. Ее язык нашептывал и во сне не снившиеся тайны.

Распростертая на огромной кровати, она была живым воплощением всеобщей любви.

Она рождалась заново каждое мгновение.

Спортсменка, достойная золотой медали, чувственная гимнастка, гордая своим умением. Ее разнокожие любовники обладали ею так, как никем и никогда не будут обладать больше.

Подавшись вперед на своей тахте, Дарнинг смотрел и мучился желанием присоединиться к ним и превратить счастливое трио в квартет. Одна-единственная хрупкая черноволосая девушка боролась с нетерпимостью наиболее действенным и выразительным из всех возможных способов. Ты видишь, как мужчины приходят к единению: они словно три побега, произрастающие из одной щедрой и ласковой матери-земли.

Наемная исполнительница в дешевом порнофильме превратила отвратительнейший способ зарабатывать деньги в восхитительный акт любви.

Она моя. Она создана для меня как по заказу. Точь-в-точь соответствует мне, и я готов ползать перед ней в пыли.

Не имеет значения, как сама она может к нему относиться; не имеет значения, со сколькими она спала до сих пор. Стоило только взглянуть на нее – и у него из груди вылетели все черные птицы. Он чувствовал себя свободным от тревог, легким – легче воздуха.

Где-то далеко должен быть прекрасный сад, думалось ему, место, в котором произрастают загадочные экзотические плоды… и там, в дивной розовой дымке, сердце Мэри Чан Янг висит, словно нежный сладкий персик.

– Пожалуйста, – проговорил он очень тихо на тот маловероятный случай, что некто, чья власть безгранично больше его собственной, слышит его сейчас. – Что бы там ни произошло, было бы наихудшим видом глупости допустить, чтобы она погибла сегодня в Позитано.

Глава 35

Они появились именно в то время, когда их ожидал Витторио… с наступлением ранних сумерек, в одной машине.

Второй “мерседес” остался где-то в другом месте, и в этом “мерседесе” находился его сын. Единственное, в чем Витторио не был пока осведомлен, – это в том, сколько их осталось возле Поли. Когда машина свернула с дороги и остановилась возле “фиата” Пегги, он увидел, что в машине двое. Значит, его “опасного” сына сторожат другие двое.

Послышались три глухих удара в потолок прямо над его головой. Это Пегги давала знать, что они с Мэри видели, как приехала машина. Витторио хотел отослать обеих женщин к друзьям, чей дом находился в горах над Атрани, но Пегги и Мэри отказались наотрез. Он только и добился от них, что обещания сидеть в спальне наверху до тех пор, пока все не кончится. Обе были вооружены и знали, как обращаться с оружием.

Витторио и Джьянни опустились на колени возле окна и смотрели сквозь просветы в жалюзи. В доме было тихо. Внезапно вскрикнула чайка, прилетевшая со стороны моря и тотчас улетевшая назад, к воде.

Двое вышли из “мерседеса”. Минутку постояли, глядя на дом. Потом начали взбираться по лестнице. У Сола все еще висела на шее его камера – он продолжал играть в туриста. Фрэнки беспечно болтал и смеялся, разыгрывая свою роль в этой маленькой шараде на двоих.

– Ты их знаешь? – спросил Джьянни.

Витторио покачал головой:

– Кто бы их ни посылал, он не настолько глуп, чтобы отправить сюда кого-то, кто был мне знаком раньше. Ты в порядке?

– Более чем. Жду не дождусь.

– Не будь чересчур ретивым. Мертвые, они для нас бесполезны.

– Я понимаю.

Они встали и заняли позиции по обе стороны входной двери. Оба держали в руках автоматические пистолеты с глушителями.

Джьянни не думал о безопасности. Подмышки взмокли от пота, но он постарался выбросить из головы все, кроме того, что ему немедленно предстояло сделать. Перед ним была стена, но умственным взором он по-прежнему видел, как двое мужчин подымаются по каменным ступенькам ко входу в дом.

Они явились сюда, словно средневековая чума, чтобы истребить всю семью, и это я привел их сюда, никто, кроме меня.

Эта мысль питала его гнев в полную силу. Пусть Витторио остается холодным. Джьянни знал, что ему-то лучше всего поможет именно гнев. Мерзавцы захватили мальчика. Сына Витторио. Как же он может стоять вот так и ждать с полным самообладанием? Очень просто. Он профи.