Ненормальная война - Тамоников Александр Александрович - Страница 22

Он сроднился с ней, относился к этой штуковине как к своему ребенку.

– Слушайте, что за фигня тут произошла? – спросил Рустам Боев и непонимающе покрутил головой.

Приятели шутили, что этот парень включал ее только в самых экстренных случаях. Во все остальное время она у него отдыхала.

– Нашим всыпали, что же еще, – буркнул Яша. – И гражданским досталось. Похоже, что комбрига укропы отсюда уволокли, живого или мертвого.

– Невероятно, как сапогом по морде! – жаловался, подходя к спецназовцам, начштаба бригады Васильев, обескураженный, бледный от расстройства сорокалетний крепыш. – Это бред собачий, такого просто не может быть.

«И даже то, что быть не может, однажды все же может быть», – подумал Павел.

Начштаба уважительно поздоровался с каждым спецназовцем, потом растерянно развел руками:

– Получили, называется, нового комбрига.

– Похищен? Мертв? – поинтересовался Павел.

– Среди тел его нет, – сказал Васильев. – Диверсионная группа работала. Люди толковые, хладнокровные и подготовленные. Из Захаровска им просигналили, что объект выехал, они и подготовились к приему, были в курсе событий. Остановили ребят у моста, похоже, светошумовой гранатой. На машине нет повреждений от пуль. Потом убивали тех, кто выбегал. Водитель Онищенко, охранники Александра Сергеевича – Пастухов и Бусман. Последнего убили чуть дальше. Он, видимо, прикрывал Борисова. У Онищенко и Бусмана пулевые ранения, у Пастухова, гм… комбинированные. Ранили в шею, потом ножом били. Прикончили, сдавив горло. Гражданские, похоже, под горячую руку попались, оказались не в том месте и не в то время. Мимо ехали. Муж жену на сносях в больницу вез. Рожать ей приспичило. Паспорта на месте – действительно муж и жена. Фамилия такая забавная – Грачик.

– Вот же уроды эти диверсанты! – Винничук злобно сплюнул. – Объясните, мужики, за что беременную бабу?.. Как рука поднялась? Это же двоих одним выстрелом – ее и малыша.

– Эта пара могла сообщить куда следует, – сказал Павел. – Этих подонков не волнуют человеческие жизни. Они даже не звери, а роботы. Мораль удалена, совести ноль.

– Эх, я бы тоже у себя в настройках поковырялся, – заявил Винничук. – Давить надо этих гадов, стрелять всех до единого, никого не жалеть, даже мобилизованных.

– Извини за вопрос, Андрей Викторович, – сказал Павел. – И за прямой текст тоже. Не мог комбриг продаться укропам? Может, все то, что мы видим, – драматическая постановка?

– Исключено! – отрезал майор, утирая платком пот со лба. – Это целиком наш человек. Заслуги у него такие, что нам с тобой еще расти и расти. У майора и не было никакой причины это делать. Россиянин, сам из Мурманска, в деньгах не заинтересован, в заложниках никого из родни нет. Честный и порядочный офицер. Знал только много, но, собственно, за это его и умыкнули.

– Извини, – сказал Павел. – Я должен был спросить.

– Эй, спецназ, не знаю, интересно ли это вам. – К ним вразвалку подошел капитан Черненко. – Ребята избороздили тут все, кое-что заметили. Версия такая. Один из охранников вытаскивал вашего майора из машины, и тот, похоже, сильно повредил ногу. Кровью залит порожек машины рядом с задним сиденьем. Да и в поле кровь – один тащил, другой пачкал. Потом охранника убили, а майора своим ходом гнать не могли. Предполагается открытый перелом. Так они ему на месте шину наложили и поволокли…

– Андрей Викторович, туда потащили, к лесу! – крикнул оперативник, показывая пальцем на деревья, видневшиеся в полуверсте. – На брезенте тащили или еще на чем-то, вся трава истоптана.

Центр событий смещался к лесу. Делать на дороге больше было нечего. Это явно не постановка.

Диверсанты действовали грамотно, быстро. Они передохнули несколько минут и поволокли пленника дальше, к машине, ждавшей за кустами. Следы протектора отпечатались четко. Автомобиль может быть и старым, но резина новая.

На траву протекли несколько капель машинного масла. Пожилой оперативник буквально ползал по ней, высматривал, вынюхивал, ковырялся в земле.

– Старенькая методика, – вынес он вердикт. – Да удаленькая. На листьях кустарника осталась краска, а масло дорогое, импортное. Колеса большого диаметра. Джип, – заявил он уверенно. – «Тойота» или «Хонда», точно не знаю. За сиденьями багажное отделение. Видите, сначала диверсанты положили брезент с телом на траву, потом осторожно перегрузили в машину. Такая же штуковина, как у вас. – Оперативник смерил взглядом внушительный «Ниссан», заехавший в поле, и растянул губы в ехидной улыбке. – Опаньки. Это не вы, парни?

– Не мы, – ответил Павел. – Рады бы, будь все так просто. Больше нечего сообщить, Петрович?

– Больше нечего. – Пожилой оперативник развел руками. – Чем богаты, как говорится.

– И это все, на что вы способны? – шутливо осведомился Винничук.

– Нет, Яша, это все, чего вы достойны, – размеренно протянул коллега пожилого оперативника, молодой парень с плутоватой хитринкой в глазах. – Ладно, проваливайте, не мешайте работать.

Через несколько минут оперативники могли наблюдать занятную картину. По полю брел Серега Корвич и бороздил траву ногами словно мелководье. За ним на минимальной скорости тащился «Ниссан», набитый спецназом. Бойцы Соколовского шли по следу диверсантов. Колея, оставленная джипом, хорошо выделялась в траве.

Оперативники язвили им вслед, желали удачи в нелегком деле, предлагали взять собачку. Из машины их крыли забористым матом.

Поле кончилось, колея уперлась в укатанную проселочную дорогу. Бойцы вышли из машины и угрюмо смотрели в оба конца. Им ясно было, что враги повезли свою добычу на северо-запад, к линии соприкосновения враждующих сторон.

Дорога петляла между перелесками, пропадала в далекой осиновой чаще. Населенных пунктов в этом районе практически не имелось.

Павел досадливо пыхтел. Столько времени упущено. Вся ночь пропала! Эти твари давно уже перешли на свою территорию, могли и до Киева пленника довезти.

– Не серчай так, командир, – пробормотал Корвич, видя реакцию капитана. – Это не наш просчет. Пусть расхлебывают те, кто допустил халатность.

– Это общее дело. Какая разница, чей просчет? – огрызнулся Павел. – Суслов в ужасе. Во-первых, Борисов – его хороший знакомый по прошлой жизни, но это ладно. Он кладезь оперативной и стратегической информации. Борисову известно все о наших дислокациях и перемещениях. Каким бы героем он ни был, а развязать язык человеку в наше время несложно. Особенно если за дело возьмутся западные специалисты.

– Но тут есть небольшой утешающий момент, – как-то несмело заметил Шумский. – Борисов при захвате пострадал, причем, похоже, сильно. Возможно, он без сознания. Какой смысл допрашивать человека в таком состоянии? Они обязаны его подлечить, привести в порядок. Работать будут профессионалы. Они считают, что время у них есть, можно и потерпеть пару дней, пока объект придет в норму. Хорошо бы воспользоваться этой форой.

– Как ты ею воспользуешься? – огрызнулся Корвич. – Ведь майора, скорее всего, давно увезли в Киев.

Соколовский считал, что миссия его группы на этом выполнена, но у полковника Суслова имелось на сей счет особое мнение. Его помощник майор Дровянко вскоре вышел на связь и обрушил на Павла ворох горячей информации.

Сохранить анонимность диверсантам не удалось. Прошлой ночью была перестрелка близ Клюевки, на полпути между местом происшествия и Олдынью.

Мобильный пост ополченцев попал в переплет. По дороге неслась машина. В ответ на требование остановиться она только увеличила скорость. Это был какой-то ободранный, предположительно серый джип без номерных знаков.

Ополченцы, на свою беду, среагировали, успели выдвинуть на проезжую часть зад «УАЗа».

Непослушный водитель резко затормозил и закричал:

– Мужики, не стреляйте! Свои, комбриг Борисов собственной персоной.

И ведь не соврали, ироды! Гуляем, мол, обмываем назначение.

А когда ополченцы вышли на свет, по ним ударили из нескольких стволов. Трое погибли на месте, четвертый, раненный, скатился в канаву водостока. Он-то и рассказал в госпитале, что случилось.